Где тонко, там и рвется

— Могу сказать: официально в Латвию изделия Poly Implant Prothese не завозили. Мне, по крайней мере, о таком факте неизвестно. Допускаю, что некоторые женщины могли сделать операцию за границей, где им и поставили такие имплантаты. Насколько я знаю, имплантаты PIP применялись во многих странах.

В Латвии ситуация такая же, как во Франции, впрочем, как во всех странах Европы: позволено работать с теми материалами, которые разрешены к использованию в Евросоюзе. То, что имплантаты PIP не появились в нашей стране — чистая случайность. Просто не было представительства Poly Implant Prothese в Латвии. Однако другие французские производители имплантатов здесь работают.

Не все понимают, что проблема с имплантатами PIP не столько в том, что использовался некачественный силиконовый гель, сколько в самой оболочке. Ведь оболочка любого имплантата не должна взаимодействовать с организмом, обязана быть, так сказать, биологически инертной. В случае с имплантатами PIP произошло следующее: организм потихонечку «разъедал» оболочку и в конце концов ослабил стенку, гель попал в окружающие ткани. «Немедицинский силикон, т.е. технический» — лишь следствие. Хотя на самом деле я не видел научных данных о том, что гель был именно техническим, дешевым промышленным. Об этом сообщали только в масс-медиа, но не в научных статьях.


Кто разрешил?

— Я не думаю, что основатель компании PIP заведомо делал некачественный продукт. Хотя некоторые информационные источники утверждали, что именно обманным путем фирма экономила на дешевом промышленном силиконе якобы не менее 1 миллиона евро в год, пока не стали известны множество случаев разрыва их продукции, вследствие чего содержимое имплантатов попадало в организм женщин.

Вопрос вообще в другом. Эти имплантаты были сертифицированы в Евросоюзе и разрешены к реализации на территории ЕС. Тут как с кредитными учреждениями. Если они начинают сыпаться, то спрашивать надо не только с самих банков, но и с государства, которое регулирует их работу. Не так ли?

Каждый производитель имплантатов должен по всем установленным правилам произвести предклинические, а затем и клинические испытания своей продукции. Их проведение контролирует целый ряд медицинских организаций. Затем на основании этих тестов делается заключение о том, что имплантаты могут использоваться для таких-то случаев. Имплантаты PIP наверняка имели необходимые разрешения и сертификаты качества. Иначе кто же из хирургов в здравом уме работал бы с ними?! Насколько мне известно, продукция PIP находилась в средней ценовой категории: она не была такой уж дешевой. Поэтому обвинять врачей в желании сэкономить не следует: они не могли знать, что творилось на производстве.

У меня, как хирурга, который занимается эстетической медициной уже давно, в связи с этой историей имеются вопросы к трем сторонам — участникам процесса:

1) К компании PIP. Действительно ли они не знали, что производят?

2) К организации, которая сертифицировала имплантаты PIP. На момент сертификации имплантаты действительно соответствовали всем требованиям — или нет?

3) К контролирующим органам. Кто-то же проверял само производство и всю технологическую цепочку. Этот «кто-то» будет нести ответственность?


Паспорт на всю жизнь

Маммопластика — востребованная операция. В нашей клинике она — вторая по популярности. В среднем в неделю мы делаем около двух-трех таких операций. В Латвии работают порядка двадцати пластических хирургов. Можно подсчитать, сколько операций по увеличению груди проводят хирурги в нашей стране.

В связи с этим скандалом мне звонили очень много пациенток: даже те, кого я оперировал и семь, и восемь лет назад. Причем многие из них живут не в Латвии. «Я потеряла паспорт имплантата. Скажите, что у меня стоит в груди?»

Дело в том, что на каждый имплантат выдается официальный документ — паспорт. В нем указаны: номер изделия, номер серии, дата выпуска и так далее. При желании можно даже установить, кто работал на заводе в тот день, когда его выпустили. Пациентки должны хранить этот документ до конца жизни. Потому что он может понадобиться и через десять, и через пятнадцать лет.

Но как выяснилось, хранят не все. Поэтому я по просьбам пациенток нахожу документы в их «истории болезни» и высылаю женщинам копии, подтверждающие качество имплантатов.


О вкусах

Сейчас большинство пациенток хотят иметь небольшую и красивую грудь. То есть увеличить ее, но очень сдержанно, чтобы она была пропорциональна параметрам тела. Я вообще не сторонник устанавливать большие имплантаты. Многие не подозревают, что чем они больше, тем вероятнее проблема: грудь опускается. Я очень редко их ставлю. Все зависит от ситуации, но обычно предпочитаю работать с имплантатами объемом от 250 до 350 миллилитров.

Хотя в каталоге, например, видно, что линейка предлагаемых изделий намного шире — и 650 миллилитров есть, а встречаются и 800 миллилитров. Некоторые компании предлагают даже 900 миллилитров. У меня была одна женщина, которая хотела иметь самую большую грудь (не знаю, зачем) и просила поставить ей имплантаты объемом 1300 миллилитров. Мне самому стало интересно, сколько будут стоить такие нестандартные экземпляры, и мы сделали запрос. Многие заводы отказались, но некоторые все же согласились исполнить спецзаказ за очень специальную цену…

Честно говоря, это уже крайности, и это ненормально. Я люблю, чтобы была гармония — новый размер и объем груди подходили к телосложению женщины. Сегодня существуют специальные компьютерные программы, которые позволяют смоделировать тело и понять, как оно будет выглядеть после операции.