На снимке — 1 мая 1980 года, когда народ (как обычно, под страхом репрессий) был принудительно выведен на демонстрацию. Многие, износив современную одежду до лохмотьев (джинсы тогда были под запретом), вытащили из бабушкиных сундуков 30—40-х годов национальную одежду, вызывающе оделись в нее и уныло бредут под присмотром «загонял» на этот «праздник» весны. И даже яркое солнце не может скрасить атмосферу всеобщего уныния, веющего от этого снимка. «Загонялы» здесь в гражданке, правда, четверо на переднем плане даже не соизволили переодеться в цивильное, и наверняка у них на правой ягодице не пустая кобура. Ну, насчет «загонщиков» автор здесь загнул... Загнул? А вы можете себе представить, чтобы такое количество народа сейчас вышло на улицу без факелов? Только насильно можно было осуществить эту постановочную фотосессию!
 

Плач националиста,
или Беспредел, творимый оккупантами в Латвии

И вот этот угнетенный советским «оккупационным» режимом народ, вместо того чтобы дать ему качественную туалетную бумагу после сорока сортов колбасы, заставили восстанавливать и возводить заново никчемные символы «оккупационного» режима — огромное количество ненужных для страны и жизни простых людей объектов.

Ну кому нужна эта высоченная телебашня? У кого ни спрашивал, никому она лично не нужна. И строили эту башню только ради того, чтобы она была выше всех в Западной Европе. Но оказалось, что она выше берлинской только летом, потому что ее три «ноги», специально собранные в Челябинске из металла, выплавленного на Украине, — полностью металлические, отчего зимой, с понижением температуры, она становится ниже берлинской на несколько сантиметров.

И где совесть у тех проектировщиков из Госинститута проектирования сооружений связи (Москва), кто допустил такой ляп в работе? Но «оккупанты» сочли, что для Риги эта халтура сойдет, и ленинградский трест «Севзапстальконструкция» воплотил этот ляп в натуру.

И вообще строительство этой башни — то же, что выращивание голодающим роз на своем земельном участке вместо съедобных растений.

Подобные глупости «оккупанты» совершали постоянно — например, Рига была четвертым городов в СССР после Москвы, Ленинграда и Киева, где начало функционировать телевидение. И зачем оно Латвии было нужно? Смотреть заседания съездов КПСС?


А разве нужны были Латвии экологически грязные производства, практически такие же и по номенклатуре, и по объему, какие развивались и сохраняются в Дании, но Дания — богатейшая страна Европы, а мы с той же промышленностью были нищими.

К тому же надо учесть, что у нас и площадь всего в полтора раза больше, а лесов — вдвое. По этой причине нам нужна хорошая экология, чтобы древесина быстрее росла и ее можно было отправлять в ЕС за кредиты.

А кому было нужно проводить свет на каждый хутор, если для этого пришлось напрягаться и строить каскад электростанций и ряд ТЭС?

Страна не нуждалась ни в заводах, ни в восстановлении мостов, не нужны нам были и автомобильные и железные дороги, которые за время войны были разрушены более чем на 60%. Зачем они, действительно, были нужны, когда весь подвижный состав был или уничтожен, или угнан фашистами в Германию?

Не нужны были стране и колхозы с совхозами, с напичканной в них в послевоенный период сельскохозяйственной техникой.

Но советский режим, не считаясь с думами и чаяниями народа, для реализации своих имперских планов, помимо насильственного привлечения латышей к этим ненужным работам, еще и направил сюда огромное количество иммигрантов!

А кто-нибудь спросил, хотя бы у тех же театральных работников и поэтов Латвии, нужно ли делать из Латвии высокоразвитый в техническом отношении регион огромной страны? Зачем вообще Латвии нужны были НИИ, КБ, селекционные станции, рыболовецкие океанские флотилии? Живем же мы сейчас без всего этого, и некоторые даже очень неплохо живут. А те, кто живет не очень — смотрите на первых и, в силу христианского смирения и любви к ближнему, радуйтесь их красивой жизни...
 
 
Бред сивой кобылы

Рассказывать человеку, пережившему настоящую оккупацию, об оккупации Латвии в период ее действительного интенсивного развития в составе СССР, — значит считать его полным глупцом, не отдающим себе отчета в том, что есть белое, а что — черное.

Не нужно мне белое мазать черной краской. Белое — это моя жизнь и работа здесь, как и жизнь и работа многих тысяч других людей, честно работавших на улучшение жизни в Латвии. Но усилиями националистов большинство результатов их полувекового труда были уничтожены, а самих тружеников в Латвии объявили оккупантами и нежелательными элементами.
 




В материале «Война та, да не та» я показал картины оккупированной Франции, сравнивая ее с оккупацией советских территорий. Латвия в советское время не пережила даже той мягкой, расслабляющей человека оккупации, которую имела на своей территории Франция.

Латвию лелеяли и холили, сделав ее мощным промышленным регионом страны с развитым сельским хозяйством и высоким интеллектуальным потенциалом населения.

Так что фантазии на тему признания этого периода «оккупационным» — это бред сивой кобылы. Более подробно и мотивированно я разберу этот тезис в следующем материале — «Оккупация II».
 

---

А положение в Латвии сейчас — и есть начало оккупационного режима
 

---

То, что творится в стране, начинает смахивать на пережитое мною в далеком детстве.

Мое общение с государственными органами очень похоже на общение с настоящей оккупационной комендатурой, поскольку разговор с ними я могу вести только через переводчика. Но если в реальной оккупационной комендатуре их чиновники действительно не знают твоего языка, то в Латвии эта процедура проводится для того, чтобы тебя унизить и вытереть о тебя ноги.

Причем общаться с госчиновниками я буду в тех зданиях и апартаментах, которые мое поколение — многие тысячи людей — строили, не прибегая к услугам переводчиков и не заботясь о том, на каком языке они выполняли своею работу.

И вот какой-нибудь государственный клерк, возомнивший себя исключительным существом на земле только по факту своего этнического происхождения, а не по умственным или деловым способностям, возвращается домой.

Уставший от общения с этими «недочеловеками», лепетавшими по-русски, он не сознает, что дом, который он считает своим, тоже почти наверняка построен теми, кто не знал государственного. Построен совместно с необолваненными латышами, которых было большинство в тот период, когда мерилом в оценке человека как члена общества были результаты его труда.

 

---

Читайте также:
Виктор Гущин. Курс на ликвидацию. Русский язык в Латвии после 1991 года
 

---

 
 
Возвращаясь к майскому снимку

Кто-то попытается меня убедить, что та нескрываемая атмосфера радостного праздника не разделенного национальными распрями народа в прекрасный солнечный майский день 1980 года — это только постановочный спектакль «угнетенных кровавой оккупацией людей».

Если вам удастся это сделать, мне придется согласиться с тем, что то время и все сделанное тогда народом, было имперской прихотью, навязанной Латвии оккупационным режимом. Но боюсь, что для этого сначала нужно стереть из моей памяти снимок того лучезарного майского дня, да и многих других аналогичных.

Для этого в такой же майский день необходимо провести хотя бы один постановочный спектакль с дистрофичными людьми в полосатых одеждах и с вооруженной охраной по бокам. Затем с помощью гипноза заменить в моем сознании мои прежние впечатления новым снимком... Но боюсь, что для такой постановки статистов не хватит даже с учетом мальчиков и девочек, участвующих в ночных факельных шествиях и при чествовании фашистских прихвостней 16 марта.

Конечно, будет и еще одна проблема — как стереть из памяти тысяч других людей эти картины радости и непринужденного, дружеского, человеческого общения на подобных манифестациях неразделенного языковой ахинеей народа, когда народ был един на всем огромном пространстве моей родины, а принадлежность к любой национальной группе не имела никакого значения.
 
 
Зачем толочь воду в ступе?

Последний факт, который заставил меня столь язвительно высказаться о положении в сегодняшней Латвии — недавнее решение правительства о сдаче выпускных экзаменов в русских школах на латышском языке. Это последние шаги к полной ассимиляции наших детей — отделение их от родителей, от нашего прошлого и великого и могучего русского языка.

Взамен они получат знание бытового языка, который за пределами 200-километровой зоны вокруг Риги практически уже никому не известен. Это, естественно, станет большим препятствием в жизни и работе человека, знающего только его, при выезде за пределы указанного выше ареала.

Если русская община все же осознает реальную опасность правительственного решения, принятого без открытого обсуждения с теми, кого это непосредственно касается, и начнет серьезное противодействие этому решению, то могу согласиться с мнением Айвара Лембергса о возможности перехода этого противостояния к открытой конфронтации.

Но боюсь, что, как всегда, десятки раз униженное и обманутое русское меньшинство, к которому принадлежит каждый третий житель Латвии, будет только жалобно стонать — исключительно в индивидуальном порядке и, как обычно, на кухне, — «какие всё-таки мерзавцы эти националисты, и вот мы соберёмся и им всем покажем...».

Не торопитесь, господа-товарищи, считающие, что хуже уже ничего не сделают, и поэтому нужно всё хорошенько продумать и только тогда начать действовать. Не начнёте! И хуже вам ещё сделают — и не один раз. Ваши лень, бездействие и надежда, что кто-то что-то сделает за вас, в конечном счете скажутся на будущем ваших детей.

Так что лежите на диванчике и не расстраивайтесь, пока в вашей семье по телеку идут программы на русском и пока ваш отпрыск не потребует от вас переключить канал на латышское вещание. А затем порекомендует вам собрать чемодан и отправиться на вокзал, чтобы не мешать ему здесь жить. На чистом государственном языке.