Есть разные степени революционности и разные степени цивилизованности. Не противиться насилием формально разрешенному, но политически неприемлемому действу - первая, минимальная степень цивилизованности.
Насчет незаконности - тут надо бы обратиться к первоисточнику, к "Тайму", кого они имели в виду под "человеком протестующим". Мне это лень, но я почему-то думаю, что сюда входят и мирные протестанты, которым ничего не было за их действия.
Дело в том, что и такой протест - право, но отнюдь не обязанность. Нормальным образом большинство этим правом пренебрегает, а в этом году использовало сполна. Удовольствие оно при этом, по-моему, получило не меньшее, чем брутальные участники протестов.

За комплимент - большое спасибо. Только внесу немного ясности.
Вот я вяло участвую в дискуссии, потому что параллельно принимаю старинного друга и коллегу - ныне американского предпринимателя. Ну нет в США такой профессии, которая не столько профессия, сколько образ жизни, что мы с ним с горечью констатировали. Надо будет когда-нибудь о ней рассказать подробнее. Главную особенность скажу здесь - 7 месяцев законного оплачиваемого отпуска в году. Надо же чем-то в это время заниматься, чтобы мозги совсем не закисли.

Революционеры из противоположного лагеря - это те, кто добиваются того же, но в другой команде. Легендарная ненависть большевиков ко всем прочим революционерам того времени, к примеру. И среди сегодняшних общественников она не ниже. А выражается именно в неверии в искренности намерений конкурента.

"Или имеется в виду,что для индивида, привыкшего ходить на службу и за пивом сам процесс сползания с дивана, расставания с телевизором и поход куда-то для выражения своего мнения \законопослушного\ - является революцией сознания?"
Разумеется. Только обращаю внимание, что законопослушание - формальное. Те, кто его утверждали, были уверены, что найдут возможности не разрешить воспользоваться этим правом.

Мне кажется, что в Вас говорит и сохранившийся в подкорке пиетет перед словом "революция", и личное негативное отношение к сбору подписей.
В цивилизованной стране никакого личного риска в участии в протестных акциях нет. Чем рисковали "зонтичные революционеры", кроме как простудой? Разница между реформаторами и революционерами в данном контексте тоже количественная, а не качественная. Причем именно в этом вопросе велика роль организаторов. На площадь людей тянет инстинкт, а степень недовольства диктуют манипуляторы. Главное - почувствовать, что ты вместе с многими другими участвуешь в общем благородном деле, а неким плохим, но влиятельным людям это дело не нравится.
Про оплеванность. Именно этой цели акция, кажется, достигла. Люди, много общающиеся с латышами, об этом массово свидетельствуют. Латыши ничего такого от нас не ожидали, им казалось, что все в какой-то степени приняли установившийся порядок. Не буду утверждать, что это очень хорошо, но так случилось. Примерно такой же неожиданностью для многих русских в годы Атмоды была вдруг обнаружившаяся степень ненависти латышей к советской власти и России.

Честное слово - сто раз перечитал - и только сейчас заметил. Элементарная опечатка. Разумеется, речь все время шла о Маше.

В СССР протесты в форме уличных демонстраций были чреваты. Когда разрешили, то пошла такая волна, что страна ее не выдержала.
Но протестное настроение выражается не только в форме митингов и лозунгов. Вот вы рассказываете в компании малознакомых людей анекдот про Брежнева - это и не опасно, и сразу появляется ощущение, что вокруг свои, которые относятся к власти так же, как и вы.
Помните, как в "Белорусском вокзале" бухгалтер-герой Папанова врезал мерзавцу, который отказывался вести мальчика в больницу? "Я почувствовал себя, как на войне: рядом товарищи, передо мной враг, и наше дело правое!" Ради подобных ощущений люди обычно и идут на демонстрации.

Эльза, именно эти строки у меня вертелись в голове, когда я писал текст. Человеку, прочитавшему и понявшему Пушкина, ничего объяснять про основной инстинкт не надо.
Но несколько дней назад на сайте появилась очень интересная статья Баунова о психологии революции, и сразу несколько не слишком знакомых с Пушкиным товарищей принялись утверждать, что упоение существует лишь в форме получения бабла от мировой закулисы за имитацию протестной деятельности. Вот для них я и написал текст и отправил на "Делфи", где пасется немало не отягощенных знакомством с классикой аналитиков. Здесь - перепечатка.

Я еще раз прочитал собственный текст - похоже, Вы читали нечто другое. Ну нет у меня ни героини Кати, ни упоминания о некоем треугольнике.
Насчет революционеров. Можно, конечно. взять термин из "Тайма" - "человек протестующий" и повторять его 25 раз, но тогда читать будет труднее и скучнее. А "революционер" - слово красивое и одно, а не два.

В тексте дано авторское определение термину "революция", так что обращайтесь к нему, а не к устаревшим классикам. Согласно тому же определению массовые акции в поддержку режима к описанной теме отношения не имеют.
Впрочем, если разобраться, многие выступления "за" на самом деле есть выступления "против". Скажем, демонстрации в поддержку независимости Латвии во время Атмоды были одновременно протестами против тех, кто стремился этой независимости не допустить.

Недовольство властями присуще населению любой страны. Латвия отличается только тем, что ее население более, чем в других местах склонно преувеличивать свои невзгоды и зловредность начальства.
Согласно предположению, на котором построена статья, большая часть протестов не столько направлена на улучшение жизни, сколько является потребностью человека сама по себе. Впрочем, капля камень точит, и протестное настроение как-то преломляется политически. Вот в минувшем году благодаря ему были отодвинуты от власти три олигарха, а латыши поняли, что концепция национального государства неприемлема для русских.