4 мая 2015 г. исполняется 25 лет со дня принятия Декларации о восстановлении независимости Латвийской Республики. Декларация была принята 4 мая 1990 г. на первой сессии Верховного Совета Латвийской ССР, избранного на состоявшихся 18 марта 1990 г. последних в новейшей истории Латвии всеобщих выборах. Декларация 4 мая заложила фундамент и определяет политическое строительство латвийского государства до сегодняшнего дня.

Как готовилась Декларация независимости? Какой в подготовке Декларации была роль представителей Всемирного объединения свободных латышей — эмигрантской эмиграции, в руководстве которой определяющую роль играли идеологические наследники этнократического режима Карлиса Ульманиса (1934 — 1940) и нацистского коллаборационизма периода гитлеровской оккупации Латвии (1941 — 1945)?

Как принималась Декларация независимости? Почему оппозиция решила не голосовать за этот документ? Какой была реакция международного сообщества на принятие Декларации независимости? Наконец, какими были политические последствия той идеологии, которая была положена в основу принятой Декларации?

В год 25-летнего юбилея Декларации 4 мая обо всем этом уместно вспомнить.


Начало работы Верховного Совета

3 мая 1990 года свою работу начала первая сессия Верховного Совета. В начале работы сессии были избраны руководящие органы Верховного Совета, а затем депутаты утвердили состав нового Совета Министров.

Председателем Верховного Совета был избран Анатолий Горбунов, ранее — секретарь ЦК Компартии Латвии по идеологии и председатель Президиума Верховного Совета Латвийской ССР.

Первым заместителем председателя Верховного Совета стал председатель Думы Народного Фронта Латвии (НФЛ) Дайнис Иванс (в недавнем прошлом — журналист), заместителем — входящий в руководство радикального Движения за национальную независимость Латвии (ДННЛ) Андрейс Крастиньш. Секретарем Верховного Совета был избран Имантс Даудиш, до того — секретарь Рижского горкома Компартии Латвии по идеологии, а затем — секретарь Президиума Верховного Совета ЛССР.

Первым премьером стал преподаватель физики Латвийского государственного университета и один из руководителей НФЛ Иварс Годманис, который большинству жителей впоследствии запомнился, однако, не тем, что именно он был первым премьером, а тем, что в бытность его премьерства вполне серьезно обсуждался вопрос о необходимости использования для отопления домов знаменитых с революции 1917 года в России «буржуек», потому что денег на закупку мазута для системы центрального отопления не было.

Экономическое положение страны в этот период было очень трудным. Галопировала инфляция, деньги быстро обесценивались. Будущее страны казалось неясным.


Опасения русскоязычной общины

Но не только экономические трудности волновали людей.

Многие русскоязычные жители республики с тревогой в это время наблюдали за тем, как в стране «одних захлестывают эмоции, других сковывает страх, третьи вообще не понимают реалий», как в обществе начинают торжествовать «силы социального реванша, сторонники апартеида», «выдавливания нелатышей из Латвии, развала экономики», как «возникает новая монополия на мысли и взгляды», как «снова витает в воздухе лозунг: «Кто не с нами, тот против нас»; наконец, как новые Президиум Верховного Совета и правительство республики стали практически мононациональными и не отражают хоть в какой-то разумной пропорции национальную структуру общества и как «за голубым фасадом демократии рождается серая власть в лице заурядных, но удобных (кому?) людей, неспособных решать глобальные и очень важные проблемы нарождающегося нового общества», в результате чего эти люди могут привести Латвию не к демократии, а в омут нового тоталитаризма. (1)

 

Многие русскоязычные жители ясно видели, что «в той игре, которая начиналась, интересы нелатышского населения, приехавшего в Латвию после 17 июня 1940 года, явно не учитывались». (2)

Наибольшую тревогу вызывал вопрос гражданства. Лидер Народного фронта Латвии Дайнис Иванс и председатель Совета министров Иварс Годманис, отвечая на вопросы депутатов, представлявших русскоязычное население республики, в мае 1990 года подчеркивали, что они выступают за то, чтобы гражданство было у всех постоянных жителей Латвии, кто этого захочет, т.е. фактически за «нулевой вариант». «Что же касается председателя Верховного Совета Латвии Анатолия Горбунова, то его кредо, как известно, всегда заключалось в обязательстве не делить жителей Латвии на своих и чужих». (3)

Однако принятая 4 мая 1990 года Декларация «О восстановлении независимости Латвийской Республики» заложила основы иной, прямо противоположной тенденции политического развития латвийского государства.


Как готовилась Декларация независимости

Еще 15 февраля 1990 года Верховный Совет Латвийской ССР принял постановление «О декларации по вопросу о государственной независимости Латвии». Пункт 3 этого постановления гласил: «Верховный Совет Латвийской ССР поручает Президиуму Верховного Совета Латвийской ССР образовать комиссию с широким представительством ученых и специалистов народного хозяйства для квалифицированной и оперативной подготовки мер (включая проведение референдума) по восстановлению экономической и политической независимости Латвии...

Всю работу комиссии осуществить демократично, гласно, с широкой информацией общественности, жителей республики и совета с ними».

Комиссия для разработки мер по восстановлению политической и экономической независимости Латвии была утверждена Постановлением Верховного Совета ЛССР 1 марта 1990 г. в составе 50 человек. В комиссию вошли: первый секретарь ЦК Компартии Латвии Янис Вагрис, Председатель Верховного Совета республики Анатолий Горбунов, члены правительства, советские, партийные и профсоюзные работники, работники суда, правоохранительных органов, прессы, науки, культуры, медицины, руководители промышленности и сельского хозяйства, народные депутаты, рабочие, ветераны войны и труда.

Однако никакой информации о работе этой комиссии опубликовано в дальнейшем не было. Судя по всему, комиссия так и не приступила к работе, так как фактическое руководство по подготовке основных положений текста Декларации перехватило эмигрантское Всемирное объединение свободных латышей (ВОСЛ), главную роль в котором играли идеологические наследники этнократического политического режима Карлиса Ульманиса (1934 — 1940) и нацистского коллаборационизма периода гитлеровской оккупации Латвии (1941 — 1945).

7 апреля в Лондом на переговоры с руководством ВОСЛ прибыла делегация Латвии. Главой делегации был Иварс Годманис, который выступал в роли кандидата в премьеры нового правительства. Вместе с ним прибыли Александрс Кирштейнс (как будущий министр иностранных дел) и депутат Верховного Совета Янис Юрканс, который выполнял роль переводчика.

Главным вопросом на переговорах была разработка Декларации о восстановлении независимой Латвии. Руководство ВОСЛ настаивало на такой Декларации, которая объявила бы всему миру о восстановлении Латвийской Республики 1918 года, а также о том, что весь период существования Латвийской ССР с 1940-го по 1990-й год был ничем иным, как периодом оккупации со стороны Советского Союза, нацистской Германии и опять Советского Союза продолжавшей существовать де-юре независимой Латвийской Республики. (4)

Из Лондона в Ригу для оказания практической помощи в подготовке текста именно такой Декларации ВОСЛ направило трех советников. Это были: Аристид Ламбергс, который родился в 1934 году в Елгаве, а после эмиграции долгое время жил в США, где получил образование в Бостонской военной академии; Янис Ритенис, который в разработке текста Декларации фактически не участвовал; и родившийся в 1955 году в Риге Эгилс Левитс, который вместе с родителями эмигрировал из Советской Латвии в Израиль, а затем поселился в Германии, где в 1982 году окончил юридический факультет Гамбургского университета. (5)

В латвийскую команду вошли: доцент юридического факультета Латвийского университета, специалист по вопросам международного права Роман Апситис (он же и возглавил общую рабочую группу), известные юристы Юрис Боярс и Андрис Плотниекс и два малоизвестных юриста — Андрейс Крастыньш, 1951 года рождения, выпускник юридического факультета Латвийского государственного университета, работал следователем МВД в Риге, затем начальником следственного отдела Отдела внутренних дел города Юрмалы, затем — начальником отдела по реализации лотерейных билетов «Спортлото», а с 1982 года — членом Латвийской коллегии присяжных адвокатов; и Вилнис Эглайс (вскоре скончавшийся). (6)

Среди тех, кто писал и редактировал текст Декларации, была и юрист Рута Шац-Марьяш.

 

«Меня как профессионала заинтересовала и увлекла процедура составления этого уникального правового документа, — вспоминала она позднее. — Я внимательно следила за ходом его создания, мысленно представляя его звучание на русском языке, понятном широкому кругу населения Латвии. Параллельно с латышским текстом мною создавалась его русская редакция. Это было непросто: надо было обеспечить точный перевод очень специфической, непривычной терминологии, полное совпадение, идентичность не только буквы, но и смысла этого не имеющего аналогов правового акта. Мы собирались в здании университета сначала в одной из его аудиторий, затем в помещении парткома у Айвара Эндзиньша. Возникал вариант за вариантом, текст декларации детально, по каждому пункту в отдельности, обсуждался затем на заседании фракции». (7)

Единства в объединенной рабочей группе никогда не было, постоянно велись острые дискуссии. Опытные юристы Боярс и Плотниекс предлагали образовать современное демократическое государство, без указания правовой преемственности новой Латвии с Латвией довоенной. Однако Крастыньш, Апситис и Эглайс вместе с латышами из ОСЛМ добились утверждения такого текста Декларации, который устраивал руководство ОСЛМ.

Как ни странно, с этим решением согласился и председатель Президиума Верховного Совета Латвийской ССР Анатолий Горбунов. (8)


Принятие Декларации независимости

4 мая 1990 года Верховный Совет Латвийской Советской Социалистической Республики принял Декларацию о восстановлении независимости Латвийской Республики.

Из 201 депутата за нее проголосовали 138, один воздержался. Голосовали бюллетенями, затем счетная комиссия объявила с трибуны все бюллетени, называя номер избирательного округа и фамилию депутата. Каждый, кто проголосовал за Декларацию, подтверждал это вслух со своего места.

Все происходившее транслировалось по радио и телевидению.

 

«Толпы народа, в напряженном ожидании окружавшие в тот день здание парламента, встретили это событие с восторгом, люди плакали от счастья, обнимали друг друга, громко приветствовали своих избранников, преподносили им цветы. Я понимала эмоции этих людей, была глубоко тронута, испытывала огромное удовлетворение, чувство исполненного долга...», — вспоминает Рута Шац-Марьяш. (9)

В принятой Декларации объявлялось о восстановлении Латвийской Республики 1918 года. Одновременно отрицались внутриполитические причины перемен 1940 года, а выборы в Народный Сейм 14 и 15 июля 1940 года оценивались как проходившие «в оккупированной Латвии в условиях политического террора на основе противоправно принятого антиконституционного закона».

Результаты голосования 14 и 15 июля объявлялись фальсифицированными, а избранный на их основе Народный Сейм — противозаконным, образованным «в результате обмана народа» и потому не являвшимся «выразителем суверенной воли народа».

Этот Народный Сейм, подчеркивалось в Декларации, «не обладал конституционным правом решать вопрос об изменении государственного устройства и ликвидации суверенитета Латвийского государства», так как «эти вопросы был вправе решать лишь народ, однако свободное всенародное голосование проведено не было».

На основании этого делался вывод, что «включение Латвийской Республики в состав Советского Союза с точки зрения международного права не имеет силы, и Латвийская Республика как субъект международного права существует de jure до настоящего времени, что признают более 50 государств мира».

«Исходя из принятых Верховным Советом Латвийской ССР 28 июля 1989 года «Декларации о государственном суверенитете Латвии» и 15 февраля 1990 года «Декларации по вопросу государственной независимости Латвии», а также принимая во внимание Обращение Вселатвийского собрания народных депутатов от 21 апреля 1990 года, учитывая определенно выраженную волю населения Латвии, отдавшего большинство голосов тем народным депутатам, которые в своей предвыборной программе выразили решимость восстановить государственную независимость Латвийской Республики, и встав на путь восстановления свободной, демократической и независимой Латвийской Республики de facto», Декларация о восстановлении независимости Латвийской Республики объявляла Декларацию Народного Сейма от 21 июля 1940 года «О вступлении Латвии в Союз Советский Социалистических Республик» не имеющей законной силы с момента ее принятия и заявляла о возобновлении действия принятой Учредительным собранием 15 февраля 1922 года Конституции Латвийской Республики на всей территории Латвии.

Период до восстановления государственной власти Латвийской Республики de facto объявлялся переходным. Этот период должен был завершиться с избранием Сейма Латвийской Республики. (10)

 Сформулированная в Декларации оценка событий 1940 года в Латвии, по сути, повторяла позицию как радикальной части западной латышской эмиграции, так и местных национал-радикальных политиков, в первую очередь представляющих Конгресс граждан и Движение за национальную независимость Латвии.

И тот факт, что Верховный Совет, большинство депутатов которого было избрано по спискам Народного Фронта Латвии, поддержало эту концепцию истории Латвии, свидетельствовал о том, что уже в это время Народный Фронт Латвии в идеологическом плане фактически объединился с Конгрессом граждан и ДННЛ.

 

Пройдет еще всего лишь пять месяцев, и Народный Фронт Латвии на своем 3-м конгрессе, состоявшемся в октябре 1990 года, уже открыто поддержит политическую линию Конгресса граждан на строительство тоталитарного государства — так называемой «латышской Латвии», или «Латвии — для латышей».

Кроме того, опирающееся на принятые странами Запада в послевоенные годы многочисленные политические декларации утверждение, что «включение Латвийской Республики в состав Советского Союза с точки зрения международного права не имеет силы, и Латвийская Республика как субъект международного права существует de jure до настоящего времени, что признают более 50 государств мира», на самом деле не имеет никакого отношения к международному праву, поскольку любая политическая декларация — это всего лишь политическое заявление, а не юридически обязывающий для международного сообщества документ.

Эти заявления нельзя рассматривать как нормы международного права, к каковым могут быть отнесены межгосударственные соглашения и договора, подписанные официальными представителями государств и затем ратифицированные законодательными органами власти в этих государствах.

К таким юридически обязывающим нормам международного права относятся, например, решения состоявшейся в апреле 1945 г. в Сан-Франциско (США) конференции о создании Организации объединенных наций и принятии ее Устава. Если бы Латвийская Республика как субъект международного права продолжала бы существовать после 1940 г., то она должна была бы быть в списке стран-учредителей ООН, но ее почему в этом списке нет.

К юридически обязывающим нормам международного права относится также Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, который 1 августа 1975 года подписали представители 33 государств Европы, США и Канады. В этом документе, напомним, международное сообщество признало границы государств, которые сложились в Европе после окончания Второй мировой войны.

В том числе и границы СССР. Но опять же якобы продолжающая существовать де-юре Латвийская Республика почему-то вновь отсуствует в перечне стран — субъектов международного права, которые поставили свою подпись под Хельсинкским Заключительным актом. Здесь следует также указать, что после перемен 1940 г., приведших к вхождению бывшей Латвийской Республики в состав СССР на правах одной из союзных республик, за пределами СССР никогда не было создано правительство Латвийской Республики в изгнании, которое представляло бы якобы оккупированную Латвийскую Республику и от имени которого совершались бы какие-то действия, признаваемые международным сообществом.

Так что попытка обосновать в тексте Декларации утверждение, что латвийское государство после 1940 г. продолжало якобы существовать как субъект международного права на самом деле никакого отношения к международному праву не имеет.

 

Это всего лишь очередное политическое заявление, которое никак не может рассматриваться в качестве обязательной для других стран нормы международного права.

Наконец, ссылка в тексте Декларации на Обращение Вселатвийского собрания народных депутатов от 21 апреля 1990 года, а также ссылка на «определенно выраженную волю населения Латвии, отдавшего большинство голосов тем народным депутатам, которые в своей предвыборной программе выразили решимость восстановить государственную независимость Латвийской Республики», не могли служить конституционным основанием для принятия решения о выходе Латвии из состава СССР.

Таким конституционным основанием могли служить только итоги референдума, о необходимости проведения которого, напомним, говорилось в постановлении «О декларации по вопросу о государственной независимости Латвии», принятом Верховным Советом ЛССР 15 февраля 1990 года.

Однако руководство Народного фронта Латвии, одержавшего победу на выборах Верховного Совета 18 марта, из опасения не получить убедительное большинство голосов на референдуме от его проведения отказалось, чем поставило под сомнение законность принятой 4 мая Декларации о восстановлении независимости Латвийской Республики.

57 депутатов фракции «Равноправие» и один из лидеров Интерфронта депутат Алексеев, объявивший себя «независимым», «после, — как пишет Рута Шац-Марьяш, — длительных и настойчивых попыток сорвать принятие Декларации о восстановлении независимости» (11) участия в голосовании не принимали. Альфред Рубикс потребовал предварительного проведения всенародного референдума по вопросу о независимости, т.е. как раз того, отсутствие чего позволило авторам Декларации о восстановлении независимости Латвийской Республики говорить о незаконности перемен в 1940 году. (Выделено мной — В.Г.)

Депутат Леонид Курдюмов заявил, что избиратели не уполномочили их участвовать в этом голосовании. В знак протеста все они покинули зал. «Таким образом, в этот исторический для народа Латвии день депутаты, претендовавшие на роль единственных представителей нелатышской части населения, продемонстрировали враждебность идее восстановления государственной независимости Латвии», — считает Р.Шац-Марьяш. (12)

Бывший депутат Верховного Совета Олег Щипцов в своей книге «Записки депутата. Три года в парламенте Латвии. 1990 — 1993» (Рига, 1994) поведение депутатов фракции «Равноправие» описывает иначе.

 

«Фракция «Равноправие» заранее подготовилась к выражению своего мнения. Принципиально против независимости мы не могли и не хотели голосовать хотя бы потому, что народ имеет право на самоопределение. Правда, в этом случае необходим референдум. С другой стороны, выразив с трибуны свою точку зрения, мы не могли воздержаться при голосовании, т.к. это практически показывало бы некую неопределенность, колебание (кстати, по регламенту при принятии документа голоса «против» суммируются с голосами «воздержался»). Поэтому оставался один выход: не нажимать кнопки, т.е. не участвовать в голосовании, не мешать законному или незаконному ходу процесса. Во всяком случае, никто потом не сможет сказать, что ты голосовал «против» Декларации…», — отмечает О.Щипцов. (13)

Иными словами, Рута Шац-Марьяш ошибается, когда пишет, что депутаты фракции «Равноправие» при голосовании Декларации в знак протеста покинули зал заседаний. Это не так. Фракция оставалась в зале заседаний Верховного Совета, но не принимала участия в голосовании. Не было и демонстрации враждебности идее восстановления государственной независимости Латвии.

Позиция, в частности О.В.Щипцова, была следующей:

«Нельзя было принимать участие в эмоциональном спектакле, в финале которого со щитом будут самые консервативные силы НФЛ, …, восторжествует политика «выдавливания» нелатышей из Латвии, развала экономики». (14) «Для меня тогда и сейчас было ясно, что 4 мая 1990 года был сделан шаг, который приведет не только к развалу Советского Союза, но и к режиму апартеида для нелатышей...» — указывал он в 1994 году. (15)


Заявление Объединенного совета трудовых коллективов Латвийской ССР

После принятия Декларации о восстановлении независимости Латвийской Республики депутаты Верховного Совета, которые проголосовали за утверждение этого документа, вышли на набережную реки Даугавы, где с утра проходил огромный митинг сторонников идеи независимости.

Одновременно митинг проходил и на Домской площади. Но здесь собрались не сторонники, а противники идеи независимости. Участники митинга держали лозунги «Вся власть народу!», «Демократия без экстремистов» и др.

Сразу после объявления о принятии Декларации независимости Объединенный совет трудовых коллективов Латвийской ССР обратился с призывом к трудовым коллективам, общественным и общественно-политическим организациям, правоохранительным органам республики, ко всем гражданам Латвийской ССР.

В Заявлении, в частности, говорилось:

 

«4 мая 1990 г. в Латвийской ССР совершен антисоветский и антиконституционный государственный переворот. В этот день Верховный Совет республики вопреки воле многочисленных трудовых коллективов и без проведения всенародного референдума, не считаясь с мнением значительной части народных депутатов Латвийской ССР, принял Декларацию «О восстановлении независимости Латвийской Республики», провозгласив возврат к буржуазной Конституции и отделение Латвии от Союза Советских Социалистических Республик.

При принятии Декларации были полностью проигнорированы требования Конституции, законов СССР и Латвийской ССР, устанавливающих порядок решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из советской федерации.

Постановив возобновить действие принятой Учредительным собранием 15 февраля 1922 г. Конституции Латвийской Республики, Верховный Совет не удосужился ознакомить с ней даже депутатов, не говоря уже о проведении обсуждения Конституции с внесением изменений и дополнений, что необходимо было сделать хотя бы из-за давности, почти семидесятилетнего срока ее принятия.

Цинично поправ действующие конституционные нормы, лидеры Народного фронта Латвии и иные, примкнувшие к ним, сепаратисты во главе с председателем Верховного Совета Латвийской ССР А.В.Горбуновым, составившие большинство в высшем государственном органе республики, не сочли нужным спросить народ, хочет ли он возврата к безработице, бесправию и угнетению?» (16)

Окончание — здесь