Снижение макроэкономических показателей (был тут такой пример) — это факт. А кому отвечать за этот факт определяют следствие и суд. Потому что не факт, что депутаты виноваты. И кто проведет следствие? Кто будет судьей?

Если оценивать владение вашим методом, то в Латвии почти нет инородцев, которые владеют латышским языком, их всех надо уволить отовсюду.

Есть установленный законом метод, из  него и исходим.

Подняли депутаты налоги - подсчитали сумму убытков для компаний - на эту сумму все депутаты и чиновники погасили убытки перед фирмами.

Неправильно. Правильно так:

 Подняли депутаты налоги - подсчитали сумму убытков для компаний - на эту сумму все депутаты и чиновники погасили убытки перед фирмами.

Опустили налоги - депутаты погасили убытки бюджета.

Суд не может оценивать правильность того или иного закона. Суд может оценить соответствие подзаконного акта закону, Конституционный Суд может оценить соответствие закона Конституции, но суд не имет права решать, какой закон правильный, а какой нет. Нет органа, который может оценивать правильность закона, это и есть функция законодателя: если он считает, что закон неправильный, то он его меняет. Если же законодателю дать право наказывать (или хотя бы указывать, а дальше суд) виновных в неправильности законов, то новый созыв сможет сажать предыдущий, если, конечно, сменится партия власти. 

Представляю, коалицию возглавляет Национальное объединение, и наказывает депутатов 2004-го года, за то, что не перевели полностью всё русское образование на латышский, а только на 60%. Ущерб-то латышскому языку несомнен.... :)

Законы принимаются не единолично, а парламентским большинством, которое в свою очередь избрано большинством гражданским. Если это гражданское большинство ошиблось, избирая своих представителей, то оно должно разделить ответственность за плохой закон.  Представители наказываюися непереизбранием, народ — ушербом от плохого закона.

Ошибочность закона так же сомнительна, как и его правильность. Здесь открывается широчайшее поле для политических манипуляций. Например, сейчас массово муссируется якобы ошибочность упразднения государственной строительной инспекции, и, якобы как следствие — трагедия в Золитуде. Тем не менее, резоны, приведшие к ее упразднению, по-прежнему в силе, а реальные возможности инспекторов не позволяют даже предположить, что существование такой инспекции предовратило бы трагедию, разве что случайно. Политические спекуляции вокруг инспекции полностью ингорируют тот факт, что полномочия муниципальных инспекторов ничуть не меньше, чем полномочия инспекторов государственных, а самый факт государственного, а не муниципального подчинения никак не влияет на частоту и качество инспекций. Да и сам статус объекта не дает оснований полагать, что при порядке, существовавшим до упразднения госинспекции, злополучная Максима попала бы в поле зрения государственных, а не муниципальных инспекторов. Это такой длинный пример: на момент принятия закона предполагалось, что он улучшает положение в строительстве (я и сейчас так считаю, может, я и ошибаюсь), сейчас считается, что ухудшил (я лично считаю, что это мнение ошибочно). Если сейчас поставить на народное голосование, надо ли конфисковать имущество парламентариев, упразднивших инспекцию, в пользу потерпевших, то, скорее всего, ответ будет "Да", хотя, ИМХО, совершенно очевидно, что причины трагедии глубже, и вызвана она вовсе не отсутствием какого-то конкретного органа. К чему я это? а к тому, что законодатель должен быть защищен от внезапной перемены общественного мнения и желания толпы отомстить, переложив ответственность с народа на только депутатов. Это как плохой начальник норовит сослаться, что это его подчиненные набедокурили, их и надо наказывать, а он ни при чем.

Административная, уголовная и имущественная ответственность за законотворчество — это абсурд по простой причине: оно осуществляется в соответствии с законом. Чтобы закон признать вредным, нужен новый закон, которому должна быть придана обратная сила, а по прошествии времени можно признать вредным и его. Что дает возможности для репрессий по политическим причинам и заставляет депутатов еще меньше думать о правильности решений и больше — о дешевой популярности. Опять же, условия меняются, закон бывший полезным когда-то может стать вредным в новых условиях, можно ли наказывать за отсутствие долгосрочного предвидения?

«Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали!" :)

Высшая категория латышского требуется от учителей уже много лет, и они латышский знают прилично все. Есть почти неистребимый акцент, есть ограниченность словарного запаса, но вопрос о знании давно снят с повестки дня. Более того, уже почти 20 лет в школу приходят люди, которые высшее образование получали на латышском.

Но это не значит, что надо решать эту проблему столь радикальным способом, как перевод всех школ только на латышский. Простите за не совсем корректную аналогию: в бывшем сословном обществе можно вырезать все бывшее высшее сословие ради социальной однородности, но общество долгосрочно проигрывает...

Моя дочка училась в РТУ (бросила). Ее группа довольно четко делилась на латышей и русских, но были три студентки, которые были "своими" в обеих частях, она в том числе.

Цифрами не владеем, реального положения дел не знаем, но идею отстаиваем. Халтура это, а не журналистика.

Отсутствие прозрачности и ясности порождает политические спекуляции.

Тоже мне бином Ньютона. Вот почему правительственная коалиция этого не сделала, вот это вопрос.