Продолжение. Начало здесь


Часть пятая


Сначала два небольших, но важных отступления.

 

Эти заметки, начиная с первой части, не задумывались как стандарное описание туристической поездки «по местам...». Потому и стиль описания будет изменяться внешне, но зато в точности (насколько вообще человек, говоря о своих ощущениях и раздумьях, может быть точен и объективен) соответствуют тем мыслям, которые меня посещали в тот или иной момент этого интересного дня. Потому не всегда будет в них присутствовать часто необременительный и иногда приятный треп человека на отдыхе с фотоаппаратом.

Однако же и в более серьезных частях повествования мне, человеку невоцерквленному, наверное, будет простительно описывать свои впечатления от всех святынь, что далее увидел, простым языком без излишнего религиозного пафоса. Языком туриста, а не паломника. Языком человека нерелигиозного, но одновременно и убежденного нематериалиста. И я могу ошибаться в чем-то, ибо опираюсь просто на общую эрудицию, а не научные и уж тем более теологические и филососфские исследования. Будут неточности — поправляйте. Если это кажется вам допустимым, то читайте дальше, а я продолжу.

Вторым местом посещения «Руссо туристо» в Иерусалиме после магазина, но все-таки первым по значимости, был Храм Гроба Господня, называемый также и с полностью противоположным смыслом — Храм Воскресения Господня. Второе название мне как-то больше нравится да и смыслом более наполнено — ибо Иисус славен не столько тем, что умер, во славу Бога (после него этим же путем прошли сотни тысяч христиан), а тем, что своим воскрешением даровал веру в спасение.

 

Дело тут видите ли в том, что все чудеса, прилюдно сотворенные Иисусом, часто воспринимались его учениками как чародейство... не менее, но и не более. Возможно фокусы, возможно гипноз, возможно волшебство. Кто-то владел такими навыками больше, кто-то меньше. О каких только чародеях не рассказывала взахлеб и восторженно доверчивая и любящая приукрасить людская молва! Поэтому старались они, конечно, поверить в его божественную сущность, старались очень, изо всех людских своих сил, и даже верили... эпизодически, но они всего лишь люди, поэтому вера их была не сильна. И в Евангелии многократно описано, как сокрушался этому Иисус.

 

Нужно было явить чудо невиданное, немыслимое. Нужно было умереть, перенеся ужасные мучения. Умереть не только от распятия на кресте в забытьи, но и от копья стражника. Умереть прилюдно и очевидно. Быть оплаканным, омытым и погребенным...
А затем и воскреснуть! Ведь никто Оттуда и никогда не возвращался кроме Него. Прежде и доныне. Воскрешения умерших не были воскрешением казненных — мало ли, человек в глубоком обмороке, либо в летаргическом сне. Иисус был казнен, убит на кресте. И никто другой не воскрешал его. Он сам это сделал и уже после собственной смерти. Такое «обычным» чародейством не объяснить. Да и вообще не объяснить — лишь верить! Так мало того — даже, когда десять Апостолов видели его воскресшим и разговаривали с ним, то не присутствовавший при этом Апостол Фома в невозможное все равно не поверил. Не поверил никому из десяти и всем им вместе. «Если не увижу на руках его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра его, не поверю». Тогда еще через восемь дней Иисус снова вернулся и живой и теплый обратился к Фоме со словами: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим...» ( Евангелие от Иоанна, зачало 65. (Ин. 20. 19-31.)) Лишь после этого уверовал и Фома. Большего чуда, чем чуда собственного самим собой воскрешения после своего убийства Иисус явить не мог.

 

Примерно с этими мыслями я шел вместе со всей нашей группой из автобуса номер три к Храму Воскресения Господня, что в старом городе. А для этого нужно было миновать Яффские ворота в крепостной стене и войти в узкие проходы каменного лабиринта, почему-то называемого городом. Лабиринт образован стенами домов слева и справа, и мостовой внизу. Последнюю полировали сначала жители, пришедшие туда с солдатами царя Давида. И принципиально ничего не менялось долгое время при разных царях — и при Соломоне, и при Иоакиме. Солдаты и жители жили в согласии, верили в единого Бога, обувались в единой традиции и мостовые их обуви не различали.

 

А вот солдат царя Иехония, соплеменников жителей Иерусалима, сменили уже солдаты иных племен из вавилонского царства Навуходоносора, а тех уже, через времечко, и солдаты персидских царей. Мостовые изумились непривычным подошвам, но терпеливо притирались и к ним. На смену персидским воинам тяжелой поступью притопали гоплиты Александра Македонского и диадохов, разделивших после его смерти бескрайнее царство на части. Но вот пришло время пошлифовать каменные мостовые и сандалиям римских легионеров, с перерывом на иудейские войны. Рим на пике своего могущества раздвоился и из Восточной империи в итоге выросла Византия.

 

Солдаты Византии долго и бережно охраняли тысячелетние камни вокруг христианских святынь у себя под ногами, а потом без боя сдали улицы Иерусалима арабской коннице и тяжелой пехоте, и от уже идеально ошлифованных мостовых, пять раз за день от рассвета до заката стали отражаться в небеса песни-призывы муэдзинов. Однако, по настоянию крестоносцев Первого и последующих крестовых походов в этих ежедневных песенных представлениях был сделан небольшой антракт. Антракт был действительно небольшим и песни муэдзинов затем продолжались до распада Османской империи после Первой Мировой войны. В конце-концов, проекция спирали истории на холмы, что выпячивают Иерусалим для обозрения, замкнула круг, и город царя Давида вновь достался его потомкам, и все тем же веками проверенным способом — через победу оружия.

 

Историю вспомнили, а теперь посмотрим по сторонам.

 

Каменные стены домов лабиринтов-улиц уродливо оплетены современными коммуникациями и эти провода и кабели смотрятся очень чужеродно и отдают жутким дурновкусьем, как и большинство примет нынешнего этапа человеческой цивилизации. Людом старый город состоит из глазеющих, торгующих и молящихся. Первые преобладают, что к радости вторых и источник испытания заповеди о любви к ближнему третьими.

 

Вот они — Яффские (по направлению к городу Яффа) ворота.

 

 

 

 

 

 

За ними старый город.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

И люди в городе.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

И вот перед нами небольшой двор внутри высоких каменных стен. Есть и окна в этих стенах — стало быть — это стены домов. Есть и ворота в стене под окнами.

 

 

— Это вход в храм, — говорит про ворота гид, и мы вслед за ней заходим. Наша первоочередная цель — пройти в Кувуклию (часовню встроенную внутри Храмам Воскресенья Христова), построенная точно на месте погребения Христа в пещере. В ней можно прикоснуться к плите, на которой лежало тело Христа, завернутое в Плащаницу. Там же в храме есть и каменная плита, на которой по преданию миррой умасливали тело Христа после снятия с креста.


ПРОДОЛЖЕНИЕ