Уж простите, но Хрущев у Вас всех оболгал, а Вы, назвав его сына предателем, не согрешили. Тут меня кто-то обвинял в следовании перестроечным и постперестроечным мифам, так вот, Леонид Хрущев — предатель, это из их серии. Его дело расследовано и доказано показаниями боевых товарищей, что погиб он геройски. Не принимайте на веру все показания родных, никогда не признающих, что их отцы не были агнцами. И позвольте мне не поверить, что имели опыт работы при Хрущеве, про которого у меня ни слова.    

Извините, уважаемый Валентин, про Ерему говорите именно Вы. Я лишь показал Вам, к чему порой приводили бездумные решения сталинских министров, а Вы мне про Фурцеву и Беларусь. Сколько раз другие пытались покончить с собой министры при Хрущеве? Не помните, что было с ними при Сталине? А скольких из  них просто расстреляли? Я не говорю уж о том, что сына Хрущева Леонида Вы просто оболгали, назвав его изменником, тогда как он героически погиб, прикрыв от атаки врага своего командира-ведущего. Только вождю испугались донести, что сын члена Политбюро погиб, и доложили, что он пропал без вести. Себя надо хотя бы проверять, если пытаетесь обосновать собственную точку зрения, а не пользоваться домыслами. 

Не и искажайте: и при Сталине был, и при Хрущеве целых семь лет. Как он деньги в бюджет при вожде добывал: ввел налог на фруктовые деревья, итогом чего стала повсеместная вырубка садов. 

Ну, так и я не понял, к чему у Вас любители диагностировать. Шизоидная акцентуация — это объяснение корней творчества Мандельштама?  Мне или кому-то надо знать и понимать эти термины или я могу просто прочитать сборник его стихов? Могли ограничиться последним предложением.

Откройте Новый завет, Евангелие от Матфея и прочитайте главу 12, стих 30:

Кто не со Мною, тот против Меня.

То же самое найдете и в Евангелии от Марка. 

Эта фраза принадлежит Христу. 

Про Кулакова. Тот был больным человеком, гипертоником. За 10 лет до того вырезали полжелудка, удаляя опухоль, но все равно пил, никаких ограничений за столом не знал. В Политбюро был всего на 4  года старше Андропова. Моложе его были уже убранный Шелепин, Щербицкий, Романов. Практически все последующие были на 5-10 лет моложе его.

Из-за его смерти никто не захотел прерывать свой отпуск, а виделись все вместе в начале месяца на пленуме, на котором обсуждалось сельское хозяйство. Решений принято не было, но там фактически была определена судьба и Кулакова, и Горбачева как его преемника. На следующий день, кстати, вместе отмечали 40-летие свадьбы Кулакова, где вновь пили до дна.

А Горбачев, видимо, тогда понял, что над могилой кого читаешь надгробную речь, того и меняешь.

Я помню, как Горбачев подходил к решению проблем. Во время визита в Ригу кто-то из студентов политеха пожаловался, что медленно строится бассейн. Генсек: «Это, конечно, плохо, но море-то у вас рядом...» У него всегда все было рядом, он никогда не знал, что и как делать, кроме слов, ничего и не осталось.

Ох, не пугайте! Но вернемся к поэту. Мало у кого еще в одной строке может быть столько чувства, с которым мы то соглашаемся (Люблю грозу в начале мая), то вместе с ним задумываемся (Счастлив, кто мир сей посетил в его минуты роковые), решаем, следовать ли совету поэта (Молчи, скрывайся и таи и чувства и мечты свои), даже решаем вступить в спор (Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется), а то просто цитируем (Умом Россию не понять), не будучи столь умными, как некоторые собеседники.

Спасибо, дядя Сережа! Благодаря Вам, мы услышали очередное выступление не понимающего смысла отдельных слов, построенных из них фраз и даже собственной речи господина, трактующего всем смыслы нашего бытия и объясняющего замыслы гениев.   

Михаил, когда все надоедает, хочется спросить, но самому рыться лень, напрягая память: на нас смотрит Бобби Кларк, Уэйн Кэшмен или кто-то третий? ;-))  

Это неточная цитата. У Ключевского: «История не учительница, а надзирательница, magistra vitae: она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков».

У него же: «Нет ничего бесцельнее, как судить или лечить трупы: их велено только закапывать».

А это по нас с вами: «Великорус — историк от природы: он лучше понимает свое прошедшее, чем будущее; он не всегда догадается, что нужно предусмотреть, но всегда поймет, что он не догадался. Он умнее, когда обсуждает, что сделал, чем когда соображает, что нужно сделать».

Почему я не люблю философов, психологов, социологов, богословов и прочих ученых-гуманитариев? Каждый из них, выстраивая свою концепцию, сначала нагромоздит кучу определений, они начнут между собой оспаривать их правильность, а я должен зачем-то вникать во все эти дефиниции. Я их все равно не запомню, а смысл проще выразить короткой фразой, но тогда потеряется вся наукообразность, а труд утратит фундаментальность.

Смешны рассуждения, когда в выстроенной за 30 лет  вождем политической системе ищут ангелов и бесов. К первым причисляют руководителей и кураторов репрессивных органов, ко вторым — все же рискнувшим сделать шаг из нее. Сделали так, как умели, какой практикой овладели за эти годы. Мы даже не можем гадать, что было бы, останься те, кого уничтожили. Ни разу в истории разбор прошлого его не изменил.

Адептам Сталина очень хочется оставить монолитом его фигуру, но сделать это невозможно. Я, например, считаю его выдающимся дипломатом, но, спускаясь по ступенькам, мы придем к таким вещам, которые кажутся невероятными, а потому их просто отвергают. Закрыл глаза — и ничего дурного не видишь. Надо разбирать год за годом, чтобы понимать, что и как влияло на Сталина. Нам куда проще, чем его современникам, но, даже зная результат и цену побед, мы не можем или не желаем разглядеть того, что аукнулось позже.  

Мандельштам жил, словно вне страны. Приведенное Вами — это не стих, скорее, памфлет, карикатура, плохо связываемое со всем его творчеством. Моя оценка, не более, но увязать с этим днем его никак не могу. 

У нее не было другой судьбы. Если подразумеваете патриотизм, то его ни у кого не отнять, кто сражался с врагом, — ни у солдат, ни у поэтов. Только если первые знали, с кем сражаются, то вторые не всегда могли угадать, с какой стороны на них обрушится удар.

Какая забавная картина получается! Ведь все знают, что нет смысла в ворошении прошлого, ибо, как произнес Черчилль, затеяв спор настоящего с прошлым, рискуете потерять будущее. Но нет, что революционеры, что либералы, как бы кто оппонента ни (на/об)зывал, считают, что жертвы были оправданны, только их было мало. Вокруг разливалась благость и незаметно наступала идиллия.

Никто не помнит, что сегодня полвека со дня смерти Анны Ахматовой.

Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.

В докладах лень искать, как вождя именовали соратники, но вот в дневниках Корнея Чуковского любопытная запись от 5 июня 1930 года: «Вечером был у Тынянова... Он говорит: Я историк. И восхищаюсь Ст[алин]ым как историк... величайший из гениев, перестраивавших мир... достоин назваться гениальнейшим человеком эпохи...»

Замечу, тема обсуждения двух умнейших людей — колхозы. Далее примечательная оговорка: «Но пожалуйста, не говорите об этом никому. — Почему? — Да, знаете, столько прохвостов хвалят его теперь для самозащиты, что если мы слишком громко начнем восхвалять его, и нас причислят к той же бессовестной группе».

Репрессии, по большому счету, еще и не начинались.

Например, 12-томное издание Физтеха и РФЯЦ-ВНИИЭФ «Атомный проект СССР. Документы и материалы». 

Вы, видимо, никогда не видели этих книг с вымаранными именами. Напомню, что советская власть стала возможной не благодаря революции, а только победе в гражданской войне. У меня есть тома, принадлежавшие дедушке с бабушкой, в которой чернилами разных цветов (видно, в какой последовательности людей убирали из нашей памяти) вычеркнуты почти все имена тех, кто эту советскую власть завоевывал, строил, а потом хотел об этом рассказать. Последний том этой энциклопедии о гражданской войне (никто не писал ее с большой буквы) так при жизни вождя и не вышел: героев не стало, почти все были уничтожены,  объявлены врагами. И Вы сегодня смеете говорить, что их ждала заслуженная кара? Сами вынесли бы тот же приговор?