А я, как уже написал, считаю, что, благодаря интернету, люди – по крайней мере те, что хоть немного интересуются политикой – сегодня часто не менее компетентны, чем политики и чиновники. Лет сорок назад ситуация, конечно, выглядела по-другому. Депутаты сейчас – такая же «толпа». Или, точнее, люди уже не толпа. Кстати, в наше время все не так просто и с «диктатурой большинства». В мире меняется роль посреднических социальных институций, способствуя выходу на первый план альтернативных «народных» медиа, социальных сетей и малочисленных групп активистов, у которых раньше было гораздо меньше инструментов политического влияния. Тон начинает задавать не большинство, а меньшинство, или, точнее, множество меньшинств.  

Что важнее – абстрактный текст или реальное действие? Хоть что-то исполнено из той программы на 40 листах, что Вы привели в пример? Какой толк от пустых деклараций?  

Да, а мне в секте отведено почетное место шамана! Каждый понедельник для однопартийцев выполняю обряд камлания (с пением и ударами в бубен, как полагается). Присоединяйтесь! 

Борис, а меня, между прочим, очень волнует и «тяжёлая судьба защитников». Я действительно считаю, что наше общество потеряет очень много, если из общественной жизни уйдут или будут вытеснены такие «молодые идеалисты нашего времени» как Валерий Комаров (из Конгресса неграждан) или Илларион Гирс (пишу это, зная Ваше скептическое отношение к Иллариону).

Про референдумы: конечно, общества еще не готовы к тому, чтобы решать, например, вопросы бюджета посредством вовлечения всех жителей напрямую (что сегодня технически возможно, используя интернет). Но сильно увеличить влияние на эти вопросы организованных групп гражданского общества можно и нужно. Без этого люди скоро вообще потеряют всякое доверие к власти и будет еще хуже. Об увеличении этого влияния сейчас, конечно, смешно говорить, беря во внимания ничтожную степень организованности нашего общества и отсутствие навыков самоорганизации.  Но это можно пытаться исправить, дав людям надежду, что они действительно могут на что-то повлиять. Можно по-всякому относиться к Беппе Грилло, но глупо отрицать, что, например, его тактика использования liste civiche и другие методы действительно помогли организовать и вовлечь в политику людей, полностью разочаровавшихся в ней.  

«Интеллектуал имеет все возможности для распространения свих идей» – ну попробуйте, прорвитесь в mainstream медиа в одиночку и без поддержки какой-либо общественно значимой силы, а я посмотрю. Завести свой блог, который читает сто человек, организовывать дискуссию для двадцати человек, что-то регулярно выставлять на facebook или twitter, и даже время от времени появляться на страницах газет и телевидении (где тебе не дают выйти за рамки вопросов, установленных журналистом), не означает донести свои идеи для ШИРОКОЙ аудитории.

Если у тебя недостаточный финансовый и организационный ресурс, то до широкой аудитории как раз можно достучаться только при помощи действий, которые Вы, Эрик, презрительно называете «провокационными и клоунскими выходками». Кстати, надеюсь, теперь Вы понимаете, почему «ЗаРЯ!» иногда вынуждена действовать такими методами.

Частично я ответил на этот вопрос Евгению Лурье. Конечно, только прямая демократия: расширение механизмов референдумов на всех уровнях, увеличение роли электронной демократии, более тесное привлечение негосударственных организаций и неорганизованной части гражданского общества к принятию решений, большие возможности народа контролировать и наказывать своих представителей во власти и т.д. Обо всех этих механизмах написано множество пособий и книг, здесь не нужно изобретать велосипед.

«Чтобы оценить обоснованность Ваших жалоб на зажим новых прогрессивных идей…» – я, Борис, не жалуюсь, а субъективно обрисовываю ситуацию, как я ее вижу, и говорю не только о зажиме, но и об отсутствии интереса, что еще хуже.    

Парламентаризм как механизм осуществления демократии изживает себя на глазах. О «дефиците демократии» и «кризисе управления» сегодня говорят уже не столько радикалы (им об этом давно надоело говорить), сколько респектабельные еврочиновники. Когда у политиков и бюрократов больше нет монополия на информацию, когда общество все лучше и лучше умеет работать с этой информацией (грубо говоря, когда гражданин / житель становится умнее или хотя бы не глупее политика и бюрократа), нужны новые формы демократии. Сегодня на Западе борются две тенденции – движение к диктатуре и движение за расширение инструментов прямой демократии. Я за прямую демократию.

Про социализм: социализмы бывают разные. Европа пытается удержать социализм а-ля «государство благосостояния», позабыв о мобилизационных элементах в левой идеологии. Государство благосостояния имело свои негативные стороны, оно усыпило бдительность гражданина. Мне же в социализме ближе концепция активного гражданина, идущая от Руссо. Я, кстати, не являюсь социалистом в чистом виде, ибо мне симпатичны элементы из разных идеологий. Что поделаешь – реалии общества постмодерна!   

Скажите, Вы действительно считаете, что нашей партии было бы трудно приготовить детальную программу? В конце концов, один из моих академических интересов связан именно с политическими идеологиями – например, в одной из своих недавних работ я сравнивал программные установки англо-американских новых правых с идеологическими платформами континентальных новых правых. Поверьте, я неплохо знаком и с левой политической мыслью, ибо изучаю левые движения в Латинской Америке и Франции уже больше 20 лет (ради этого в свое время даже читать научился на испанском и французском). Для того, кто в теме, составить политическую программу – это дело недели: сиди и делай компиляцию из идеологически близких пунктов программ схожих зарубежных партий и манифестов иностранных социальных движений, адаптируя это все к латвийской ситуации. Кое-где, конечно, программу придется разбавить и чисто латвийской спецификой, но это не проблема. На самом деле есть серьезные причины, почему мы пока не ходим грузить общество всякими концепциями и стратегиями, и пока делаем упор на «прямое действие».

А они, во главе с Минюстом, уже и сейчас пытаются это сделать. Но «ЗаРЯ!» не только дает отпор, но и регулярно переходит в контрнаступление. То, что с демократией в Латвии хотят покончить, это очевидно. Остается только общественное давление с целью удержать и расширить демократические свободы.

Ну, думаю, что, в связи с последними сегодняшними событиями (утренними обысками), касающимися моих товарищей по партии, это мое интервью потеряло актуальность. Однако, на мой взгляд, эти события только показывают, что наша партия находится на правильном пути.

«Так что в протестах разной степени громкости я поучаствовал, смею предположить, куда побольше Вашего …»

Кстати, это еще не факт. Я понимаю, что Вы имеете в виду из своей биографии, но вижу, что Вы плохо знакомы с моей. Разного рода антиглобалистской / альтерглобалистской протестной деятельностью я, с переменной интенсивностью, занимаюсь с середины 90-х. В этом направлении, правда, я сотрудничал преимущественно с левыми европейскими активистами и разными латышскими НГО. Забавно, но мое кратковременное сотрудничество с Элерте тоже выросло из протестной деятельности – я сблизился с некоторыми будущими влиятельными членами ее организации «Общество Мейеровица за прогрессивные перемены» именно на волне протестов против правительства Калвитиса, в том числе против его неолиберальной политики. Однако именно последние события, начиная с референдума по языку, окончательно убедили меня, что без разрешения «русского вопроса» и вопроса безгражданства, никакая эффективная борьба в социально-экономической плоскости невозможна. Поэтому я и примкнул к «ЗаРЯ». Хотя напрасно, наверное, я до Вас все это пытаюсь донести – по Вашему тону видно, что Вы не собираетесь слушать и вникать. Поэтому, надеясь, что даже в такой маленькой стране наши пути не пересекутся, с превеликим удовольствием прерываю с Вами всякое дальнейшее общение! 

Ceru, ka Jūs saprotat, ka es arī negaidīju kādu citu reakciju no Jums par Krieviju un vispār visu tajā valstī notiekošo. Kaut arī tomēr cerēju, ka Jūs šo manu domu neuztversiet tik vienkāršoti un šauri. Protams, Krievijas etnopolitikai nav nekas kopīgs ar Rietumu liberālo multikulturālismu. Putins ir vienkarši etnisko un reliģisko kopienu līderu kooptācijas mestars. Izcils meistars. To atzīst visi Rietumu etnopolitikas pētnieki, kas specializējas postpadomju telpā. Putins ļoti labi saprata, ka, lai būtu miers, kopienu līderi jāiekļauj sistēmā, nevis jāatstumj. Un te Latvijai ir ko mācīties, jo tā rīkojas pilnīgi pretēji. Tāpēc žēl, ka Jums šis fakts tikai lika pasmaidīt.  Starp citu, nesaprotu, kāpēc Jūs pieminējāt Dudajevu? Viņš taču karoja Jeļcina, nevis Putina laikos. Atšķirībā no Putina, Jeļcins gan neko nesaprata starpetniskajās attiecībās, tāpāt kā mūsējie etnopolitikas darītāji Latvijā.