Кстати, после реабилитации Жженову дали собственное дело посмотреть: стукнул на него управдом, комната дедова в комуналке любовнице приглянулась...

Борис, когда вы пишите, что вам не нравятся, до скрежета зубовного, попытки дать, да еще и с полемическим задором, единый "диагноз" всему этому режиму, то вы ступаете на очень тонкий, очень хрупкий ледок.

Да, я тоже против грубых обобщений, вала, смешений всего и вся в кучу. Да, я пытаюсь различать оттенки, смыслы, пытаюсь глядеть на историю как на историю без привязки к личной судьбе, без привязки к политическим пристрастиям. Лучшая позиция для историка – быть над схваткой. Легко, однако, сказать, а на деле очень сложно занять такую позицию.

Вот и ваш «скрежет зубовный» говорит о том, что вы в другой позиции. История для вас – не просто история. Вы воспринимаете её как собственную историю, как личную биографию, как личную драму. И если кто-то пытается дать единый диагноз сталинскому режиму, вы этого воспринимаете как покушение на личную биографию. Оттого и «скрежет зубовный».

Не знаю, откуда у вас такое чувствительное восприятие… Вы в силу возраста никак не связаны с событиями сталинского времени и, казалось бы, к вашей биографии всё это должно иметь весьма отстраненное значение. Ну да ладно…

А вообще можно ли дать какую-то определенную оценку тому или иному режиму? Уверен, что мы с вами согласимся, что нацистскому режиму – можно. А почему нельзя дать общую оценку режиму Сталина? Только потому, что мы – выходцы из этой страны? Что это была наша держава? А за державу обидно?

Вы хотите поговорить о предателях в составе РККА конца 30-х и о том, кто придумал сам термин "враг народа", кто и кем был причисляем к этой категории. Пожалуйста, с интересом послушаю вас. Но что это изменит? Командный состав накануне войны был выкошен, закаленные люди, командиры, как дети, плакали в подвалах Лубянки и подписывали фантастические признания. А «враги народа»? Их количество уменьшится?

Неординарные личности.

Тоже интересная тема. Люди, добившиеся крупных постов в государстве, влияющие на её политическую, экономическую жизнь, по-своему, неординарны. Но могут ли они служить нравственными авторитетами? Ленин, Свердлов, Троцкий, Сталин, Ежов, Берия, Вышинский?

Для меня ответ очевиден: нет. Ни в коем случае.

Оставаться нравственным человеком в условиях повальных репрессий, в условиях ожидания воронка – дело почти невозможное. Страх уродует. Немногим удалось сохранить себя и незамутненный взгляд на сталинский режим. Лихачеву удалось. Вернадскому удалось. Советским писателям, а писатели имеют особое зрение, удалось это не так хорошо – они все время метались между страхом и совестью. Тем не менее, воспоминания Эренбурга, Бабеля, Пришвина, Каверина, Ахматовой, Е.Гинзбург, Л.Чуковской, Льва Разгона, Копелева, Гроссмана, Абуладзе, Трифонова, Дудинцева, Рыбакова, Приставкина, Солженицына, Шаламова дают достаточно полное представление о сталинском режиме. Эти люди всё испытали на своей шкуре.

Несколько лет тому назад по ТВ прошел фильм о судьбе Георгия Жженова, дважды репрессированного (в общей сложности 17 лет лагерей). Он рассказывал, водил киногруппу по памятным местам, показывал камеру в Бутырках, где сидел. Потом киногруппа отправилась на Колыму, Жженов продолжал вспоминать, рассказывать…

Умный, неторопливый, терпеливый и скромный человек. Кто видел и кто способен думать, чувствовать и отличать правду от лжи, тому одного этого фильма достаточно, чтобы понять все о сталинских массовых репрессиях, о сталинском режиме.

Понять и поставить диагноз этому режиму.

Я бы скорее говорила о выходках футбольных болельщиков, русофобство вторично.

Ага, об этом и пишет Кшиштоф Пасербевич в Niezależna. Да?

А футбольные болельщики, да – зрелище не самое приятное.

Niezależna, Кшиштоф Пасербевич

http://inoforum.ru/inostrannaya_pressa/12-go_iyunya_otplatim_za_smolensk/

«Поэтому я свято верю, что двенадцатого июня на Национальном Стадионе мы «вздуем» москалей за подлый доклад Анодиной, в котором было объявлено миру, что десятого апреля 2010 года, под Смоленском, пьяный польский генерал убил президента Речи Посполитей и цвет польского генералитета, как можно было догадаться, по приказу безумного Леха Качиньского. За то, что нам до сих пор не отдали обломков «Туполева». Что нас снова унизили, аннексировав эту национальную реликвию. А также за то, что наш услужливый по отношению к Москве премьер отдал смоленское расследование Путину, который этим расследованием забавляется, как детской игрушкой».

Я разделяю опасения Михаила Губина по поводу 12 числа. Не его спич будет «виновником торжества», если, не дай Бог, этот день будет омрачен выходками русофобов.

Цитирую Михаила: «Польские СМИ и блогеры встревожены: к ним едут преступники и агенты ФСБ». Под «средствами массовой информации» обычно имеют в виду прессу.

Я, конечно, не могу знать точно, но предполагаю, что Губин в своем материале ссылается не только на маргиналов в Интернете.

Впрочем, посмотрим. Надеюсь, Михаил сам разъяснит этот момент.

Александр, вы, когда выбирали себе партнеров, то, вероятно, учитывали не только их деловые качества, но и психическое здоровье.

Михаил Губин – настоящий профессионал. Он ведь не пишет, что все поляки свихнулись на антироссийской риторике. Он ссылается на польские СМИ и на те факты, которые стали ему известны. Ведь не думаете же вы, что Михаил всё это высосал из пальца, не выходя из своего кабинета?

А русофобия в Польше – это не сюрприз.

Борис, я говорю о том, что помню. По памяти. С источниками не сверяюсь (на это нужно время). Возможны неточности? Возможны.

Весной 1980 года я писал дипломную работу по криминалистике. Тема: тактика допроса обвиняемого. Понятно, что, раскрывая эту тему, невозможно было обойти историю теории доказательств в советском праве. Нужно сказать, что мне было неинтересно поступать так, как это делали некоторые студенты: сдирать тупо с чьей-то чужой работы, написанной годами ранее. Нет, я трудился добросовестно и даже увлеченно.

Неоценимую помощь оказал мне мой научный руководитель, которого наверняка помнят бывшие студенты юрфака, Рейн Домбровский. Из его личной, уникальной библиотеки я получил стопку литературы, которой не было ни в одной библиотеке.

С тех пор прошло 32 года. Разумеется, сегодня я не в состоянии сослаться на использованные тогда источники. Но общее впечатление осталось.

Насколько был узаконен принцип «царица доказательств – признание обвиняемого»?

Вопрос интересный. До какой степени откровенности можно доходить, понимая, что предлагаешь вариант не только сомнительный, но и явно опускающий право на нижние этажи, где начинается бесправие?

Вышинский – личность неординарная, конечно, понимал опасную цену бумажных свидетельств, личных подписей, официальных письменных указаний. Поэтому сегодня, пытаясь приблизиться к истине, мы сталкиваемся с проблемами.

И все же истина пробивается наружу, пробивается через практику, через судебные процессы 37-38 гг, через деятельность Особых совещаний, через «десять лет без права переписки», через воспоминания очевидцев, через факты. Вас не поражает количество командного состава РККА, привлеченных к уголовной ответственности в качестве немецких и японских шпионов? Количество врагов народа, заполнивших советские лагеря?

И над всем этим витает грозная тень Вышинского.

Смотрю сейчас документальные фильмы, где сын Судоплатова рассказывает о судьбах советских разведчиков. Вчера речь шла о Марселе Розенберге. У всех один конец: черный воронок и безвестие.

А моя дипломная работа получила высшую оценку, была взята в университетский фонд. Было бы интересно, конечно, заглянуть туда сегодня.

Ну, кто именно выдвинул эту идею и кто утвердил, это все же технические детали. Знать их не мешает, но важней знать, что принцип «царица доказательств – признание обвиняемого» широко использовался в советском следствии.

Не буду сейчас копать источники, но насколько я помню этот принцип вовсю использовался и в 1937 году.

То есть? Вы хотите сказать, что следствие «времен Вышинского» не стояло всеми четырьмя ногами на этом принципе?

Да к патриотизму-то я отношусь со всем пониманием. Ура-патриотизм меня как-то не вдохновляет. «Он, конечно, сукин сын, но наш сукин сын».

Ура-патриотизм не признает ни чьих прав на независимость, потому вас так раздражают люди, поддержавшие Латвию в 1990 году. Да, мы ошиблись в латышах, мы надеялись, что они окажутся демократами, что их стремление к справедливости однородно нашему стремлению. Мы ошиблись. Но повторись эта ситуация опять, я бы все равно не встал в ряды Интерфронта. Скорей всего, сидел бы дома и ни во что не вмешивался.

В каком полку служили?)))

Ну, что же, понимаю: военно-патриотическая подготовка, красное знамя в ленинской комнате и у тумбочки, служу Советскому Союзу.

Кстати, мой однокашник тоже окончил ДАТУ, только это было в начале семидесятых. Потом служил на Дальнем Востоке, а потом…

Потом прислали груз-200. Почти весь наш класс собрался на Ивановском кладбище, почетный караул с автоматами, прощальный салют.

Думаю, груз прислали из Афгана.

Другими словами, оккупации не было? Не было, согласен и с вами, и со спикером, который справедливо ссылается на документы Гаагской конвенции 1907 года, где четко и недвусмысленно дается определение понятия «оккупация».

А что было? Было всё очень неоднозначно, запутано, сложно. А результат один: судьба прибалтийских стран не по их инициативе, но по их слабости получила другое продолжение.

Да нет там никаких тонкостей, Геннадий. Всё на поверхности и, судя по реакции большинства участников, затруднений никто не испытал.

Дело тут, думаю, в другом. Вам, вероятно, хотелось бы, чтобы я отнесся к Сталину с большим тактом. Верно?

Вообще, в отношении вас у меня имеются некоторые догадки. Есть такое ощущение, что некогда вы жили в Риге, во время оных событий стояли грудью на стороне Интерфронта, а партбилет храните до сих пор.

Если я в своих догадках прав, то это многое объясняет.

Упразднение Советской Латвии в смысле, конечно, вычеркивания этого периода из собственной истории.

Калвис, я предпочитаю иной стиль ведения дискуссий – аргументы на стол.

Вы читали материалы Грутупса, вас, вероятно, вполне устроили юридические обоснования отказа от собственной истории длиною в 50 лет, и вы в этом не усматриваете никакой политической фантастики.

Ну так, пожалуйста, выкладывайте на стол свои соображения, своими словами, а не отсылайте меня по адресу, который изначально вызывает во мне недоверие.

Юриспруденция – это поле для казуистики и софистики. Поставьте задачу, а уж юрист расстарается… Лоб расшибет, а заказ выполнит.

Закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло. Великий магистр юридических наук Вышинский легко ввел в оборот – царица доказательств – признание обвиняемого.

Не знаю, что придумал Грутупс. Верю, что придумал.

Хотя и сложно отменить один из основных принципов, на котором стоит юриспруденция: закон не имеет обратной силы.

Духом этого принципа питаются все международно-правовые документы, принятые во второй половине прошлого века (принцип нерушимости государственных границ, например, закреплен в многочисленных актах ООН).

Упразднение Советской Латвии на законодательном уровне противоречит принципу «закон не имеет обратной силы». Что, впрочем, я это хорошо понимаю, не должно смущать национальных юристов.

США и другие европейские страны никогда не признавали легитимность вхождения Латвии в СССР? Ходячий аргумент.

Но США и другие европейские страны на протяжении всех этих пятидесяти лет подписали совместные с СССР десятки и десятки важнейших международных договоров, резолюций, постановлений, с СССР, в который входила Латвия, вхождение которой Запад, якобы, не признавал. А документы с СССР подписывал. Вывод однозначен: факт вхождения Латвии в состав СССР не признавался на словах, пусть и отраженных в каких-то местных документах, не имеющих, однако, международно-правовой силы. Но на деле, на практике факт вхождения Латвии в состав СССР признавался, чтобы теперь ни говорили крепкие задним умом юристы.

Поезд ушел, перрон опустел. Спешить некуда.