Нет, вестернизацию осуждаю только как некритическое раболепие перед всем западным, независимо от качества. Многие западные концептуальные схемы и теоретические конструкции мне даже очень близки, хотя я и черпаю вдохновение также во многих незападных идеях и ценностях. Выход из тупика вижу как в поисках за пределами западной цивилизации, так и в актуализации многих идей, появившихся на Западе, но побежденных, маргинализированных и незаслуженно забытых в результате либеральных и неолиберальных революций.

Я склоняюсь к мысли, что она действительно увлеклась определенными идеями и это затягивало ее все больше и больше. Сейчас, как мне кажется, она сама немного идейно охладела, но как политику ей уже назад пути нет, по крайней мере при данном политическом раскладе. Может я ошибаюсь.

Сегодня понятие локально-общинного может включать в себя и деревню и гетто (как район крупного города) и автономную территорию (как, например, штат Чьяпас в Мексике).

Я думаю, что связь между гражданством и государством проживания будет все больше и больше ослабевать, как уже это давно происходит с введением гражданства Европейского союза, которое не дает политических прав на государственном уровне. На самом деле, это опасная тенденция и одна из тактик исключения из политических процессов.

Я уверен что эклектика скоро отомрет в эстетике, но не в политике. В политике она только начинается.

Нет, влияния Кургиняна здесь нет; скорее Ален де Бенуа «постарался»

Так ведь из-за глобализации, верней из-за ее неолиберальной разновидности, и происходят все вами перечисленные беды  

Антирусскость там присутствует в избытке, но, если внимательно почитать, она там чередуется с некритической и патологической западофилией

Простите за опечатку – я хотел сказать: доминирующего этноса

Понятие национального государства имеет разные значения. Конкретно в этой статье я его использую так, как его в основном понимают в Латвии – государство, выражающее волю доминируещего этноса. На Западе под этим термином, скорее, понимается государство, выражающее волю единой политической нации.  

Под национализмом в этой статье я подразумеваю главным образом этнический, а не гражданский национализм.

Ну пишу, как могу, иначе не умею. По крайней мере последнюю главу старался вообще как можно доступней написать.

Это заявление я уже несколько раз опровергал в прессе в своих интервью, потому что я никогда не поддерживал переход школ нацменьшинств на обучение на латышском языке, а один момент всего лишь говорил о необходимости перейти на систему смешанных школ, где вместе бы учились русские и латышские дети, а также преподавательский состав был бы этнически смешанным, чтобы дети слышали разные точки зрения. Меня тогда критиковали, что я якобы хочу ликвидировать школы нацменьшинств, хотя в такой интерпретации можно это было бы воспринять и как предложение ликвидировать латышские школы. После последнего референдума я больше не верю в идею смешанных школ и считаю, что каждой общине надо идти своим путем.   

О трансформации взглядов у работников госструктур: если вы под работой в госструктурах понимаете работу в бюро министра или работу чиновников в министерствах, то там по понятным причинам своего мнения быть не может по определению. Главной задачей любого работника министерства является продвижение идей министра: не можешь это делать – уходи, что я в итоге и сделал. Поэтому я с полной уверенностью могу сказать: если хочешь отстаивать идеалы, не иди в госсектор, а защищай свою позицию как общественник и активист. Госсектор человека «ломает» и я от него сейчас стараюсь держаться как можно дальше.

Только личный опыт, больше ничем не руководствуюсь. Пробовал безуспешно протолкнуть идею «уступок русским» в нескольких латышских политических организациях, потом понял, что это напрасная трата времени. Пришел к выводу, что надо менять тактику. Кстати не во всех вопросах у меня мнение менялось резко. Я довольно долго с пониманием относился к страхам латышей по поводу сохранения их языка, что не мешало мне защищать идею присуждения гражданства всем негражданам – думаю я первый и последний из работников ЛУ, кто уже довольно долго и публично агитирует за «нулевой» вариант во всех мне доступных СМИ. Сегодня у меня «радикализация» происходит и в вопросах языка – и это тоже просто результат личного неудачного опыта убедить в чем-то латышскую часть общества.

Разошлись через три с половиной месяца попыток сотрудничества по моей инициативе. Мы тихо расстались и больше никогда не пересекались.

Сложный вопрос. В данный момент склоняюсь, что в этническом голосовании есть как недостатки, так и очень позитивные моменты. Всеобщая протестная мобилизация населения по социально-экономическим вопросам страдает, но сейчас это единственный способ отстоять свои интересы в области гражданских прав и культурной самобытности.  

И еще в огород некоторых моих знакомых латышских активистов и коллег из академической среды.

Смотря как гуманизм понимать – современные неолибералы, на мой взгляд, понимают его скорее как абстрактную любовь ко всем, соединенную с равнодушием к рельным проблемам своего соседа. Я как раз склонен четко разделять политическую дименсию, к которой принадлежит демократия, от всякой универсальной моральной дименсии. Здесь я следую подходу  Макса Вебера, Алена де Бенуа, Карла Шмитта и др. Попытки воплотить в жизнь моральные идеалы и вообще стремление к идеальному обществу нередко приводят к тоталитаризму. Задача политического процесса не построить идеальное общество, а сделать жизнь приемлемой для наибольшего количества людей в данной конкретной ситуации (чего не делают латвийские власти!). В этом смысле оптимальное политическое решение тоже всегда является не универсальным, а локальным и контекстуальным, оно должно работать здесь и сейчас.

Да, именно в том смысле, как я понимаю демократию, ее в Латвии нет и в помине. Для меня единственной аутентичной демократией является демократия участия, не важно в какой форме она проявляется – прямой, органической, корпоративной или пусть даже представительской. Без активного участия в политике и политического равенства всех жителей страны демократии быть не может. А свободы быть не может без возможности менять мир, пусть даже на локальном уровне.

Спасибо за добрые слова и вопрос! К сожалению в тех кругах, в которых приходилось общаться, таких людей практически нет. У некоторых есть критическое отношение касательно глобальных экономических вызовов и рисков, но не культурной унификации. Тема глобального «культурного империализма» даже в латышских академических кругах не воспринимается серьезно.  Уникальность же латвийского пространства нередко ошибочно ассоциируется именно с уменьшением или отсутствием славянского элемента в ней.