Вы, вероятно, плаваете в одних водах с моим сыном, Русланом Суси. Учился в свое время у Вронского, закончил в Москве Академию, тоже дипломированный астролог.

Весь не в меня)))

Не знакомы с ним, часом?

Не знаю, насколько уединение способствует выздоровлению при заболеваниях такого рода, но слышал где-то, что склеивание картонных коробочек существенно облегчает состояние больного))

Как я понимаю, Сочнева завела разговор о Финляндии по той причине, что ей показалась эта тема выгодной. Она и пыталась придумывать примеры из финской жизни, которые бы лились на мельницу её родной партии. Шведы, видите ли, ассимилировались. И ничего.

Но это её фантазия, придумки. Если она не знает фактического положения дел, но позволяет себе публично выступать по этой теме, то, как её назвать?

И о чем можно договариваться с человеком, которая прибегает к публичной лжи? А если она не лжет, а верит в собственную ахинею и верит в то, что обладает финской ментальностью, не зная финского языка, не живя там ни дня, то положение ещё хуже.

Раздвоение личности – в определенном смысле – распад. Наличие разных и нескольких кровей не ведет к раздвоению личности и к распаду, если человек сам по себе достаточно адекватен. Надеюсь, это наш с вами случай.

Но если нервная система неустойчива, предрасположена к каким-то нервным заболеваниям, то это весьма серьезно. Ещё раз говорю, за десять лет эмиграции я навидался подобных экземпляров. Жуть.

О Сочневе, шведах и финской ментальности:

См. №406

Я хоть и наполовину финн, но кое-что знаю о Финляндии не понаслышке.

До недавнего времени понятия не имел, кто такая Сочнева. А неделю-две тому назад услышал её на радио «Балтком». Слышу что-то о Финляндии говорит, о финнах. Ухо навострилось: как-никак по матери я – финн, десять лет в Хельсинки прожил, по-фински сносно калякать могу (правда, язык здорово садится, когда годами, как теперь, говорить не приходится). Одним словом, заинтересовался. Слушаю. А Сочнева всё сыпет примерами из финской жизни, ведущий в какой-то момент даже пытался как-то переключить её с этой темы. Но нет, она свое гнет. А я чем больше вслушиваюсь, тем больше изумляюсь – несет девушка полную околесицу. Финские шведы, рассказывает она, это уже не шведы, это полноценные финны. Ну, я чуть со стула не упал. Финские шведы, конечно, отлично владеют финским языком, но они, прости господи, шведы и никогда не забывали о том, что они шведы. Они и селятся даже компактно, у них свое мощное культурное общество, в центре Хельсинки – импозантный шведский театр. Шведский язык, притом, что шведов в Финляндии около 5-6 процентов, является государственным, его в обязательном порядке изучают в школе. Да что там говорить, глупость несусветная.

Дальше – больше. Несет девушка ахинею и несет. Уши вянут. А потом ещё и признается: финского языка не знает, в Финляндии никогда не жила. И говорит, что у нее финский менталитет?

Это, простите, клиника. Я таких за десять лет жизни в Финляндии навидался. Утором он – русский, а вечером – финн. Раздвоение сознания. Многие из таких сидели на депрессантах. А об одном мне по секрету рассказали: до отъезда в Финляндию, в Петрозаводске ему был поставлен диагноз – шизофрения.

Такие, брат «хуторянин», невеселые дела.

Да, это так, Вадим, вы правы. Но на какой же низкой ступени демократического развития находится Латвия, если на двадцать втором году своего существования приходится публично разъяснять эти вещи.

А мне за пять дней съемок в 1965 в фильме «Ноктюрн» (массовка на улице Авоту) заплатили 15 рублей, по трояку в день. А когда фильм вышел на экраны, то мне удалось увидеть лишь краешек моего плаща на заднем плане.

Суть дискуссии всё та же: национальные политики упорно твердят об оккупационном режиме в Латвии, не различая, подобно вам, временные исторические периоды. А, между тем, общаясь с вами, я совершенно сознательно подчеркивал, что речь идет о периоде, который знает и помнит наше поколение: вы, я, Сармите Элерте и другие.

Здесь-то, как говорится, собака и зарыта.

События 40-го года, война и так, вплоть до смерти Сталина и 20-го съезда КПСС – это события одного порядка. События сложные, противоречивые, связанные с насилием, репрессиями, с именем Сталина, Вышинского, того же Судоплатова и их можно обсуждать отдельно. Период же с конца пятидесятых и до 1991 года – это другой исторический период, связанный, прежде всего, с разоблачением культа личности и достаточно заметными изменениями в стране (хрущевская оттепель). Не переоценивая значения происшедших перемен (Советский Союз оставался, конечно, страной со всеми атрибутами тоталитарной власти), тем не менее, следует признать, что советские республики, в т.ч. Латвия находились в одинаковых политических условиях, латыши по национальному признаку не преследовались (вот если бы преследовались, то уже был бы повод говорить об оккупационном режиме), латыши имели одинаковые права со всеми остальными гражданами СССР, огромное количество латышей занимали высокие посты в партии, в народном хозяйстве, в силовых структурах, включая КГБ.

Так о каком «оккупационном режиме» в Латвии на этом отрезке времени твердят национальные политики? При таких-то обстоятельствах? Притом, что сами делали успешные карьеры? И это в условиях «оккупационного режима»?

Думаю, вы сами чувствуете, насколько нелепо всё это выглядит.

Я помню его, приблизительно, в конце семидесятых, начале восьмидесятых. Тогда он сидел в Старой Риге, кажется, в Министерстве бытового обслуживания и занимал достаточно важную должность. Не буду настаивать на том, какую именно должность. Достаточно важную, это точно. Но, в конце концов, это не принципиально.

Приятный, обходительный человек, это правда.

Кроме уже написанного мною - IMHO лишь во второстепенных деталях - в частности: в национализме обвиняли армян, литовцев, украинцев - никогда русских.
Ну и русский язык имел привелегию.

Извините, вы ещё не касались признаков, по которым можно было бы отличить «оккупационный режим» в Латвии от советской системы в целом по стране. Поэтому ваше «кроме уже написанного» - архитектурное излишество.

Сейчас вы, действительно, попытались обнаружить именно признаки. Честно сказать, выглядят они в вашем списке, весьма, бледно. Впрочем, вы это прекрасно понимаете, и не напрасно отметили их второстепенное значение.

По гамбургскому счету отличий между «оккупационным режимом» в Латвии и советской системой в целом по стране каких-то существенных отличий не было. И это позволяет нам продолжить ход размышлений в весьма оригинальном и в то же время убедительном с точки зрения логики варианте.

Итак, если «оккупационный режим» в Латвии ничем существенным не отличался от общей политической ситуации в СССР, то следует признать:

А) оккупационный режим был на всей территории СССР

Б) оккупационного режима не было в СССР, а, значит, его не было и в Латвии

Если согласиться с тем, что оккупационный режим был на всей территории СССР, то становится непонятным, кто кого оккупировал. Оккупировать самого себя – это, простите, абсурд.

Остается второй вариант: оккупационного режима не было как в СССР (в связи с абсурдной постановкой самого вопроса), а, следовательно, его не было и в Латвии.

Навязанный извне режим ничего не говорит о самом режиме, о его признаках, особенностях. Режим, как вы знаете, может быть и курортным.

Какими именно отличительными признаками обладал «оккупационный режим» в Латвии? По каким признакам он отличался от советской системы в целом по стране?

Были отличия или нет?

Речь, разумеется, идет о периоде, который знает и помнит наше поколение: вы, я, Сармите Элерте и другие.

А вы поверьте. На самом деле, это нетрудно. Меня интересует психология людей, способных вылезти из собственной шкуры и влезть в новую, психология перевертышей. Чем они дышали раньше, что говорили, как поступали? Этим и обусловлен мой интерес к подобным персонам. Всё просто.

Оккупационный режим это ведь очень особый вид режима. Исключительный. Так вот, скажите мне, пожалуйста, чем отличался «оккупационный режим» в Латвии от советского режима, а правильней говорить, от советской системы в целом по стране?

Извините, я устал объяснять одно и то же. Если вы не можете обойтись без темы о лагерях в России, то, будьте любезны, не обходитесь. Поверьте, я не стану вам препятствовать.

Вы никак не хотите понять одну простую вещь: все мы были в одной лодке, вышли из одной шинели, из одного мира. И все мы точно знаем, как и что было (и хорошее, и плохое). Так зачем врать?

Мне безразлично, кто и как делал карьеру, кто вступал в комсомол и партию, а кто нет.

Врать не надо. И всё.

Что является сутью настоящей дискуссии? Ей-Богу, устал напоминать и возвращать к началу, а мои собеседники усердно выворачивают, куда угодно, только подальше от сути.

А суть в том, что национальные политики, Сармите Элерте в том числе, пользуясь в свое время всеми благами советской власти, делая карьеру, вступая в комсомол и в партию, т.е. выражая таким образом доверие Советской власти, сегодня всюду тыкают «оккупационным режимом», рассказывая неправду о том периоде латвийского государства. О периоде, в котором жило наше поколение, т.е. начиная где-то с конца пятидесятых, начале шестидесятых годов.

Я не хочу сказать, что советская власть была белой и пушистой. Но уже с Хрущева начиная, жесткость преследования в отношении инакомыслящих, к которым упомянутые наши политики не имели никакого отношения, значительно смягчилась. В сравнении, конечно, со сталинским периодом. Репрессивный аппарат работал на других оборотах. И кстати, это больше ощущали в России, чем в Латвии. Хрущев мог наорать на художников в Манеже, но в лагеря их уже не отправляли. Отдельная тема – диссиденты. Но опять она в большей степени касается России. Не Латвии.

Так называемый, «оккупационный режим» в Латвии в сравнении с общим режимом в России выглядит почти безобидно.

Ложь национальных политиков безнравственна, цинична, а потому физически противна.

Министерство бытового обслуживания располагалось в Старой Риге. Я там бывал неоднократно, приходилось общаться и с министром и его замами. С Гунтисом Улманисом, в том числе. Мне не требуются какие-то дополнительные справки.

Не много ли я на себя беру?

Не много. Уверен. Я беру на себя мое полное право выбирать себе собеседников. Беру полное право составлять о них собственное мнение и если вижу, что собеседник не понимает элементарных правил ведения дискуссии, не понимает значения рамок, перескакивает с одного на другое, то и дело путает собеседников, отвечает невпопад, то не настаиваю на продолжении общения.

Понимаете, я не настаиваю на общении с вами.

Ок?

Откуда уверенность? Поясню. Есть такой тип людей, обладающих повышенным общественным темпераментом. Это ни в укор этим людям, ни в плюс. Это просто факт. Эти люди шли в комсомол, не отмалчивались на собраниях, оказывались в числе активистов в профсоюзе, охотно выражали свои взгляды при каждом удобном случае.

Сармите Элерте, вне всяких сомнений, принадлежит к этому типу людей, как, впрочем, и большинство людей, идущих в политику. Ничуть не буду удивлен, если она состояла в комсомоле. Думаю, что состояла.

Работала она в сфере, которую не напрасно всегда причисляли к идеологической, и устраниться от этого она в силу своей профессии попросту не могла, а, значит, должна была, в той или иной мере, выражать свое мнение о текущих событиях, о текущей жизни.

Поскольку нет никаких сведений, чтобы Сармите Элерте подвергалась насилию со стороны органов, следует очевидный вывод: мнения свои о текущей жизни, другими словами, об оккупационном режиме, Сармите Элерте выражала в соответствии с линией партии и правительства.

Что касается Гунтиса Улманиса… Я могу ошибиться в одном: был ли он министром бытового обслуживания или он был заместителем министра. Это не по слухам. К этому ведомству я имел прямое отношение.

Воспоминания Гильмана – его личные впечатления, они, разумеется, субъективны и другими быть не могут.

Книга, о которой я повел речь, должна включать в себя только фактические воспоминания, т.е. события или истории, из которых будут вычищены любые эмоциональные оценки.

Вот навскидку: в 1967 году я занимался боксом. Мой тренер, Кисис Владимир Карлович, послал меня на курсы, по окончании которых я получал свидетельство, позволявшее мне быть судьей за боковым столиком. Курсы шли на латышском языке. Других не было.

По-моему, весьма красноречивый штрих, рисующий ужас советской оккупации.

И пусть кто-нибудь попробует привлечь меня к уголовной ответственности за подобные факты.

Ну, это всего лишь сухая статистика, которая, тем не менее, свидетельствует об её вполне успешной карьере в условиях советской оккупации, что уже достойно внимания.

Однако, живого человека не видно. А было бы интересно пообщаться с теми, кто с ней учился, работал, сталкивался с ней в те оккупационные годы по жизни.

Уверен, там есть немало интересного.

Все-таки ваша невнимательность превышает разумные пределы. Вы уже не в первый раз путаете собеседников и отвечаете невпопад. Извините, но это выглядит подозрительно.

Я задавал вам вопрос об ужасах оккупации в Советской Латвии. Вы на это ответили подробным рассказом о лагерях в России.

Извините, но и это тоже выглядит подозрительно. Возникает вопрос: а насколько собеседник способен понимать, о чем идет речь.