Исполнилось ровно четверть века с того дня, как президиум Верховного совета Латвийской ССР поддержал предложение о предоставлении латышскому языку официального статуса государственного языка.

Латвийские политики использовали знаменательную дату для очередных заявлений о необходимости защиты латышского языка и культуры, хотя вся их социальная и экономическая политика со времен провозглашения независимости делает в долгосрочной перспективе неизбежным исчезновение латышской культуры и ее основы — латышского языка.

Движение за независимость Латвии на рубеже 1980-1990 гг. с самого начала приняло характер «национального возрождения»: освобождение маленького латышского народа от советского космополитизма, включавшего в себя, помимо прочего, имперский lingua franca — русский язык. Последний, по мнению создателей Народного фронта, вытеснял на обочину латышский. Присвоение латышскому языку статуса государственного языка Латвийской ССР стало отправной точкой в многолетней кампании по его «защите и поддержке» путем официальной борьбы с русским языком.

За неполные четверть века латвийской независимости было полностью ликвидировано высшее образование на русском языке и значительная часть русскоязычных школ, а сейчас в качестве постскриптума к этой политике регулярно вносятся идеи закрыть еще и русскоязычные детские сады. Было жестко регламентировано теле- и радиовещание, полностью демонтирована русскоязычная топонимика на латвийских улицах и автотрассах, делопроизводство и документооборот переведены на латышский язык.

То есть латышский язык поддерживался методом вытеснения русского.

Вдохновители языковой политики видели в идеале обратно пропорциональную зависимость: чем больше внедряется латышский, тем меньше используется русский. В итоге остается один латышский язык как единственный и общеупотребимый, больше ему ничего не угрожает.

В реальности эта сверхзадача латвийской языковой политики оказалась не выполнена.

Во-первых, русский язык и без официального статуса, и без государственной поддержки сохранил в Латвии широкое распространение. По последним данным Центрального статистического управления Латвии латышским языком в быту пользуются 62% населения, а русским — 37%.

Более того, в последние годы прослеживается тенденция укрепления позиций русского языка. Профессор Балтийской международной академии Ольга Павук пишет: «Латышам же, чтобы удержаться на рабочих местах, приходится учить русский посредством языковых курсов, все чаще банки и крупные предприятия организуют обучение русскому для своего персонала, естественно, на коммерческой основе. Мало того, очередь на Бирже труда на курсы русского языка растянулась на год вперед».

Во-вторых, угроза исчезновения латышского языка не только не исчезла, но стала более вероятной.

В Советском Союзе, в котором, как уже принято считать, латышский язык был под угрозой, существовала практика поддержки языков и культур народов СССР. «Вспомнить, например, все миллионные тиражи латышских писателей, развитие киноиндустрии, театрального искусства. Сегодняшний день не идет ни в какое сравнение с тем, что было в советский период», — говорит рижский историк-краевед Влад Богов. В Европейском Союзе — новом наднациональном образовании, куда входит Латвия теперь, предпочтение отдается поддержке космополитичных городских субкультур: экоактивистов, феминисток, ЛГБТ. Национальные культуры стран-членов ЕС для Брюсселя не приоритет.

Более важное отличие состоит в том, что в Советском Союзе латыши жили в Латвии, сохраняя компактным проживанием на родине свою латышскую идентичность, язык и культуру. По Европейскому же союзу латыши растекаются как масло по блину.

Исследование, проведенное Агентством госязыка в 2009 году, показало, что 25% живущих за границей латышских семей языком общения выбирают английский, а 12% повседневно говорят на русском языке. Профессор Латвийского университета Леон Тайванс в интервью нашему порталу говорил, что в четвертом поколении этническая «инаковость» для диаспоры перестает существовать, то есть правнуки эмигрировавших сейчас латышей не только забудут латышский язык, но и перестанут осознавать себя латышами.

Эмиграция из родной страны латышей является следствием социально-экономической политики руководства Латвии.

«Самый главный враг латвийской демографии — это, кажется, Министерство финансов. Оно блокирует любые улучшения в сфере демографической политики», — считает латвийский демограф Илмар Межс, по мнению которого в случае, если в Латвии продолжится игнорирование демографической ситуации, то через два-три поколения разговоры о сохранении латышского языка станут бесполезными.

Как же на эти вызовы государственному языку отвечают представители латвийской власти? Председатель Комиссии Сейма по образованию, культуре и науке Ина Друвиете, представляющая правящее «Единство», уверена: многие до сих пор не поняли, что говорить по-латышски это не только право, но и обязанность. «Риски связаны с отношением самих латышей — способностью найти десятки оснований не говорить по-латышски, распространением неблагоприятных мифов, неумением использовать все возможности языка», — заявила Друвиете.

То есть латыши и нацменьшинства, проживающие в Латвии, просто отказываются говорить на государственном языке «прикрываясь» объяснениями, что они должны знать русский, чтобы работать в банках, и английский, чтобы работать в Лондоне.

Однако возможностей работать, общаясь исключительно на латышском языке, Латвия своему населению предоставляет крайне мало. Приоритет на развитие сферы услуг, в частности, финансового и туристического сектора, делает неизбежной необходимость знания русского и английского языков. Массовая эмиграция как результат социально-экономической политики правительства — тем более.

В таких условиях вся поддержка латышского языка за 25 лет свелась к отстаиванию его статуса как единственного государственного, поставив при этом на грань исчезновения.