Родной язык
19.04.2012
Сергей Васильев
Бизнесмен, кризисный управляющий
Блеск и нищета русской атмоды
В переложении на музыку
-
Участники дискуссии:
-
Последняя реплика:
Надежда Котикова,
Майя  Алексеева,
Сергей Васильев,
Борис Кузьмин,
Canuck .,
Михаил Герчик,
Вадим Гилис,
Лилия Орлова,
Александр Гильман,
Монтер Мечников,
Аркадий Посевин,
Oleg .,
neznamo kto,
Дмитрий Батейкин,
Maxim Латвийский,
доктор хаус,
Владимир Вахтель,
Bwana Kubwa,
Юрий Петропавловский,
Elza Pavila,
Aleks Kosh,
Юрий Чуркин,
Striganov Mikhail,
Павел Токаренко,
Lora Abarin,
Владимир Петров,
Владимир Бычковский,
Евгений Горелик,
Александр Кузьмин,
Евгений Лурье,
Timber ***,
Janis Veldre,
Марк Козыренко,
Johans Ko,
A B,
Вадим Хесин,
Виктор Матюшенок,
Снежинка Αυτονομία,
yellow crocodile,
Лаокоонт .,
Agasfer Karpenko,
Старик Древний,
Всем спасибо!  До новых встреч,
Наталья Берзиня,
oleg nevicki,
Елена Рождественская,
V R,
Татьяна Герасимова
Вступление. Анданте маэстозо
Хорошо, когда есть цель. Еще лучше, когда она поставлена четко, не имеет двойного толкования, но зато имеет числовое выражение в километрах, килограммах, литрах и прочих нехитрых атрибутах человеческого бытия.
Просто прекрасно, если стремление к этой цели разделяется многочисленными соратниками и не вызывает идиосинкразии у соседей по лестничной клетке. Мы, конечно, не имеем ввиду коварных врагов, которые спят и видят, как нагадить в ваши домашние тапочки и заодно выпить кефир с прикроватной тумбочки.
%script:googleAdSense%
Часть первая. Анданте кон мото
События, предшествующие референдуму за русский язык, уже окрестили русской атмодой, то есть пробуждением от спячки, в коей традиционно пребывает русская община, к которой я тоже как-то себя отношу. Пробуждение, что и говорить, было эффектным, с шумом-гамом-тарарамом, с выносом мозга и всех святых и со знаменем «За справедливость!» во главе колонн, выходящих из подполья на «последний и решительный» референдум.
Испугались все. А те, кто не испугался, затаились с немым предположением «то ли еще будет». И вот когда фанфары и боевые рожки стихли, я, как часть пробужденных, начинаю задаваться вопросами: «А почему, собственно, и зачем нас разбудили?..»
Кстати, эти же вопросы задает латышская община, в результате чего у нас наблюдается чудный межобщинный диалог на музыку нашей патриотичной правящей коалиции:
Часть вторая. Аллегро
— Ну и что дальше? – спрашивает латышская община с недоверием и генетическим страхом перед медведями-шатунами и волатильностью цен на энергоресурсы.
— Ща самое главное начнется! – ехидно улыбается русская община, расправляя плечи, наклоняя голову вправо-влево и разминая со щелканьем пальцы.
— Что начнется? – понижая голос до шепота, спрашивает латышская община.
— Ну как что! Что в таких случаях обычно начинается? — удивляется русская. — Конечно, таблички переписывать будем.
— Нет! – вступает из-за кулис правящая коалиция, — не дадим покуситься на святое! Что угодно! Любые извращения – сколько угодно, но только не двуязычные таблички!
— Стоп, — удивляется латышская община, — это что, весь сыр-бор только для этого?
— Да-да! – радостно тараторит коалиция,— здесь и проходит линия фронта. Тут мы и будем рубиться до полной победы над экономикой и здравым смыслом! Вперед! На таблички! Хаджиме!
Часть третья. Анимато ассаи
— А можно не ерничать? – строго спрашиваю я свой внутренний голос.
— Конечно, можно, — отвечает этот стервец, — но тогда еще смешнее получается, потому что сейчас все выглядит именно так. Весь этот молодецкий задор, вся эта энергия масс, весь полемический запал о восстановлении поруганной чести и попранной справедливости предназначался как будто только для того, чтобы одни, преисполненные революционного задора, смогли гордо повесить кириллицу на своем доме, а другие, преисполненные патриотизма, не менее гордо и с чувством выполненного долга, смогли эту ненавистную кириллицу убрать. И все это, конечно, под видеокамеры, с многочисленными интервью и с фотографиями исключительно в выгодных ракурсах.
Родные мои русские соотечественники! А можно я задам вам один наивный вопрос: а зачем нам второй государственный язык? Чтобы таблички на домах с кириллицей висели? Чтобы этикетки на родном читать было можно? И это конечная цель?
Только не говорите «да» — разочарование будет как у Жванецкого: «…ну, как вам понятно объяснить... Вот пьешь одну рюмку, вторую, третью, а в четвертой — вода».
А если «нет», то почему бы один раз уже эту цель не озвучить? Может быть, тогда и соотношение «за» и «против» было бы другим, да и сейчас ответственные социально-активные люди занимались бы чем-то более полезным, чем околоархитектурное творчество.
Сколько сатирических стрел было выпущено по национально ушибленным «ура-патриотам», которые реальным делам предпочитают борьбу с историей и филологией. Ну и? Чем отличается «Родной язык» установит в Риге двуязычные таблички» от VVC: «Таблички на двух языках — вне закона», не в смысле справедливости, а в смысле практической значимости? Ну, просто «две великие империи» — Лилипутия и Блефуску, ведущие «ожесточенную войну», с какой стороны разбивать яйца — с тупого конца или же совсем наоборот, с острого.
И при этом обе «империи» старательно обходят вопрос целесообразности и пользы для населения. То, что его обходят наши как бы патриоты, мы уже привыкли и даже перестали им на это указывать. А вот за новых революционеров обидно. Почитали бы хоть что-нибудь у того, кто живее всех живых! Большевики тоже ведь форме придавали значение едва ли не большее, чем содержанию, и красный террор, и красные знамена, и даже язык того времени имел ого-го какое значение. Но все равно цель была продекларирована более чем ясно для 99% населения: «Земля — крестьянам, заводы — рабочим, окраины — национальным меньшинствам». Нравится? Тогда становись в наши ряды, красный бант на грудь, и айда резать буржуев, а там как получится…
Часть заключительная — марш
А может, все-таки признать, что язык — это не столько средство выражения своей «самости», сколько обязательный инструмент экономических взаимоотношений? И чем больше таких инструментов, тем больше можно понастроить всяких разных хороших вещей, начиная от торговых relationships и заканчивая вполне конкретными рабочими местами.
И лояльность по отношению к русскому — это в первую очередь возможность привлечь сюда как можно больше тех, кто захочет оставить здесь свои деньги либо в качестве приобретенных сувениров, либо в качестве капиталовложений. И что русским языком этот процесс не ограничивается, и здорово было бы то же самое «замутить» как минимум для английского… и... где там наш премьер только что нашел новых инвесторов? В Катаре? Значит — арабским.
А язык — это только одно из условий комфорта для туристов и инвесторов. Одно и не единственное! Есть еще как минимум 5 таких условий, которые надо вытянуть. То есть декларировать, что язык – не самоцель, а инструмент комфортного и, чего уж тут стесняться, богатого существования ВСЕГО местного населения – и титульного, и не очень.
Вместо эпилога:
Пусть латышский язык доминирует в политике и культуре, но в сфере экономики (а у нас она вся международная, другой нет) наравне с ним должны функционировать русский и английский, а то ведь смеяться будут (помните анекдотичный случай запроса в Казахстан на латышском и ответа оттуда на казахском?).
И чтобы ЭТО работало, желательно закрепить его законодательно. И таблички на домах, и этикетки – это просто внешний признак лояльности для тех, кто создает и обслуживает рабочие места и платит налоги, в том числе — для туристов и инвесторов. А походы языковых инспекторов – это не борьба за «латвискумс», это борьба против сохранения старых и строительства новых рабочих мест.
Если вот так сформулировать цели всего этого мятежа, может, удастся перейти на другую платформу дискуссии, а именно «выгодно — невыгодно». Потому что именно такая дискуссия в настоящих экономических условиях имеет какой-то смысл. А все остальное — трескотня для наведения паники.
Хорошо, когда есть цель. Еще лучше, когда она поставлена четко, не имеет двойного толкования, но зато имеет числовое выражение в километрах, килограммах, литрах и прочих нехитрых атрибутах человеческого бытия.
Просто прекрасно, если стремление к этой цели разделяется многочисленными соратниками и не вызывает идиосинкразии у соседей по лестничной клетке. Мы, конечно, не имеем ввиду коварных врагов, которые спят и видят, как нагадить в ваши домашние тапочки и заодно выпить кефир с прикроватной тумбочки.
%script:googleAdSense%
Часть первая. Анданте кон мото
События, предшествующие референдуму за русский язык, уже окрестили русской атмодой, то есть пробуждением от спячки, в коей традиционно пребывает русская община, к которой я тоже как-то себя отношу. Пробуждение, что и говорить, было эффектным, с шумом-гамом-тарарамом, с выносом мозга и всех святых и со знаменем «За справедливость!» во главе колонн, выходящих из подполья на «последний и решительный» референдум.
Испугались все. А те, кто не испугался, затаились с немым предположением «то ли еще будет». И вот когда фанфары и боевые рожки стихли, я, как часть пробужденных, начинаю задаваться вопросами: «А почему, собственно, и зачем нас разбудили?..»
Кстати, эти же вопросы задает латышская община, в результате чего у нас наблюдается чудный межобщинный диалог на музыку нашей патриотичной правящей коалиции:
Часть вторая. Аллегро
— Ну и что дальше? – спрашивает латышская община с недоверием и генетическим страхом перед медведями-шатунами и волатильностью цен на энергоресурсы.
— Ща самое главное начнется! – ехидно улыбается русская община, расправляя плечи, наклоняя голову вправо-влево и разминая со щелканьем пальцы.
— Что начнется? – понижая голос до шепота, спрашивает латышская община.
— Ну как что! Что в таких случаях обычно начинается? — удивляется русская. — Конечно, таблички переписывать будем.
— Нет! – вступает из-за кулис правящая коалиция, — не дадим покуситься на святое! Что угодно! Любые извращения – сколько угодно, но только не двуязычные таблички!
— Стоп, — удивляется латышская община, — это что, весь сыр-бор только для этого?
— Да-да! – радостно тараторит коалиция,— здесь и проходит линия фронта. Тут мы и будем рубиться до полной победы над экономикой и здравым смыслом! Вперед! На таблички! Хаджиме!
Часть третья. Анимато ассаи
— А можно не ерничать? – строго спрашиваю я свой внутренний голос.
— Конечно, можно, — отвечает этот стервец, — но тогда еще смешнее получается, потому что сейчас все выглядит именно так. Весь этот молодецкий задор, вся эта энергия масс, весь полемический запал о восстановлении поруганной чести и попранной справедливости предназначался как будто только для того, чтобы одни, преисполненные революционного задора, смогли гордо повесить кириллицу на своем доме, а другие, преисполненные патриотизма, не менее гордо и с чувством выполненного долга, смогли эту ненавистную кириллицу убрать. И все это, конечно, под видеокамеры, с многочисленными интервью и с фотографиями исключительно в выгодных ракурсах.
Родные мои русские соотечественники! А можно я задам вам один наивный вопрос: а зачем нам второй государственный язык? Чтобы таблички на домах с кириллицей висели? Чтобы этикетки на родном читать было можно? И это конечная цель?
Только не говорите «да» — разочарование будет как у Жванецкого: «…ну, как вам понятно объяснить... Вот пьешь одну рюмку, вторую, третью, а в четвертой — вода».
А если «нет», то почему бы один раз уже эту цель не озвучить? Может быть, тогда и соотношение «за» и «против» было бы другим, да и сейчас ответственные социально-активные люди занимались бы чем-то более полезным, чем околоархитектурное творчество.
Сколько сатирических стрел было выпущено по национально ушибленным «ура-патриотам», которые реальным делам предпочитают борьбу с историей и филологией. Ну и? Чем отличается «Родной язык» установит в Риге двуязычные таблички» от VVC: «Таблички на двух языках — вне закона», не в смысле справедливости, а в смысле практической значимости? Ну, просто «две великие империи» — Лилипутия и Блефуску, ведущие «ожесточенную войну», с какой стороны разбивать яйца — с тупого конца или же совсем наоборот, с острого.
И при этом обе «империи» старательно обходят вопрос целесообразности и пользы для населения. То, что его обходят наши как бы патриоты, мы уже привыкли и даже перестали им на это указывать. А вот за новых революционеров обидно. Почитали бы хоть что-нибудь у того, кто живее всех живых! Большевики тоже ведь форме придавали значение едва ли не большее, чем содержанию, и красный террор, и красные знамена, и даже язык того времени имел ого-го какое значение. Но все равно цель была продекларирована более чем ясно для 99% населения: «Земля — крестьянам, заводы — рабочим, окраины — национальным меньшинствам». Нравится? Тогда становись в наши ряды, красный бант на грудь, и айда резать буржуев, а там как получится…
Часть заключительная — марш
А может, все-таки признать, что язык — это не столько средство выражения своей «самости», сколько обязательный инструмент экономических взаимоотношений? И чем больше таких инструментов, тем больше можно понастроить всяких разных хороших вещей, начиная от торговых relationships и заканчивая вполне конкретными рабочими местами.
И лояльность по отношению к русскому — это в первую очередь возможность привлечь сюда как можно больше тех, кто захочет оставить здесь свои деньги либо в качестве приобретенных сувениров, либо в качестве капиталовложений. И что русским языком этот процесс не ограничивается, и здорово было бы то же самое «замутить» как минимум для английского… и... где там наш премьер только что нашел новых инвесторов? В Катаре? Значит — арабским.
А язык — это только одно из условий комфорта для туристов и инвесторов. Одно и не единственное! Есть еще как минимум 5 таких условий, которые надо вытянуть. То есть декларировать, что язык – не самоцель, а инструмент комфортного и, чего уж тут стесняться, богатого существования ВСЕГО местного населения – и титульного, и не очень.
Вместо эпилога:
Пусть латышский язык доминирует в политике и культуре, но в сфере экономики (а у нас она вся международная, другой нет) наравне с ним должны функционировать русский и английский, а то ведь смеяться будут (помните анекдотичный случай запроса в Казахстан на латышском и ответа оттуда на казахском?).
И чтобы ЭТО работало, желательно закрепить его законодательно. И таблички на домах, и этикетки – это просто внешний признак лояльности для тех, кто создает и обслуживает рабочие места и платит налоги, в том числе — для туристов и инвесторов. А походы языковых инспекторов – это не борьба за «латвискумс», это борьба против сохранения старых и строительства новых рабочих мест.
Если вот так сформулировать цели всего этого мятежа, может, удастся перейти на другую платформу дискуссии, а именно «выгодно — невыгодно». Потому что именно такая дискуссия в настоящих экономических условиях имеет какой-то смысл. А все остальное — трескотня для наведения паники.
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Виктор Гущин
Историк
Второй государственный: пять лет спустя
Окончание
Виктор Гущин
Историк
Второй государственный: пять лет спустя
О последствиях языкового референдума
Александр Гильман
Механик рефрижераторных поездов
Референдум для себя
В следующий раз найдем другое оружие
Владимир Веретенников
Журналист