«Братья, вразумляйте бесчинных,

утешайте малодушных,

... поддерживайте слабых,

будьте долготерпеливы ко всем»

(1 Фес. 5:14).

Как-то в одной из дискуссий прозвучала мысль о том, что сохранение зарубежных русских общин возможно при условии, что они напрямую связаны с православной церковью. Автор утверждал, что если община участвует в церковной жизни, то она сохраняет русское самосознание, если община не связана с церковной жизнью, то и самосознание не сохраняется.

Согласно славянофильской концепции — участие общины в церковной жизни — это поддержание духовного фундамента русского самосознания, ибо православная церковь играет главную роль в плане поддержания и укрепления людей в духовной жизни ⁽¹⁾. Однако, само здание русского самосознания строится в процессе соборной самоорганизации общины, чтобы Божественные энергии, полученные в Таинствах литургии, могли воплощаться в социокультурных формах русского стиля жизни. В процессе участия в работе этих форм все желающие приобщаются и со временем становятся носителями, а некоторые и хранителями русских культурных традиций.

Главный идеолог славянофильства Алексей Степанович Хомяков сформулировал закон духовной самоорганизации для русского общества — единство в свободе по закону духовной любви ⁽¹⁾.

Речь идет о свободе от грехов, что достигается в процессе духовной жизни, главном поле православного возрастания. Каждый свободен настолько, насколько он соблюдает нравственные нормы в своем поведении, которые для носителей русского самосознания определяются евангельскими заповедями.
 

Сохранить русский дух в череде поколений возможно только путем передачи исторической памяти, содержащей в себе факты воплощения евангельских заповедей в событиях и достижениях истории Русской цивилизации. Именно это пытались донести до образованного русского общества славянофилы в своих работах.

Кто должен заботиться об укреплении духовных идеалов в обществе, быть закваской общественного благочестия? Тот, кто хранит Истину — Православная Церковь, потому что любовь там, где Истина, где нет Истины — там нет любви. А.С. Хомяков писал:
 
Нельзя строить здание соборного единства не имея любви к Богу и ближнему, в свою очередь нельзя без духовной жизни приобрети любовь.

Согласно святителю Исааку Сирину духовная любовь дается не за наши добродетели и даже не за наши добрые дела, а за смирение, которое приобретается в результате духовной жизни и делания добрых дел. И если наши добродетели становятся средствами для самолюбования, добрые дела совершаются ради нашего тщеславия и гордыни, а смирение не приобретается, то наши добродетели бесполезны, а добрые дела напрасны ⁽²⁾.

На протяжении всей истории России Православная Церковь через монастыри и храмы выполняла функцию закваски для поддержания и укрепления духовной любви в обществе и исполнения евангельских заповедей, согласно сказанному: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин.14:21). В этом была главная роль Православия в истории Русской цивилизации, которую славянофилы заново открыли русскому обществу.

Многие их современники понимали Православие как совокупность внешних религиозных обрядов, но исследования славянофилов показали, что основа православного христианства — духовная жизнь, с помощью которой человек достигает смирения и духовной любви. И мудрость человеку дается по силе его духовной жизни, что достигается только в сотрудничестве с церковью. Добрые дела лишь помогают, но не заменяют духовного возрастания, в процессе которого происходит соборное объединение группы людей и общества.
 

Соборного единства не будет в той общине, где актив не живет духовной жизнью, где нет стремления к достижению духовной любви. В этом и заключается главная причина разрозненности латвийских русских общественных организаций и практической безпомощности многих из них.

Обратимся к одному из многочисленных примеров в русской истории, в котором показано, на что способна община созданная на основе соборного единства, построенного на духовном фундаменте.

В 1919 году жизнь маленькой церкви святого Николая в Кленниках, которая расположена на улице Маросейка в Москве, ознаменовалась важным событием: Патриарх Тихон благословил создание маросейской православной общины — духовного, не имевшего нужды в официальной регистрации объединения верующих вокруг старца Алексия Мечёва ⁽³⁾.

Обратим внимание — лидер и группа активистов, ведущие духовную жизнь просят благословение, получают его и без всякого юридического оформления ведут на протяжении свыше двадцати лет успешную социокультурную деятельность. Внешние условия — самые ужасные, оголтелые богоборческие кампании идут одна за другой. Но общинники не жалуются, не ищут виноватых, не идут на поклон к властям или политикам. Они ежедневно, без ропота, делают свое дело.

О таких людях как протоиерей Алексий Мечёв философ и логик С. И. Поварнин писал:
 
Отец Алексий ставил перед собой задачу устроить «монастырь в миру», имея ввиду не монастырские стены, а «паству-семью», находящуюся под единым духовным руководством и связанную внутри себя узами любви. В ней каждый человек живет как обычный мирянин и член общества, но в душе работает Богу и стремится к выполнению обетов Крещения и соблюдению заповедей Божиих. Это и есть соборное начало в организации общинной жизни.

Вокруг дома отца Алексия всегда толпился народ, — на лестнице, во дворе. Среди простых людей здесь появлялись профессора, врачи, учителя, инженеры, художники, артисты. Приходили к нему и инославные, и магометане, и иудеи, и даже неверующие. Одни приходили в глубокой тоске, иные — из любопытства, желая посмотреть на знаменитого человека, некоторые как враги, чтобы изобличить или задеть. И со всеми устанавливались свои особые, индивидуальные отношения. Каждый что-то от него получал. Многие навсегда связывали с ним свою духовную жизнь.

Как много было таких, кто, однажды попав в храм святителя Николая в Кленниках, удерживался здесь навсегда. Именно так образовалась Маросейская община, тут находили свое место все сословия, состояния, возрасты, профессии, степени развития, национальности. Без всяких формальностей, юридических связей и правил, община существовала как тесно сплоченное целое, всякий, кто добровольно соединялся с ней, добровольно нес свои труды и жертвы на пользу общины. Еще раз обратим внимание — приходили с желанием давать и помогать другим.

Главными принципами организации маросейской общины были любовь к Богу и любовь к ближним. Прихожанка Галина Пыльнева писала:
Отец Алексий установил в своем храме ежедневное совершение утрени и литургии, вскоре дополнил их и вечерним богослужением. Во все праздничные и воскресные дни батюшка произносил поучения, обычно на темы дневных Апостольских и Евангельских чтений или жития празднуемого святого. В устах отца Алексия Слово Божие приобретало всю присущую ему Божественную силу, проникало в сокровенные тайники души и вызывало ответный отклик в чувствах вины и покаяния. Батюшка призывал людей к регулярному причащению, более частому, чем было принято в приходских храмах. Все члены общины вели духовную жизнь и это постепенно изменяло социальное поведение людей ⁽⁴⁾.

Создавались и работали духовные семьи или группы, участники которых часто общались друг с другом. Они встречались иногда каждую неделю, вместе читали что-либо из святоотеческой литературы и молились. После смерти отца Алексия, когда духовное окормление общины принял его сын — отец Сергий, это движение получило еще большее развитие, таких семей стало больше ⁽⁵⁾.

Во главе каждой духовной семьи стоял кто-то из более знающих, опытных или старших по возрасту. Он становился помощником духовного отца и мог оказать первую духовную помощь — утешить, ободрить, поддержать в трудную минуту.

Уже при отце Сергии был организован ряд кружков: переплетный, столярный, слесарный, иконописный. Иконописный кружок вела Мария Николаевна Соколова, впоследствии монахиня Иулиания, создатель иконописной школы. Многие члены общины занимались в кружках, общались друг с другом ⁽⁶⁾.
 

Постепенно приход Никольского храма становился не просто общиной, а настоящей христианской семьей, в которой царили любовь и взаимопомощь, что было разительным контрастом с окружающей зловещей действительностью воинствующего богоборчества.

Вспомним Хомякова — единство в свободе по закону духовной любви. Все члены маросейской общины были в духовном единстве и исполняли дела служения ближним. Это и есть подлинная соборность. В общинах организованных на основе православной соборности действует закон сохранения духовных сил — чем строже духовная жизнь и выше смирение, тем больше любви они проявляют в делах милосердия, тем большую благодать получают они от Бога и больше ее излучают на окружающих ⁽⁸⁾.

Все смыслы русского стиля жизни — братолюбия, трудолюбия, милосердия, соборности передавались через практику реальных дел. Русское самосознание формировалось на основе личного участия в делах общины.

В 1932 году в день Благовещенья Маросейскую церковь закрыли, но до 1941 года община проводила Литургии на квартире и продолжала дела служения ближним. Община выдержала испытание временем и в эпоху жесточайшей борьбы государства с религией служила закваской христианского образа жизни для многих ее членов, свидетельствуя верой и любовью к Богу и людям о вечной евангельской Истине.
 

Исторический опыт самоорганизации русских обществ показывает, что успех в их деятельности достигается в тех случаях, когда они созданы и работают по правилам православной соборности — духовные приоритеты в деятельности, ведение духовной жизни и культурное самообразование активистов, социальное служение для помощи ближним.

Такие организации становятся уважаемыми и притягательными для людей, которые ищут возможности для своего духовного возрастания с помощью дел любви.