Вхождение в тему

Вступив в возраст, когда некогда любимый тяжелый рок стал неинтересен, более того — громок и утомителен, потянуло в историю. Захотелось прикоснуться «к своим корням», побывать в местах, откуда родом были мои дед и бабка по отцовской линии, т.е. к истокам своей фамилии. Дед, Панкратов Александр Дмитриевич, покинул родную деревню Верхи Воскресенской волости, Пронского уезда, Рязанской губернии шестнадцатилетним пареньком. В 1914 году он ушел на заработки в Москву и вернулся на следующий год только за тем, чтобы «умыкнуть» себе в жены мою бабушку — Никитину Александру Дмитриевну.


Как писал Нестор в «Повести временных лет» (ПВЛ) про вятичей, — «…устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни и здесь умыкали себе жен по сговору с ними». В соответствии с племенной традицией дед и поступил. Как я сейчас понимаю – сговорился с бабушкой, а с ее родителями – нет.

Никитины были самой зажиточной семьей в Верхах, имели свою торговую лавку и наемных работников, а вот Панкратовы отличались только большой физической силой и пристрастием к вину. Впрочем, после коллективизации и старшие Панкратовы, и Никитины, сдав свое добро в колхоз, на одной телеге уехали в Москву.

Рассказы деда о жизни в родном краю, природе, реке Проне, мельницах на ней, кулачных боях стенка на стенку (в чем всегда отличались Панкратовы) пробудили во мне, городском подростке, большой интерес. Желание побывать там вызревало у меня не один год, но останавливала и несколько пугала неясность практического осуществления. Деревни предков не существует уже много лет, близких родственников, тех, кто бывал там, нет в живых.

Наверное, это осталось бы в мечтах, если бы не встречное желание моего любезного друга и тезки Сергея Козлова посетить родную деревню своего отца — Купровщину в Псковской области. Поездка вдвоем на одной машине, по-походному, без жен, не боясь возможного дискомфорта, представилась вполне реальной.

Всю зиму я пропадал в интернете, изучал географию и историю Рязанской области — и особенно Пронского района, кстати, некогда Пронского княжества, имевшего с Рязанским сложные семейно-родственные отношения. До сих пор видны разночтения в освещении исторических событий рязанскими и пронскими историками и краеведами.

Говорить о пронских историках не приходится, современный Пронск — поселок городского типа с населением около 4 тысяч человек. До 1926 года Пронск был городом, впервые упомянутым в Никоновской (Патриаршей) летописи под годом 6639 (1131 г.). По переписи 1897 года жителей в Пронске было «7823 души обоего пола». Прошло более ста лет, население земного шара выросло в несколько раз, а население Пронска уменьшилось вдвое. Правда, как остаток былой истории и культурного наследия в Пронске имеется историко-краеведческий музей с пятью залами экспозиций.

Так вот, по поводу разных трактовок исторических событий. В буклете «Рязань» издания 2008 г. автор текста М.Мымрикова пишет – «Дружины рязанцев участвовали в Куликовской битве (1380 г.)… На Куликовском поле погибло 70 рязанских бояр…»

Пронский краевед А.Шарков, с которым мы познакомились во время поездки, пишет в статье «Какой твой век – Пронск? Просто из истории Пронска»: «В 1380 году пронские полки несли «сторожевую службу» (разведку)… Они принимали активное участие в Куликовской битве. Пронский князь Даниил был убит, но есть версия и предположения, что погиб он при возвращении домой в стычке с одним из рязанских отрядов князя Олега, которые нападали на обозы, отбирая у победителей их трофеи… Войска Олега Рязанского не принимали участия в сражении. Они находились где-то в тридцати пяти километрах от поля Куликова».

Но я забегаю вперед, знакомство с краеведческим музеем и пронским историком-любителем – впереди. Зимними вечерами я составлял маршруты поездки, выбирал места стоянок-ночлегов и, конечно, время от времени корректировал свои планы с другом. Сергей купил карту Псковской области и мысленно бродил там. По взаимной договоренности решено было ехать на его машине марки «Форд-фьюжен», поэтому он занимался больше технической подготовкой машины, федеральной страховкой и т.п.

А я взял на себя обязанности штурмана, расписал по дням маршрут, километраж, ориентировочные места стоянок с двумя-тремя мотелями или гостиницами на выбор. Посмотрел в интернете цены за номера в мотелях, выписал их телефоны. Поскольку была вторая половина сентября, за наличие мест в мотелях я не беспокоился. Также наметил посетить по пути следования село Константиново, родину Сергея Есенина в Рязанской области, Пушкиногорье и Изборск, одну из самых старых каменных крепостей на Руси. По дороге во Псков запланировал заночевать в Москве у моей сестрицы Люды, а после Пскова по предложению Сергея заехать в Новгород Великий.

Племянник Юра прислал электронной почтой схему проезда по Москве до дома Люды Володи. На наше счастье они живут недалеко от МКАД. Ну а побывав в Белокаменной, не зайти в Коломенское — не в наших традициях. Заранее пытался представить, как может выглядеть деревянный дворец царя Алексея Михайловича, постройки начала XVII века. Не приходилось видеть светских построек допетровской Руси. Скажу, забегая много вперед: умели строить на Руси и до Растрелли.


Начало пути. День первый

И вот прошло лето, сезон отпусков, можно было отправляться в путешествие. Наши жены до последнего момента не могли поверить в серьезность намерений, впрочем, и у меня были такие сомнения, ощущение того, что в последний момент что-либо случится. Слава богу, в субботу, 18 сентября, мы выехали. Московское время — 16 часов 30 минут.

Задачей этого дня было доехать до Ульяновска и заночевать у кузины С.С. — Ирины. Субботним вечером дорога была незагружена, качество дороги вполне приемлемо. Половину пути за рулем провел я, знакомился с машиной. В этот день проехали 231 км и в половине седьмого вечера припарковали машину у дома Ирины. Пока ставили машину на платную стоянку, наскоро перекусили и поехали в центр, стемнело.

Вид на Волгу с высокого, мощного холма, на котором расположен центр города, производит грандиозное впечатление. Очень понравился памятник Николаю Михайловичу Карамзину, местному уроженцу, поставленный при Николае Первом. Вообще центр города мне понравился. Конечно, везде копают, что-то перегораживают, но мне показалось там уютно, много старых кирпичных и оштукатуренных домов, зелено. Центральная улица сделана бульваром, который напомнил Петровский бульвар моего детства в Москве. Поздним вечером ужин у гостеприимной хозяйки — и ранний подъем.


День второй

На второй день поездки было запланировано, проехав дружественную Мордовию, добраться до Рязани. Длина маршрута ориентировочно составляла 680 км. Утро выдалось солнечное и теплое, деревья шелестели золотыми листьями. Недалеко от Ульяновска на горизонте видели красивый комплекс церковных построек, на указателе было написано – Арское. Наступили на горло своему порыву и поехали дальше.

Дорога через Мордовию, республику свободную от наркотиков, как было написано на въезде, мы проехали легко и непринужденно, слегка поплутав на объездной дороге Саранска. Сложностью этого дня оказалась федеральная трасса М5, по наивности мы предполагали промчаться по ней с неимоверной скоростью, как где-нибудь в штате Невада. Увы, дорога оказалась узкой и загруженной, особенно фурами. Попадешь между этими монстрами — и тянешь, пока не представится возможность обогнать. Незадолго до административной границы Рязанской области пришлось стоять на железнодорожном переезде.

Но вот и Рязанская область, которая встретила меня удивительно: на обочине дороги со стороны пассажира сидел орел. Так картинно и значительно. Мне это показалось добрым знаком. Часто попадались следы пожаров, большие ровные сосны с обгоревшими черными стволами. Проехали по мосту реку Цна, которая упоминалась в истории о расселении племени вятичей. Мощная, полноводная река в Европе была бы хорошо известна и могла бы быть границей государства. Незапланированную остановку, даже небольшое отклонение от маршрута сделали в местечке Кирицы, увидев красивые постройки в псевдоготическом стиле на берегу озера.



Как мы узнали на следующий день в Пронском краеведческом музее, это бывшее имение обрусевших гамбургских немцев фон Дервизов, переселившихся в Россию при Петре Третьем. Наиболее значимыми для России, особенно для Рязанской губернии, были Павел Григорьевич фон Дервиз и его сын Павел Павлович. Павел Григорьевич, петербургский чиновник Департамента герольдии, оставив службу в возрасте тридцати лет, занялся частным предпринимательством. Вместе с инженером К.Ф. фон Мекком, мужем поклонницы П.И.Чайковского, он получил концессию на постройку Рязанско-Козловской железной дороги. Затем в компании с тем же фон Мекком он построил Курско-Киевскую железную дорогу. Результатами его деятельности были дороги высокого качества, построенные в рекордные сроки, и большие дивиденды. В тогдашней периодике его называли «русским Монте-Кристо».



Русский Монте-Кристо был человеком больших дарований и широких интересов, сочинял музыку, романсы на стихи М.Ю.Лермонтова. Он же написал музыку к романсу «Вечерний звон».

Сын, Павел Павлович, блестящий гусар, оставил службу и уехал в Рязанское имение село Старожилово, построил там конный завод, ставший знаменитым на всю Россию. Будучи избранным предводителем дворянства Пронского уезда, он развернул широкую просветительскую и благотворительную деятельность в крае. Открыл в Пронске женскую гимназию, построив для нее трехэтажный корпус с двумя флигелями, обустроив ее всем необходимым, включая библиотеку. На средства П.П. дети учились в гимназии бесплатно.

В советское время там была средняя школа, которую окончили многие прончане. В девяностые годы трехэтажное здание школы разобрали, теперь на ее месте пустырь. Имение фон Дервизов в Кирицах — детский туберкулезный диспансер, кстати, преобразованный в лечебное учреждение самими фон Дервизами. Вот какие олигархи были в прежние времена.

Концовка дня прошла как планировалась — поселились в Рязани в гостинице «Русская тройка» на окружной дороге, в двухместном номере за 1200 рублей в сутки. По этому случаю позволили себе поход в ресторан при гостинице, ужин с водкой.



Историческое отступление. О племени вятичей

Хочу представить некоторые сведения о славянском племенном союзе вятичей, собранные мной из разных источников и научных дисциплин: археологии, этнографии, антропологии, молекулярной генеалогии и, конечно, самой истории. К сожалению, в отечественной исторической науке не приветствуется написание исторических трудов, посвященных не общерусской, а так сказать, региональной истории.

Мне не приходилось встречать истории, например, Новгородской или Псковской республики, Тверского княжества, бывшего серьезным соперником Московского, объемом больше журнальной статьи. «История Рязанского княжества», магистерская диссертация Дмитрия Ивановича Иловайского — редкое исключение. К сожалению, труду больше 150 лет. Автор придерживался крайне консервативных взглядов, был монархистом и членом Союза Русского народа. Для современной «демократической» России это самый большой грех. Найти и почитать «Историю Рязанского княжества» мне пока не удалось, не нашел даже в интернете.

Согласно «Повести временных лет», «Радимичи бо и вятичи от ляхов. Бясто бо два брата в лясех, Радим, а другой Вятко, и пришедьше седоста радим на Съже и прозвашася радимичи, а Вятько седе с родом своим по Оце, от него же прозвашася вятичи».

Советские историки И.П.Третьяков, Д. С.Лихачев и другие убеждены в том, что летописное происхождение радимичей и вятичей «от ляхов» недоразумение, легенда. Я убежден, что они ошибаются. О чем говорят летописи? Первое — переселение радимичей и вятичей произошло относительно недавно, сохранились устные предания об этом событии. Второе — радимичи и вятичи пришли из западного ареала славянских племен.

Для Нестора (или авторского коллектива, нам это не важно), писавшего в XI-XII веке, западные земли, откуда пришли радимичи и вятичи, были уже Польшей, а население — «ляхами». Но переселение было раньше, когда не было ни польского государства, ни поляков. Есть исторические данные, что в начале IX века земли, из которых сложилась Польша, покинули какие-то племена. Примерно к этому времени относится возникновение польского государства, началом правления первого государя из династии Пястов считается 840 год.

История знает много примеров того, что возникновение государства часто приводит к выселению каких-то групп населения. Не исключено, что и переселение племенных союзов радимичей и вятичей связано с тем, что они не захотели подчиняться какой-то внешней власти.

Вообще первое тысячелетие нашей эры, особенно его первая половина, были судьбоносными временами для всей Европы. Остались бы вятичи и радимичи на месте, то стали бы «ляхами», а судьба сделала их русскими и белорусами. Вообще дух непокорности и независимости вятичи проявили и на новой родине, они сохраняли политическую самостоятельность дольше всех древнерусских племен. Киевские князья трижды в течение 16 лет воевали с вятичами, прежде чем включили их состав древнерусского княжества. Доказательством правдивости летописи о переселении вятичей из западных земель служит и то, что вятичи поселились на самых восточных окраинах славянского мира. Все земли западнее были либо заняты, либо контролировались славянскими племенами, пришедшими раньше.

Однако на места своего окончательного поселения «на Оце» вятичи приходят в X-XI веках, покинув родные земли в начале IX века. Вопрос — где они были более ста лет? Главными аргументами историков и антропологов против «западного» происхождения вятичей являются их антропологический тип (северо-понтийский, темно-пигментированнный и узколицый, выходцы из «лясех» должны бы иметь другую внешность) и материальная культура.

По данных археологов, культура вятичей и радимичей очень близка культуре северян (северов) — племени, поселившегося в тех местах несколькими веками раньше. Само название «север», которое противоречит их южному району обитания, языковеды выводят из иранской языковой среды.

«Лингвисты и антропологи нередко включают вятичей, радимичей и северян в особую юго-восточную группу восточного славянства» (П.Н.Третьяков «Восточнославянские племена» Изд. Академии наук.1953). «И радимичи, и вятичи, и север один обычай имяху», подтверждает ПВЛ.

Ответ на вопрос, где находились вятичи более ста лет до своего окончательного оседания на «Оце», позволит понять, почему выходцы «из лясех» имеют южноевропейскую внешность и материальную культуру, характерную для племен лесостепной полосы. По моему мнению, первоначально вятичи поселились южнее и юго-восточней мест своего окончательного поселения. Они поселились в лесостепном пограничье с Хазарским каганатом по берегам рек Дон, Воронеж, доходя до устья реки Тихая Сосна.

На этих землях в то время жили славянские племена, по мнению того же П.Н.Третьякова «это были прямые потомки раннеславянских зарубинецких племен, живших во второй четверти первого тысячелетия по северной черняховской периферии». Переводя на более доступный язык, это были потомки населения бывшего готского государства III-IV веков нашей эры, оставившего археологическую черняховскую культуру.

Я не буду останавливаться на истории готов, это одна из интереснейших и трагичных страниц мировой истории. Готы — германское племя из Скандинавии, в первые века нашей эры переселившись в Северное Причерноморье, вплоть до Крыма, создало крупное многоплеменное государство. В него входили местные ираноязычные племена сарматов и «поздних скифов» и пришедшие вместе с готами германские племена гепидов, ругов и ряд славянских племен, чьих названий мы не знаем (в готской истории Иордана «О происхождении и истории готов» они просто названы венедами).

На окраинах государства жили также балты и фракийцы. Совместное проживание этих племен в течение нескольких веков вело к выработке единой материальной культуры довольно высокого уровня (землю пахали плугами с металлическими накладками на лемех, а глиняную посуду делали на гончарном круге) и ассимиляции местного балтского, сарматского и скифского населения германцами и славянами.

Кстати, наследие этих процессов — большое количество германских и иранских заимствований в современном русском языке. Из иранских – бог, хорошо (славянское – добро), собака (пес), лошадь (конь), топор (секира), из германских – хлеб, хлев, скот, блюдо, князь, шлем, меч и многие другие. Узнать, чей язык — германский или славянский — вышел бы победителем в итоге, не позволили гунны.

В 375 году готское государство распалось. Население разбежалось «кто куда». Большая часть готов искала спасения на территории Римской империи, другая в качестве вассального гуннам племени также ушла на запад. Какая-то часть осталась в Крыму и сохраняла свой язык вплоть до XVII века. Сходная картина была и со славянами, и с иранцами. Например, сарматское племя алан ушло на запад вместе с готами и очень ярко проявило себя в истории т.н. варварских государствах средневековой Европы и даже Африки (вместе с германским племенем вандалов отвоевав римскую провинцию в Северной Африке и создав независимое государство), но сохранилось лишь в Кавказских горах.

Славянские племена частично были захвачены гуннским потоком на запад, но большая часть, очевидно, оставалась на местах своего прежнего обитания. А процесс ассимиляции ими сарматского и скифского населения продолжился. Результатом этого процесса были, например, анты.

Вот на землях этих «черняховцев» и поселились вятичи. Мне кажется, местные с радостью приняли приход на свои земли вятичей, племени молодого, воинственного, говорящего на родственном языке. Историческая обстановка в регионе, соседство с беспокойным миром степей заставляли искать союзников. Осев на новых землях, в новых для себя природно-климатических условиях, вятичи многое переняли от старожилов, а со временем и смешались с ними.

После разгрома Хазарского каганата в 965 году князем Святославом и союзным варяжским войском, ситуация в этом регионе значительно ухудшилась. Оказывается, Хазарский каганат, охраняя свои восточные границы, не пускал азиатские кочевые орды на западный берег Волги. Во второй половине X века доминирующей военной силой в лесостепи стали печенеги, хазарского заслона по Волге не стало. Славянское население региона пополнилось аланскими (сарматскими) беженцами из сопредельных территорий Хазарии, спасавшимися от печенегов.

Но и земледельцам вятичам не долго удалось удержаться на южных черноземах. В XI веке большая часть вятичей уже фиксируется археологами на верхней Оке и ее притоках Жиздры, Угры, Упы, Зулы, Прони, в устье Москва-реки. В тот временной отрезок климат на Среднерусской равнине был теплей и мягче, чем сейчас. А земля, как я мог видеть сам в Пронском уезде, отличная. Городища роменско-боршевского типа – это небольшие крепостицы с земляными валами, усиленными тыном, характерные для вятичей на хазарском порубежье, в большом количестве строятся на западе, вплоть до Брянска, и на северо-востоке по Оке.

Таким образом вятичи, поселившись на землях своего нынешнего проживания, за век с лишним сильно изменившись и внешне (сказалась сарматская кровь у «черняховцев» и аланских беженцев из хазарского каганата — население т.н. салтово-маяцкой археологической культуры), и по материальной культуре. Вполне естественно, что славяне «черняховцы» за более чем пятисотлетнее пребывание в лесостепи смогли приспособиться к местным условиям и передать свои навыки «новичкам» вятичам и радимичам, а северяне, с которыми вятичи и радимичи «один обычай имяху», были прямыми потомками «черняховцев».

Вот ответы на вопросы, почему выходцы из «лясех» оказались в XI-XII веках не похожи на западных (и северных) славян.

Впрочем, изменения в материальной культуре вятичей продолжились. На новых землях они вступили в контакт, с проживавшими там восточно-балтскими племенами т.н мощинской культуры. Судя по тому, что балты не покинули места своего обитания, отношения сложились благоприятные.

Балтские племена, самые близкие к славянам по языку и культуре, заселяли большую часть западной и центральной России, всю территорию Белоруссии, север Украины (в границах современных государств). Материальная культура балтов и славян была настолько близка, что в вопросе, кому принадлежала зарубинецкая культура, историки не определились до сих пор. Словом, процесс слияния балтов и славян, а в итоге — ассимиляции славянами балтов, протекал быстро, лишь восточно-балтский островок по рекам Протве и Наре продержался до XII-XIII веков.

Результатом взаимодействия (ассимиляции) вятичей с балтами стало заимствование некоторых элементов балтской культуры, например, обычай хоронить умерших в курганах, шейные гривны, не принадлежащие к числу распространенных украшений в восточнославянском мире в X-XII веках, звездообразные пряжки, имеющие аналоги только у латышских племен.

По мнению ряда филологов, результатом влияния балтского языка на славянскую речь стали изменения в фонетической системе, произношение «а» или «я» в предударном слоге вместо «о», так называемое «аканье» и «яканье».

Приведенные выше факты мной не выдуманы, они выписаны из разных источников, а увязать их между собой и сделать вывод пришлось самому, ну нет таких специалистов, которые бы владели всем материалом вкупе или хотели бы заняться историей отдельного племени.

Во время татаро-монгольского нашествия население Рязанского княжества будет в значительной степени уничтожено, наверное, пострадает больше других русских княжеств. Постепенно обезлюдевшие земли будут заселены вновь славянским населением из северо-западных районов Руси, главным образом кривичами. Впрочем, кривичи соседствовали с вятичами на Ростово-Суздальской земле, в том числе на территории нынешней Московской области и до татаро-монголов.

Получилось так, что татаро-монгольский погром уничтожил значительную часть ославяненного сарматского населения Рязанского княжества и пополнил его славянами. Современная научная дисциплина ДНК-генеалогия (или молекулярная генеалогия) подтверждает мои выводы: гаплогруппа Y-хромосомы R1b1b2 характерная для сарматов (у их кавказских потомков осетинов она составляет 43%) встречается у современных русских мужчин в среднем у 5%, а в Рязанской области у 11%. И это после татаро-монголов.

Надеюсь, у вас не создалось впечатления, что все рязанцы — русскоязычные осетины. Недавно в подмосковном селе Никольское раскопали курган вятичей XII века, в котором был погребен мужчина 1 м 90 см ростом, на черепе сохранились светлые усы и борода. Знай наших!


День третий

До гостиницы «Русская тройка» на объездной дороге в Рязани мы проехали 910 км, и вот главная цель моей поездки рядом, до Пронска 60 км. Асфальтированная дорога мало загружена, день солнечный и по-осеннему теплый, вокруг распаханные поля и перелески. Бросилось в глаза то, что желтых листьев меньше, чем в Ульяновске. Ближе к Пронску рельеф заметно изменился, появились холмы и овраги.

Пронск встретил нас провинциальным покоем и потрясающими видами. Город расположен на высоченном холме над левым берегом Прони. Запечатлели друг друга на фоне этих красот.





К сожалению, фотография скрадывает пространство, на снимке не ощутить высоты холма и безбрежности панорамы, не уловить дуновений свежего ветра. Если «и дым отечества нам сладок и приятен», как уверяли классики, то насколько упоителен воздух родины предков, я передать не в силах.

Налюбовавшись окрестными видами, без труда нашли краеведческий музей. Час был ранний, мы не спешили, во дворе спросил у мужчины, убиравшего территорию, не знает ли он, как проехать до Покровки, Воскресенки или Студенцов? Расчет был на то, что город маленький и все знают окрестности. Угадал – его отец родом из Студенцов. Пообещал, что отвезет нас к отцу, а тот, может быть, сможет поехать с нами.

В музее нас приняли как долгожданных гостей, одна из сотрудниц водила нас по залам, добросовестно отвечая на вопросы, другие подбирали буклеты и иную печатную продукцию по теме.

Заведующая музеем любезно позвонила Виктору Андреевичу, отцу встреченного во дворе человека. Он согласился с удовольствием, предложив заодно съездить на приходское кладбище, общее для Верхов и Студенцов. Сделали с Сергеем записи в книге отзывов, я прочел вслух свой, мужчина, сидящий у стола одной из сотрудниц музея, встрепенулся, услышав мою фамилию. Он тоже Панкратов, зовут Владимиром Ивановичем, родом из села Старожилово. Предложил показать дорогу к дому Виктора Андреевича.



Панкратов Владимир Иванович, Панкратов Сергей Николаевич, Ананьев Виктор Андреевич.

В итоге был с нами до отъезда в Рязань, вместе ездили в Верхи, т.е. на место, где деревня располагалась, на приходское кладбище. По возвращении в Пронск познакомил нас со своим товарищем — краеведом и художником-любителем, предлагал съездить в Старожилово, посмотреть конезавод (судя по фотографии, построенный в том же псевдоготическом стиле).

У его товарища, краеведа и художника-любителя Шаркова Анатолия Григорьевича я купил две картины маслом – вид на Проню и улица в Пронске, которые теперь радуют глаз и душу в большой комнате на даче. Ввиду краткости нашего визита не удалось поговорить с ним на исторические темы, но он подарил мне свою статью по истории Пронской земли.

Владимир Иванович произвел на меня очень приятное впечатление, начиная от внешности варяжского конунга, кончая приятной манерой поведения и сходными политическими и историческими взглядами. От Виктора Андреевича, очень словоохотливого человека 76 лет, я узнал, что Студенцов и Покровки тоже уже не существует, хотя они обозначены на карте, от села Воскресенки, центра волости осталось домов шесть-восемь, в половине из них живут дачники. По ревизии 1858 года, в селе числилось 579 жителей. Хорошо хоть, что до Воскресенки была асфальтовая дорога.

А церковь в селе (Пречистой Богородицы честного и славного Рождества) по размерам немногим меньше Петропавловского собора в Казани. Конечно, стоит пустой, под крышей, но без окон.



В Рунете, на сайте Рязани, вычитал, что Верхи (62 крестьянских хозяйства в конце XIX века) и Студенец (95 домов) принадлежали помещику Черкесову (неожиданная фамилия). От В.А. узнал, что жили помещики в Студенце, после революции в барском доме была школа, в которую ходил В.А.. Дорога от Воскресенки шла полями, где по краю вспаханного поля (чернозем!), где по краям балок. Без проводника найти место, где более полувека назад была деревня Верхи, вещь нереальная. Как тут не вспомнить орла на дороге.



На месте трудно догадаться, что здесь жили люди, надо хорошо присмотреться и подумать, почему деревья и кусты растут как-то кучками, высмотреть в геометрии рельефа улицу. Словом, нет ни бревнышка, ни кирпичика. По словам моего отца, бывавшего там в детстве, избы были деревянными, а вот риги — из кирпича. В середине деревни сохранилось озерцо. На его берегу, по словам В.А., стояла кузница. Вокруг валялось много камней, белых с гладкими боками. Была мысль взять один на память или пакетик земли. Не взял — не хотелось задерживать общество и не думал, что у Сергея была с собой лопата. Потом пожалел.



Не буду преувеличивать, что стоял на этой земле потрясенный, но чувство значимости события и легкого волнения было. Сколько поколений моих предков ходили по этой земле!

Затем поехали на приходское кладбище, по сведениям, выложенным на сайте Рязани, в Покровский приход входило пять населенных пунктов: село Липовец Красный, деревни Студенец, Верхи, Лубянка и Покровская, всего 206 дворов. Данные за 1883 год. На сегодняшний день их нет. А на кладбище хоронят, хотя дороги до него нет и доехать можно только летом и в хорошую погоду.

Место очень красивое, расположено на пологом склоне холма, спускающегося к Проне, реки, правда, не видно за густыми кронами деревьев. Пологий склон в свою очередь пересекает неглубокая балка, ограничивающая кладбище с двух сторон. Метрах в двухстах находилась церковь, от которой осталась лишь кирпичная кладка фундамента под слоем дерна. На кладбище искал надгробия со знакомыми фамилиями – не нашел. Вообще нет читаемых надгробий старше 50 лет.



Нашли с Сергеем несколько могильных плит из такого же белого камня, как в Верхах, но без надписей, а с геометрическими рисунками, т.н. вавилонами.
При всей радости момента – исполнилась давняя мечта — стало грустно. Как быстро и бесследно пропадает след человека в России.

Владимир Иванович по этому поводу рассказал о французском кладбище, на котором похоронены наполеоновские гренадеры, там могилы на 150-200 лет старше этих, все именные и ухоженные. Сохраняются дома, построенные триста-четыреста лет назад, в них живут до сих пор, и часто люди одной фамилии. Это получается шесть-восемь поколений. Много ли людей в России знает своих предков на такую глубину — и тех, кому это интересно?

Вернувшись в Пронск, мы отказались от любезного предложения В.И. заехать к нему на чай и вернулись в Рязань. Надо было найти новое место для ночлега и съездить в центр.

Двухместный номер в мотеле «Дружба» оправдал название мотеля – вместо двух кроватей была одна двуспальная. Мы согласились. Переезжать куда-то уже не хотелось, так же как и терять время. В центр поехали на автобусе, иногда в этом есть своя прелесть. Конечно, делать выводы о городе после двух-трехчасовой прогулки слишком смело, но мне понравилось. Весь центр, и центральный проспект, по которому ехали, и прилегающие к нему улицы вымощены тротуарной плиткой, причем аккуратно, не так как на улице Баумана в Казани.

В центре много хороших зданий старой, дореволюционной постройки, как прочел уже дома, даже по проекту М.Ф.Казакова. Мы вышли за несколько кварталов до кремля, прошлись по Соборной улице пешком, издалека посмотрели на памятник князю Олегу Рязанскому. Он перенес столицу княжества из Старой Рязани, находящейся в 60 километрах ниже по течению Оки сюда, в город, который назывался Переяславлем.

После переноса столицы стал называться Переяславлем Рязанским. Посмотреть на князя вблизи сложно, памятник стоит островком посередине улицы. Прошли через сквер с часовней в честь 900-летия города и, перейдя по мосту через овраг, попали в кремль. К сожалению, уже стемнело.



Фотографировать и попасть в музеи было поздно. Хотелось бы увидеть экспозицию «Этнография Рязанского края» и интерьеры архиерейских палат середины XVII века, т.е. допетровские. Вообще кремль впечатляет не только древностью построек, но и местом расположения. Крепостных стен и башен не сохранилось, на их месте — аллея со старыми ветвистыми деревьями и лавочками.

Границы крепости соблюдают крутые склоны реки Трубеж и оврага на дне, которого течет речка Лыбедь. Насколько можно верить глазам при вечернем свете, глубина оврага не меньше 50 метров. Тем из вас, любезные читатели, кто бывал в Киеве или читал внимательно русскую историю, названия Трубеж и Лыбедь что-то говорят. Так вот, в Рязани есть еще одна речка с названием Дунай или Дунайчик. Историки утверждают, что в основании города участвовали выходцы из Киевской Руси (интересно, что во Владимире есть речки Лыбедь, Рпень, Почайна, также с киевскими корнями).

Впрочем, уже совсем стемнело, пора было возвращаться в мотель. Дождаться муниципального транспорта не удалось, взяли такси.


Окончание тут