Добрый день! С 2000 года оригинальную форму латиницей можно сразу вписать в свидетельство о рождении. Если это не было сделано, или свидетельство о рождении выдано до 2000 года, то стоит поискать другие документы (например, у Гирса получилось со свидетельством о крещении). Если таких не найдется, то в записи имени, скорее всего, откажут (фамилию и отчество иногда записывают, принимая во внимание документы родителей). Я сейчас веду пару дел, где пробуем добиться записи имени на основании декларации родителей, что они давали имя не на латышском языке. О результатах сообщу дополнительно.

Немного поправлю - дело в ООН называлось "Райхман против Латвии". Соответственно, Руслан Панкратов к нему отношения не имеет.

Мы с ЦИК в суде сейчас спорим сразу по двум пунктам: и по границам полномочий ЦИК, и по существу - противоречит ли конкретный законопроект Конституции. Однако критерий "очевидного" противоречия на момент рассмотрения дела ЦИК существовал только в заключении Мартиньша Папаринскиса. Все остальные эксперты заключили, что ЦИК должна анализировать и неочевидные противоречия - как это и предполагала Комиссия по конституционному праву. Так что и в этой части нельзя сказать, что ЦИК были понятны пределы полномочий. Более того - в декабре Конституционный суд заявил, что оценивать конституционность законопроекта (не делая оговорки об "очевидности") должны все участники процесса: ЦИК, Президент, Сейм и народ. Так что ЦИК и сейчас вполне может предполагать, что Конституция предписывает ей "выловить" все противоречия. Возможно, новое решение КС более детально осветит распределение обязанностей, и ЦИК станут понятны пределы оценки. 

Приветствую! Вопросы еще не до конца обработаны - напряженные недели выдались. Видимо, в воскресенье руки дойдут доделать. Прошу прощения, что не предупредил дополнительно, но в письме стояло "по мере возможности" :)

Что касается конституционного контроля, им в довоенной Латвии занимался административный департамент Латвийского Сената. Сам Дишлерс в 1928 году писал о возможности подачи жалобы туда на решение ЦИК.

Отвечают. Но в уголовном порядке - только за очевидные и умышленные нарушения. За остальные есть ответственность политическая (Сейм может отозвать члена ЦИК по предложению десяти депутатов), а также материальная ответственность государства.

Но займу-ка я позицию "адвоката дьявола" и отвечу по пунктам. Во-первых, бездействие тут не пройдет - ЦИК собрался на заседание и принял решение.
 
Во-вторых, почему ЦИК был так усерден, я знаю - собирал и инсайдерскую информацию. Хотя норма Конституции о "полностью разработанном" законопроекте не изменилась, в августе 2012 года Канцелярия Президента напомнила ЦИК о том, что еще в 1920-ых годах и на практике, и в доктрине укрепилась мысль об обязанности ЦИК проверять проекты (и был в 1928 году проект, который не передали на второй этап). Также в сентябре 2012 года было опубликовано доктринарное исследование ведущих специалистов по конституционному праву из комиссии при Президенте, где сказано:
"Tādēļ pašreizējā tiesiskajā situācijā ir efektīvāk, ka sākumā savu likumā noteikto kompetenci pilnīgi izmanto Centrālā vēlēšanu komisija, kuras lēmumu tad vispārējā kārtībā var pārbaudīt tiesa. Pagaidām vēl nepietiekošas prakses apstākļos Satversmes 78.pantā ietverto vārdu “pilnīgi izstrādāts”kontrole Centrālās vēlēšanu komisijas un kompetentas tiesu institūcijas līmenī var būt nedaudz ilgāka, taču tai jānodrošina, ka parakstu vākšanas vispār vai šobrīd pastāvoša parakstu vākšanas otrā kārta tiek organizēta tikai tad, ja ir pieņemts galīgais lēmums (kas CVK sākotnējā noraidījuma gadījumā parasti būs tiesas lēmums), ka vēlētāju iesniegtais projekts atbilst Satversmes 78.panta prasībām, tas ir, ka likumprojekts vai Satversmes grozījumu projekts ir pilnīgi izstrādāts, kas ietver pārbaudi, vai tas nav pretrunā ar augstāka juridiska spēka tiesību normām (likumprojekts nav pretrunā ar Satversmi un Satversmes grozījumu projekts neaizskar Satversmes kodolu)". Доктрина - тоже источник права, хоть и вспомогательный.

В-третьих, Вам может быть вполне ясно, что полномочия ЦИК - "убедится в разработанности по форме (а не оценивать по существу) и передать дальше на проведение второго этапа". Однако это далеко не было столь ясно ни Дишлерсу в 1927 ("nekonstitucionāliem ierosinājumiem nav un nevar būt likumīga izvešanas ceļa" - из статьи "Vēl viens ierosinājums, pie tam nekonstitucionals// Tautas Tiesības, 1927, nr.11/12"), ни Конституционному суду в 2012 ("No lietas materiālos esošās informācijas un tiesas sēdē noskaidrotā izriet, ka CVK kompetencē ietilpst vērtēt, vai likumprojekts atbilst prasībai „pilnīgi izstrādāts”, un šāda vērtēšana notiek arī praksē (sk. Satversmes tiesas 2012. gada 13. novembra sēdes stenogrammu lietas materiālu 3. sēj. 92. lpp.).Savukārt no jau iepriekš secinātā (sk. šā lēmuma 18.3. punktu) izriet, ka Satversmes 78. pantā paredzētā prasība „pilnīgi izstrādāts” ietver arī prasību par vēlētāju iesniegta likumprojekta atbilstību Satversmei.") Мне тоже кажется, что называть этот вопрос "ясным" несколько преждевременно - поэтому моя позиция в суде состоит в том, что ЦИК может проверить конституционность, но только в случае очевидного противоречия - например, когда под видом законопроекта подают идею, для осуществления которой надо вносить поправки в Конституцию. Рад, что Сенат с этим, кажется, соглашается (в пкт.12-13); посмотрим, что скажет КС.

Учитывая все это, мне трудно говорить об "очевидности" превышения полномочий. И, рассуждая более философски, не кажется удачной мысль привлекать к уголовной ответственности (особенно человека без юридического образования) за ошибку, которую, вполне возможно, допустят и несколько судей КС (увидим, с каким раскладом завершится дело, будут ли особые мнения).

Раз уж заговорили о законе, хочу напомнить, что для уголовной ответственности по ст.317(1) надо доказать и умысел, и очевидность превышения полномочий. В данном случае, когда имеется столько противоречивых мнений разных юристов, это недоказуемо. Соответственно, и уголовной ответственности быть не может - не отвечают в уголовном порядке за добросовестное заблуждение. А вот для возмещения ущерба государством достаточно доказать противоправность действий, вне зависимости от умысла и очевидности.

На самом деле критика пошла сразу после решения, так что это не была "первая неблагожелательная публикация". Скорее всего, публикация стала последней каплей, а до этого кто-то из КС намекнул, что в таком виде заявление не будет принято к рассмотрению.

Латвийская Конституция в части референдумов довольно уникальна. Единственный пример из других стран, который приходит в голову - это Швейцария. Правда, законопроект там инициировать нельзя - 50 тысяч граждан или восемь кантонов могут инициировать референдум по уже принятым законам или международным соглашениям. А вот по поправкам к Конституции ситуация другая - их могут инициировать 100 тысяч граждан. Проект идет в федеральный парламент, который и может объявить его не имеющим силы полностью или частично в связи с недостатками формы, содержания или в связи с противоречием императивным нормам международного права. Но на практике парламент просто предлагает свой альтернативный проект, на референдуме граждане выбирают из двух. Бывает так, что принимают поправки, явно противоречащие международному праву (например, о безусловном выдворении иностранцев, включая беженцев, совершивших преступление или злонамеренно использующих социальную помощь, а также о запрете строительства минаретов), но тогда правительство обещает международному сообществу, что будет применять эти нормы гибко.

Что касается латвийской системы, то я бы не боялся большого количества референдумов - особенно учитывая повышение порога для первого этапа. Для контроля есть Конституционный суд, который может объявить неконституционным и закон, принятый на референдуме. Если же мы хотим ввести контроль ex ante (до принятия), то логично его распространить и на законы, принимаемые парламентом, как это во Франции делается. Но для этого требуется уже серьезная конституционная реформа.

Не стоит усложнять :) Второе решение Сената появилось на следующий день после дискуссии в журнале Jurista Vārds, в которой многие авторитетные комментаторы выразили сомнение, что КС может принять заявление в форме первого решения Сената к рассмотрению.

Позиция не изменилась на 180 градусов. Сенат по-прежнему считает, что законопроект антиконституционен, но уверен, что не ему (и не ЦИК) об этом решать. Конституционный суд может с этим согласиться (и описать схему, кому именно решать - самому КС, как предполагалось в первом решении Сената, или народу на референдуме) или не согласиться (и тогда оценивать придется Сенату). Но и в последнем случае Сенат может пересмотреть свою первоначальную оценку в свете того, что скажет КС.

Юрий, поскольку Вы сослались на меня, уточню: коррекцию сроков может проводить не суд, а только законодатель. То есть, если поправки к закону будут приняты на референдуме, у парламента возникнет обязанность обеспечить их вступление в силу.