Курышева Марина Владимировна, 1976 г.р., 16 лет. 4 октября гуляла с подругой в районе метро "Станция 1905 года". около 16-00 началась стрельба, девчонки рванули по домам - на Малую Грузинскую. Сотрудники МВД не пропустили, помчались к бабушке Марины в дом № 4 по улице 1905 года. Поднялись в подъезд, лифт не работал. В окно подъезда Марина увидела на крыше дома через дорогу увидела снайпера, снайпер увидел ее. Не торопясь прицелился - сквозное в горло. Скончалась в больнице. Единственная дочь родителей.

 

Борис, свой взгляд на события 1992-1993 гг. я изложил в тексте, адресованном Сергею. Повторяться не буду.

Но коснусь темы жертв, которая, оказывается, тронула вас больней всего, так, во всяком случае, вы желаете это дело представить. Возможно, хотя у меня на этот счет имеются большие сомнения и я склонен думать, что вы элементарно используете души погибших в полемических целях.

Откуда мои сомнения?

Мы с вами раньше уже касались темы жертв, но других – жертв сталинских репрессий. Там счет идет не на сотни, и предъявить вам список жертв просто технически невозможно, слишком уж он внушителен.

В 1989 году, выполняя директиву Политбюро во главе с Михаилом Горбачевым, РАН поручила историку Виктору Земскову прояснить вопрос о реальном числе жертв сталинских репрессий. Земсков впервые получил доступ к наиболее секретным архивам МВД-МГБ и ОГПУ-НКВД. Он обнаружил подробные документы, касающиеся репрессивной машины Сталина: о ГУЛАГе, тюрьмах, числе расстрелянных и депортированных и т.д. Оказалась, что учет велся самым дотошным и строгим образом, что весьма сильно облегчило работу историка.

Из интервью с Земсковым:

«В кульминационный момент сталинских репрессий, "великого террора" 1937-38 годов, в СССР было произведено 2,5 миллиона арестов, а в период с 1921 по 1953 год по политическим мотивам было расстреляно 800 тысяч человек. Термин "репрессии" можно толковать по-разному. Я ограничиваюсь "политическими репрессиями", то есть теми гражданами, которым была инкриминирована статья 58 УК (контрреволюционная деятельность и другие тяжкие преступления против государства) и которые были приговорены к расстрелу или другим мерам наказания. С 1921 по 1953 год таких было около 4 миллионов человек. Из них около 800 тысяч были приговорены к расстрелу».

Сопоставьте, Борис, эти цифры с теми, которыми вы, похоже, просто жонглируете и по поводу которых так громко выражаете свое возмущение.

А, помнится, когда я говорил вам о массовых сталинских репрессиях, то у вас была совершенно иная, деловая реакция и никаких особых возмущений…

Как вы, однако, избирательны… даже к трупам…

М-да…

Теперь о душещипательной картинке, о которой вы тут поведали, роняя, вероятно, при этом одинокую, мужскую слезу. Очень интересный рассказ.

Итак, девчонки рванули по домам - на Малую Грузинскую.

Следует понимать, что обе девчонки жили на одной улице, но в разных домах. Значит, Марина в полном одиночестве, без свидетелей вошла в подъезд и стала подниматься по лестнице. Снайпер, надо полагать, тоже не окружил себя свидетелями.

В окно подъезда Марина увидела на крыше дома через дорогу снайпера, снайпер увидел ее. Не торопясь прицелился - сквозное в горло.

Откуда вам известно, что Марина увидела снайпера? Он свистнул специально, чтобы обратить её внимание к себе? Вы сидели рядом со снайпером? Или вы случайно оказались возле Марины и поняли, что она увидела снайпера?

Если вы сидели рядом со снайпером, то тогда, пожалуй, знаете, из какого он был лагеря.

А если не сидели?

Или сидели?

Ну что сказать, Борис. Если человек прибегает к такого рода «доказательствам», то это только свидетельствует о его специфическом мышлении…

Я могу лишь посочувствовать.

 

Да, именно государственный переворот.
Так вот, не смотря на все заслуги их перед обществом, они поддержали тех, кто попрал демократию, кто презрел свободный выбор избирателей.
Поддержав они встали в один ряд с узурпаторами власти.
Вы правы, у каждого есть выбор. И эти известные люди его тогда сделали, перечеркнув одной подписью все, что было ими сделано до того, за что они были почитаемы.

«поддержали тех, кто попрал демократию»…
Значит, вы полагаете, что в 1993 году в России уже установился демократический порядок? Притом, что страна жила по брежневской Конституции 1978 года?
Видите ли, Сергей, такого не могло быть, потому что быть не могло. Демократия и брежневская Конституция – вещи несовместные, а потому попирать было нечего – отсутствовал объект попирания.
А что же тогда было в 1993 году? Первые шаги, попытки начать строительство демократического общества, не более того. Устаревшее законодательство, отсутствие юридических норм, регулирующих вновь возникшие отношения в правовой, политической и экономической сфере, противостояние между «демократами» и «красно-коричневыми» - всё это вместе породило правовой, конституционный и политический кризис, усугубленный страшными, непомерными амбициями Ельцина, Хасбулатова и Руцкого.
Эта троица меньше всего думала о возможных последствиях для страны, могущих возникнуть в результате их амбициозного противостояния. Ради личной власти, они готовы были поставить на карту всё, их не остановила даже вполне реальная угроза гражданской войны.
Ельцин, Хасбулатов, Руцкой – одного поля «волчьи» ягоды.
Но это понимание пришло мне не сразу. Прозревать я начал в 1996 году и началось это прозрение с миллиона (или миллионов?) в «коробке из-под ксерокса».
А тогда в 1993 году я находился ещё под суровым обаянием Ельцина, еще свежи были воспоминания о схватках на съездах Народных депутатов, выступления Коротича, Сахарова, Афанасьева, Собчака, Попова, Старовойтовой, ещё ощущалось послевкусие от победы, когда отменили статью 6 Конституции о руководящей роли КПСС, ещё ярок был образ Ельцина, стоящего на танке в августе 1991 года, ещё не изгладились из памяти портреты защитников Белого дома и, может быть, самый трогательный портрет – Растропович с автоматом у ног (по логике Бориса тоже,, вероятно, мразь).
И все эти завоевания оказались под угрозой в 1992-1993 гг.
Конфликт Хасбулатова с Руцким, с одной стороны, и Ельциным, с другой, в условиях полной юридической и конституционной неразберихи нарастал, страсти накалялись, сценарий все больше принимал угрожающий характер.
Но в вооруженную стадию этот конфликт перерос в тот момент, когда Руцкой с балкона Белого дома, 3 октября призвал своих сторонников к штурму мэрии и Останкино.
Момент истины.
И началось… Я не знаю, что чувствовали вы, Сергей, 3 октября, когда камаз Руцкого таранил Останкино под прикрытием беглого огня заранее подготовленных бойцов, но лично я воспринял это, как атаку на едва зарождающуюся демократию, как атаку на всё то, что удалось завоевать на съездах народных депутатов, что удалось отстоять в 1991 году, как атаку на нашу свободу.
Да, в этом было много романтики, заблуждений, непонимания, но было и самое важное: не допустить к возврату в прошлое – к реставрации советской власти, к реставрации коммунистического режима. Это было, пожалуй, самым отчетливым чувством.
3 октября 1993 года началась локальная, в пределах центра Москвы, гражданская война между сторонниками старого и нового. Локальная, но война. А на войне гибнут люди: и те, что с автоматами в руках, и зеваки, и просто случайные прохожие.
4 октября танки Ельцина ударили по Белому дому. Локальная война, не распространившаяся к счастью на всю территорию России, закончилась.
Количество погибших в той гражданской войне до сих пор служит гнилым аргументом для спорящих на эту тему, и зависит не от каких-то объективных данных, а исключительно от личности спорящего, от его предпочтений. Точно также как попытка дать «правдивую картинку» тех событий.
Об этом я расскажу, обращаясь к Борису.
Сергей, воля ваша: хотите присоединиться к Борису и называть Лихачева, Бакланова, Астафьева, Быкова мразью, присоединяйтесь и называйте. Можете мразью считать и меня – 5 октября я бы тоже подписал то письмо 42-х, в котором, кстати, нет ни слова одобрения убийствам, а есть простой призыв поступать жестко, используя российское законодательство во всей его полноте.
Не беспокойтесь, камнями швыряться я не стану.

Борис, честно говоря, меня мало занимает вопрос, с каким чувством относитесь вы к Сталину и сталинскому режиму: с восторгом или с уважением. Так или иначе, вы – сталинист и этот факт взят не с потолка, этот факт вы не оспариваете, напротив – выделяете, подчеркиваете.

До поры до времени мне казалось, что вы «играете» в сталинизм, что вам просто нравится эта виртуальная роль, нравится подразнить публику.

Не верилось как-то, что в наши дни образованный, умный, совестливый, порядочный человек всерьез и даже с азартом станет защищать сталинский режим и обелять лично товарища Сталина. При всем разнообразии материалов на эту тему, материалов часто противоречащих друг другу, я не сомневаюсь в том, что образованный, умный, совестливый, порядочный человек способен разобраться в этом хаосе и расставить всё по местам. Как не сомневаюсь в том, что любой образованный, умный, совестливый, порядочный человек способен отличать добро от зла.

Что ваш сталинизм не игра, что это всерьез и надолго я понял, когда вы назвали мразью Лихачева наравне со всеми остальными подписантами, включая наших писателей-фронтовиков: Бакланова, Астафьева, Быкова…

Образно выражаясь, вы совесть русского народа назвали мразью, потому что к этим людям можно смело добавить ещё несколько сот известных имен, думающих также, составляющих интеллектуальную элиту русского народа, за малым исключением.

И здесь мы подходим к главной мысли, которая меня действительно занимает.

Бесконечные споры здесь, бесконечные споры на всем пространстве русского Интернета вынуждают четко различать два вида патриотизма: советский и русский.

Советский патриот защищает советское государство и советскую власть. Державу. До бед и несчастий народа ему дела нет, их боли он не чувствует, а если и чувствует, то готов принести их в жертву: лес рубят, щепки летят.

Советский патриот получил справедливое обозначение – совок.

И есть русский патриот. Противоположность советскому патриоту.

И у каждого из нас есть выбор.

 

 

Для разминки Вы приписали мне некий "восторг" от жизни колхозников во времена Сталина - просто так, с потолка.

 

Борис, вы не единожды во всеуслышание представлялись сталинистом, не скрываете свой восторг перед Сталиным и восхваляете сталинский режим. А сталинский режим включает в себя жизнь советского народа во всей его, так сказать, полноте, в т.ч. и жизнь на селе. Таким образом, восторгаясь сталинским режимом, вы восторгаетесь и тем, как Сталин обустроил колхозную жизнь.

Вам кажется неубедительным ход моей мысли? Станете опровергать?

А я думаю, что не станете. Не станете, если я вам напомню ваши же слова, произнесенные не так давно и всё по тому же поводу. Вдохновились вы в тот раз от моей фразы: «Сталин, ничего не обещавший, но давший сельчанам сполна».

Вас тогда очень соблазнила возможность обыграть эту фразу, возможность поизголяться, поерничать. Что вы и не замедлили сделать:

«А вот за эту фразу, огромное Вам от меня "спасибо" Хоть кто-то, кроме меня, грешного, заговорил о том, что Сталин крестьянам "дал сполна". Дал. Грамотность. Возможность получить любого уровня образование. Новую технику. Новые дороги. Электричество. Радио.  Дал избы-читальни, школы, больницы. Колхозы и приусадебные участки до ДВУХ  ГЕКТАРОВ. Рынки в каждом городе, на которых крестьяне могли  продавать все то, что вырастили на тех участках. Охотничьи артели в Сибири и артели, добывающие золото на Крайнем Севере. Перечислять можно долго и я чертовски рад, что в Клубе еще кто-то, кроме меня, осмелился заговорить об этом. Огромное спасибо за поддержку, Валерий»...

 

 

Так, говорите, я, разминки ради, просто так, с потолка приписал вам восторг от жизни колхозников во времена Сталина? Настаиваете?

 

 

 

 

Хватало в оном СССР всякого, не поспоришь. Но говорить, что "тотальная ложь" была только там - по крайне мере, неверно.

 

 

Я бы даже сказал – глупо. Поэтому и не утверждаю, что тотальная ложь присуща исключительно большевикам. Это вы утверждаете от моего имени.

Водить народ за нос – прямая выгода для власти.

Но речь-то идет о сталинских артелях, о колхозниках. А вы в эту тему, как в выгребную яму, сваливаете всё, что вам на ум приходит (поток сознания).

Эдак, мы с вами до второго пришествия разговоримся. А оно надо?

 

Да, да, я знаю, что у них негров линчуют))

О Туманове в свое время много писали. Близкий друг Высоцкого, гениальный менеджер, руководитель и, если не ошибаюсь, на себе испытавший "прелесть" сталинского лагеря.
Как-то так.

Ну, положим, сегодня хамите вы в одностороннем порядке. Напомнить?

«Вам куда проще использовать звонкие ярлыки про кандалы, чем анализировать, что такое кредиты под 3% годовых».

«Грязненько действуете, господин Суси».

И, наконец, вам пришло в голову подловить меня на плохом знании русского языка.

Я пропустил, не стал реагировать на ваш прозрачный намек «про кандалы в связке с анализировать», не отреагировал на «грязненько действуете», но поинтересовался, насколько хорошо вы знакомы с русским языком, поскольку был слегка ошарашен тем, что вам неизвестна вполне расхожая фраза «бравировать цифрами».

Вы бы прежде, чем меня экзаменовать, заглянули бы в гугл, набрали эту фразу и посмотрели на результат. Глядишь и конфуза бы не вышло.

 

 

 

 

 

 

 

Частные явления в одной системе имеют нечто общее – механизм.

Ульянов: «Земля крестьянам». 23 февраля – день советской армии. Массовые собрания на фабриках и заводах в 1937 году, крики рабочих: смерть изменникам, японским и немецким шпионам.

Список этих, не связанных как будто между собой событий, можно долго продолжать.

А объединяет их одно – механизм. Тотальная ложь.

 

Бравада" - от французского "bravade" - показная храбрость, дерзкая ненужная выходка. В чем заключается моя дерзость, что именно Вы изволите называть моей "выходкой"?  Будьте добры пояснить.

 

 

Французского не знаю. А вот с русским языком немного знаком. А вы знакомы?

Я не писал, что вы (вы лично) бравируете, я написал, что вы бравируете цифрами. А у глагола бравировать солидный ряд синонимов: неумеренно хвастаться, рисоваться, рисковать, дерзать, сметь, осмеливаться, отваживаться, решаться, (по)пробовать, (по)пытаться, испытать счастье, сделать попытку (поползновение), собраться с духом, пуститься наудачу (на авось), поставить на карту, подвергаться опасности, презирать опасность. Он не посмеет, у него не хватит (не достанет) духу, он не решится это сделать. Он ставит на карту все свое будущее. Он принял дело на риск и страх. У него последняя копейка ребром. Не решаться, маяться, жаться.

 

Так вот, ваши цифры, вот эти  -  144 000 артелей, в которых трудилось 2.5 млн человек. Это - 40% производимой в стране мебели, 70% металлической посуды, 100% (!) детских игрушек. 36% всего трикотажа. Это - 120 конструкторских бюро - неумеренно хвастливы. Они как бы рисуются. Отваживаются утверждать, хотя, как выясняется, вы способны сослаться лишь на книгу Тони Клиффа, что для меня явно не является авторитетным источником.

 

 

 

 

 

 

 

Артем, это, извините, поток сознания. Или даже потоп. Если вы не поняли, о чем я, то пусть так и будет.

 

Будьте добры пояснить, на каком основании Вы изволите использовать по отношению ко мне фразу "Душа моя".

 

 

Вы недавно, Борис, обмолвились, что родились или какое-то время жили в Сибири. А я там родился. В деревне, кстати, в глуши – от железной дороги верст двадцать.

Так что наши души из одних мест будут.

Ну, как не назвать такого человека «Душой моей»?

А сталинская деревня это кошмар, не дай Бог.

Борис, артели я оценил вполне положительно. Но, несмотря на цифры, которыми вы бравируете и которые, кстати, очень нуждаются в добросовестных подтверждениях и ссылках на авторитетные источники, они (артели) всего лишь полезное, но вспомогательное средство, не способное вывести страну в прорыв.

Такой же полумерой были предложения Косыгина во второй половине шестидесятых и кооперативы при Горбачеве.

Все эти экономические «чудеса» работали в Югославии, отчасти, в Польше, а результат никакой.

 

это строки из передовой статьи газеты "Правда" от 12 декабря 1942 года

 

Ну, спасибо, Артем, а то я уже основательно подзабыл и стиль, и слог советских газетчиков. Как это все было, как организовывалось, сколько там правды, сколько пропаганды – об этом, примерно, можно догадываться, если удалось приблизится к пониманию того, как, вообще, работал механизм советской власти.

Взять, например, 23 февраля – день советской армии. В этот день немцы под Псковом разбили советские войска, так было на самом деле. Но механизм советской власти сработал так, что для нас этот день стал славным днем советской армии.

А как миллионы трудящихся посылали на казнь старых большевиков, от которых Сталин решил избавиться? Смерть изменникам, немецким и японским шпионам, кричал народ по фабрикам и заводам.

У нас ведь вообще всё делалось «по просьбе трудящихся», все советские кампании – от коллективизации до вырубки виноградников, то бишь, борьбы с алкоголизмом.

Советский патриотизм, конечно, был и войну, по-моему, твердому убеждению выиграл советский народ. Правда, из рассказов участников войны мне известно, что никто из них не кричал «За Сталина», когда шел в атаку. Шли или молча, или матерились.

Одним словом, вся фишка в механизме советской системы - «по просьбе трудящихся».

 

Приусадебные участки колхозников при Сталине - до 1 гектара.

 

 

Эх, душа моя… Завидуете сталинским колхозникам? А напрасно.

Итак, 1948 год. Колхозная семья из 2-х работников (мужчина и женщина) и двух детей. Средняя выработка трудодней в том году на мужчину составила 311, на женщину – 260. Итого – 571 трудодень. По деньгам (1 трудодень = 1,18 рублей) домохозяйство получило за год 673,78 рублей, по зерну (0,64 кг. на 1 трудодень) – 365,4 килограмма. По картофелю и мясу (по 0,02 кг. на трудодень) – 11,4 килограмма картофеля и столько же мяса, то бишь, на 1 члена семьи в месяц приходилось 7,6 кг. зерна в месяц, 14 рублей (около 28 на работающего), 230 граммов мяса и картофеля соответственно (не надо забывать, что все это выплачивалось раз в год).

Валенки в том году стоили в сельском магазине 216 рублей, радиоприемник «Рекорд» - 600 рублей (примерно, столько сколько получила семья наличными за год), а фотоаппарат ФЭД1 – 1100 рублей.

Впрочем, на хрена советскому колхознику радиоприемник, а уж фотоаппарат, тем более?

Буренку бы единственную не уморить голодом: не хватало деньжат у крестьян на сено и солому для животинки, продавали, приобретая взамен «сталинскую корову» – козу.

Крестьяне со своего индивидуального хозяйства были обязаны платить государству достаточно большие налоги, прежде всего, т.н. прогрессивный денежный сельхозналог, взимавшийся по вмененной системе. При этом, естественно, реальная доходность сотки земли или единицы скота в учет не принималась. С 1948 года в «связи с ростом доходов колхозников от индивидуального подсобного хозяйства» и по просьбам самих трудящихся было принято увеличение ставок денежного налога (по совкупности показателей – на 30%). С дохода до 2000 рублей в год взимался налог по 11 копеек с рубля (220 рублей), с дохода в рамках 2-3 тыс. рублей в год – 220 рублей с хозяйства и 13 копеек с каждого рубля сверх 2 тыс. рублей (итого совокупно 220 + 130 рублей для хозяйства с доходом в год 3000 рублей). При доходности от 3 до 4 тыс. рублей хозяйство уплачивало 350 рублей и 16 копеек с каждого рубля, превышающего 3 тыс. рублей.

Платить приходилось также за каждое животное, находившееся в хозяйстве. Так, доходность 1 коровы в среднем по РСФСР была установлена государством в размере 2540 рублей в год, в Коми – 1800 рублей. Крестьянин в 1948 году в республике отдавал сталинскому государству за нее налог в размере 198 рублей. Много ли это было? Усредненно, денежный доход от трудодней в республике на 1 хозяйство в том же году составлял 373,59 рублей. Т.е. крестьянин отдавал со своей колхозной «получки» до 53% только за корову.

Потому и приобретал «сталинскую корову». Потому крестьяне всеми силами стремились уйти от уплаты налогов путем вырубки фруктовых деревьев, посадке менее дорогих культур. Помимо уплаты сельхозналога, советское государство обязывало крестьян уплачивать обязательные страховые взносы, местные налоги, добровольное самообложение, а также приобретать облигации различных займов. К слову, в 1947 году при реализации Второго государственного займа восстановления и развития народного хозяйства СССР колхозники Коми АССР выплатили государству 5,25 млн. рублей, что в пересчете на 1 двор составило около 130 рублей.

Килограмм мяса сталинское государство покупало у колхозников по обязательным поставкам совсем по смехотворным ценам – 14 копеек (в госторговле оно стоило 32 рубля за 1 кг. в 1947 году и 11,4 рубля в 1950 году). Килограмм сливочного масла оценивали у крестьян в 4,5 рубля, продавали городскому населению через госторговлю за 66 рублей (1947 год). Помимо мяса и молока, каждый крестьянский двор должен был отдавать государству по обязательным поставкам в год от 40 до 60 кг. мяса, от 30 до 150 штук яиц, а также шерсть, зерно, картофель. Колхозники были обязаны уплачивать даже теми продуктами, которых у них не было в хозяйстве. Так, отсутствие куриц не давало освобождения от поставок яиц.

В силу этих причин практически каждое третье хозяйство было в числе тех, кто не мог расплатиться по обязательным поставкам.

В социальном плане крестьяне были самой бесправной частью населения. Они не имели профсоюзов, были отключены от государственной пенсионной системы, отпуск по родам у женщин был 2 месяца. Правом на пенсию могли пользоваться только инвалиды войны и председатели колхозов, и только с 1956 года престарелые колхозники получили возможность получать пенсию по усмотрению артели в размере 10 трудодней и 50 рублей ежемесячно.

Продолжать ли?

 

 

В конце 1952 года в СССР успешно действовали 144 000 артелей, в которых трудилось 2.5 млн. человек. 6% ВВП СССР 1952 года. Ленинградская артель "Прогресс-Радио" первой в СССР выпустила: ламповый радиоприемник в 1930, радиолу в 1936, а в 1939 - первый телевизор с электронно-лучевой трубкой.

 

 

Артели известны на Руси с четырнадцатого века: охотничьи, рыболовные, «сокольничьи».

Позже появились артели каменщиков, плотников, кузнецов, извозчиков, на севере и востоке промыслово-охотничьи артели (рыболовецкие, «тюленьи», «моржовые», звероловов), на Урале - приисковые по добыче золота, солепромышленные, каменоломные, по изготовлению древесного угля, разработке горных рудников, в центре Европейской России — артели плотников, каменщиков, маляров, валяльщиков, шерстобитов, иконописцев, камнетёсов, рогожников, шорников.

При царе-батюшке артелей было не меньше чем при Сталине. Но Сталину можно сказать спасибо, что не зарубил это дело или, другими словами, догадался не рубить сук, на котором сидела тяжелая советская экономика, а для легкой места уже не оставалось.

Группа «А» перевешивала группу «Б», как танк перевешивает килограмм яблок.

Не от хорошей жизни отказались большевики от основных своих принципов, но наступили на собственное горло, когда легли под НЭП. А как очухались слегка, так и придушили своих классовых врагов с ненавистной им частной собственностью.

Частники-нэпманы это серьезная угроза для советской власти, это не артельщики – эти никакой угрозы не представляли. Как и при царе, так и при Сталине артели служили «добавкой к столу», а при Сталине они, к тому же, эти пресловутые 6% железно учитывались и встраивались в общую систему государственной экономики.

Сталинская артель объединяла человеческий труд, делала его более свободным, но капиталистами артельщики не становились и стать не могли, и в этом смысле не сильно отличались от остальных советских людей – такие же, как и они, наемные труженики. Также как и все, на таких же основаниях, вступали в партию, делали партийную или служебную карьеру, получали за самоотверженный труд правительственные награды.

Подавляющее большинство артелей представляли собой небольшие коллективы, энергичные и способные люди могли придумать нужное и полезное изделие, но не могли конкурировать с государственными заводами и фабриками, поэтому первый телевизор с электронно-лучевой трубкой, артелью созданный в 1939 году, уже в 1940-м начали выпускать на госпредприятии – Александровском заводе.

Вот такими были они «собственниками», «предпринимателями в кандалах».

Но и за это можно сказать Сталину спасибо – не удушил на корню. Наверное, считал, что еще не пришло время. Уж кто-то, а Сталин умел ждать и выжидать.

 

 

Дорогой Михаил, прошу прощенья за опоздание (выпал напрочь из виртуальности на пару дней, реальность не отпускала)))
Присоединяюсь ко всем тем проникновенным словам, что произнесли здесь наши друзья в ваш адрес.
Всегда с интересом читаю и ваши комментарии, и ваши спичи, а теперь ещё получил настоящее удовольствие от ваших фотографий, приближающихся по изобразительности к живописи (я, например, сразу вспомнил замечательные картины Корина).
Вы талантливы во всем. Удачи!

Болезненная тема, Лора. И громадная. Если начинать разговор на эту тему, то начинать нужно с Ленина, с его резолюций и указаний, вроде того что было направлено им в Нижний Новгород:  "Навести массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток,  спаивающих солдат, бывших офицеров и т.п. Ни минуты промедления".

Или «сжечь Баку полностью»,  «брать в тылу заложников, ставить их впереди наступавших частей  красноармейцев, стрелять им в спины, посылать красных головорезов в районы, где действовали "зеленые", "вешать под видом "зеленых" ("мы потом на них и  свалим") чиновников, богачей, попов, кулаков, помещиков. Выплачивать  убийцам по 100 тысяч рублей...".

И т.д. Потом перейти к Сталину и его окружению. И так пройтись по всему государству советскому. Без шор.

Но это требует времени и труда.

 

Не спорю. Очень уважала всех перечисленных Вами, но ведь письмо было? И подписи их были? И расстрел Белого дома был? И как это всё совместить?

 

 

Как это всё объяснить в краткой форме? Задачка, однако. Но попытаюсь.

Идеологическое размежевание, малозаметное в советское время, вылилось в откровенное противостояние на съездах народных депутатов. А дальше, кругами пошло по всей стране, касаясь уже каждого из нас, ставя каждого из нас перед выбором.

Лихачев, Быков, Астафьев сделали свой демократический выбор, не колеблясь. А Василий Белов, замечательный писатель, показавший трагедию раскулачивания, «сталинские прелести», умирание советской деревни, зливший всю жизнь советскую власть, вдруг, внезапно, сменил ориентацию и примкнул к партийной номенклатуре. И не потому, что не совестлив. Совестлив, честен, правдив. Но не смог справиться с мыслью, что такая огромная страна может рухнуть.

Августовский путч не примирил противоборствующие стороны, и скоро мы все стали свидетелями жесткой, непримиримой борьбы прокоммунистического российского парламента с демократическим президентом и его правительством. Борьба обострялась, напряжение росло, а в людях вызревала уже настоящая ненависть, близкая уже к той, что накрыла Россию в гражданскую войну.

Тучи сгущались, назревал большой, серьезный конфликт. И в этот ответственный для российской истории момент наверху оказались три посредственности с амбициями, хлещущими из орбит: Хасбулатов, Руцкой и Ельцин.

Ельцин – беда для России. Хасбулатов – горе. А Руцкой просто глуп. Что из этого могло получиться? Ничего хорошего.

Ельцин наломал дров, а Руцкой с балкона Белого дома призвал своих сторонников идти на штурм мэрии и телецентра в Останкине. К оружию призвал он, а вдохновлял на дело Хасбулатов.

3 октября ненависть к реваншистам переполняла миллионы и миллионы людей. И мне этой ненависти перепало. И поэтому, когда на следующий день танки начали палить по осиному гнезду, миллионы людей готовы были аплодировать. В Белом доме засели не случайные мирные обыватели. Туда пришли люди вооруженные, подготовленные, пришли драться.

Осознание неправедного, неправильного пришло много позже, когда стало ясно, что это была общая русская трагедия.

А тогда, в те роковые дни, когда ненависть кипела… Тогда легко было подписать такое письмо.

 

Впрочем, узнаю брата-либерала: что Вам пара тысяч трупов защитников Белого дома? Так, пустячок.

 

Борис, я до последнего цепляюсь за хорошее в человеке или за то, что мне кажется хорошим. Как-то не хочется верить, что есть люди, которые сознательно, с умыслом искажают смыслы.

Но вы, похоже, не оставляете мне выбора в оценке ваших личных качеств.

Что мне пара тысяч трупов защитников Белого дома?

И эту вполне гнусную иронию вы помещаете после того, как я довольно ясно выразил свое отношение к событиям октября 1993 года: «Расстрел Белого Дома танками, на мой взгляд, мера явно чрезмерная, может быть, даже преступная. Но таков Ельцин: всё время на грани добра и зла. И с этой точки зрения одобрение 42-х выглядит весьма сомнительно».

И после этого вы позволяете себе эту мерзость. И это уже не выглядит ошибкой. Это вы делаете вполне осознанно.

Да уж…

Пожалуй, оставлю это без подробного комментария. Комментировать здесь нечего.

Разве что замечу, что до этого вы мне казались порядочным человеком. Но, вероятно, сталинисты не могут быть порядочными людьми.