---

До этого подобная ситуация была в кинотеатре в Вентспилсе на страшнючем триллере, где первые ряды дико орали, а мы пили пиво «Ужавас». Неся две кружки пива, я промазал мимо сиденья, и в этот момент триллер превратился в комедию. Тому есть свидетели, но сейчас не об этом.
 

---

Прожив в Голландии год, я ни разу так и не ходил ни в театры, ни в музеи, ни на выставки — и этому есть объяснение.

Ребёнком к, не побоюсь этого слова, высокому искусству меня приобщала тётушка в славном городе на Неве. Она была из творческой интеллигенции, а я из Вентспилса, поэтому я за ней всё повторял, чтоб не опростоволоситься. Таким образом, в день, допустим, спектакля, в предвкушении действа у меня начинается лёгкое покалывание в подушечках пальцев, выпрямляется осанка, беседы только томные и только шёпотом.

А тут Амстердам. Шутка сказать, дом-музей самого Рембрандта. 13 евро вход, что придавало трепету побочного волнения и дополнительного инспирэйшена.

Олеся знает эти мои питерские закидоны, посему молча терпела мои слегка приподнятые брови и загадочный взгляд, устремившийся куда-то в бескрайние просторы голландских сельхозугодий в окне поезда. Это никакая не наигранность, именно в таком состоянии я обычно отправляюсь поглощать впечатления от шедевров мирового искусства.

20 минут пути в Амстердам молча в моём исполнении — это нонсенс, а значит я был готов к встрече с прекрасным.


Музей находится не сразу на вокзале — к сожалению, как выяснилось вскоре. Мы шли по Дамраку, рассекая толпу приезжих элегантными вензелями, чтоб никого случайно не задеть и не сбить моё настроение особенностями русского языка. Буквально чуть-чуть накрапывал дождик в рожу, но мы в Голландии, тут у всех рожи, когда дождь. Нам оставалась самая малость — пересечь королевскую площадь, и через «красные фонари» — в особняк гения кисти и карандаша.

А королевская площадь разделяет на две части знаменитую торговую улицу, где можно купить всё, даже больше, чем в Греции. Дороги во все музеи, галереи и театры были изучены мной заранее и досконально, поэтому я шёл к цели хоть и волнительной, но уверенной походкой. И тут как гром среди ясного неба:

— Дим, ты только глянь, какая танкетка!

И я глянул. Я так глянул, что дабы не начинать, мы зашли в обувной на минуточку.
 
Через три часа, когда Олеся перемерила пол-Амстердама, купила куртку и платье-блайзер, об меня уже можно было прикуривать. От того, что я всё это время был швейцаром, тумбочкой, подставкой для ног и временной вешалкой, эффект неземной радости на моём лице только усиливался.

И вот в прекрасном расположении духа, обвешанные пёстрыми пакетами из магазинов, мы направились к первично запланированному месту дислокации.


Я ни в какую мистику не верю, но в правило баланса — да. Если долго было грустно, то скоро неминуемо будет смешно. А мы подошли к музею, как новогодние гирлянды в блёстках от пакетов, и на входе висел портрет самого Рембрандта, который сразу мне напомнил престарелого пуделя. Ну и понеслась.

Нас встретил мужчина в бакенах и костюме холопа 300-летней давности. Он взял с нас полагающиеся ему 26 евро и пожелал прекрасно провести время. То, что я проведу время чудно, сомнений не было, потому что я уже широко улыбался, поблёскивая серебряной коронкой.

Внутри нам любезно предложили раздеться в неохраняемом гардеробе, куда посоветовали повесить и пакеты с накупленным. А мы — люди русские, и такая демократия нас не устраивает. После недолгих переговоров нам была выделена ячейка для сумочек, куда я запихал всё, включая и нашу одежду, и накупленную.

В «предбаннике» мужчина — ровесник Рембрандта — предложил нам воспользоваться пультиком, который будет рассказывать о каждой комнате в этом доме. Пультик надо было приложить к сенсору у каждого помещения, а потом к уху — и хорошо поставленный мужской голос начал рассказывать о быте великого художника.


В музеях, как известно, фотографировать нельзя, но меня это не остановило, и я сделал пару кадров себя у очага, где готовилась снедь. Там же почему-то стояла и кровать, и меня удивило, что она была крайне короткой. Оказалось, что в те времена люди были значительно ниже, а сам домовладелец не славился высоким ростом даже по тогдашним понятиям.

Я представил Рембрандта ростом в метр сорок, и у меня началась истерика. Ко мне трижды подходил охранник и просил не фотографировать, что тоже веселило. Потом голос в пультике сказал, что вообще-то в доме нет картин самого художника, но есть репродукции его учеников.

В этот момент звонко заорал малыш: «Папа, мы тут надолго?!» Я сначала не придал этому значения, но когда меня осенило, что мальчик орал на русском, я стал выискивать папу. Большого труда это не составило. Тельняшка под рубашкой говорила о многом, да и он был единственным, кто не пользовался пультиком по известной причине.

Детей у них оказалось трое, и когда семья воссоединилась, было ощущение, что мы в детском саду на утреннике, а не в музее. Жена его подготовилась к посещению, начитавшись «Гугла», и громко поясняла мужу, что Рембрандт на самом деле этот дом арендовал, а аренду платил с продажи картин. Об этом не рассказывал даже мужчинка в ухе!

Наконец с фразой: «Любовь моя, мать моих детей, пошли уже поедим!» шумовое оформление покинуло студию, где рисовали ученики Рембрандта.


Мы с Олесей ходили по разным залам, потому что меня смешило её серьёзное лицо, особенно когда она вглядывалась в картину с близкого расстояния. Кульминацией стала работа одного из талантливых учеников, и я однозначно был первым, кто разглядел на картине кающегося Киркорова.





В этот момент меня порвало окончательно, и я вышел из дома-музея Рембрандта, где не было ни одной его картины. Это как если бы в доме-музее Пушкина были стихи Блока или Фета.

Вечер продолжился уже в пабе, и день перестал казаться таким уж неудачным.

Вывод можно сделать только один: если теперь я и пойду в музеи и театры, то точно один, а то буду опять ржать, как тогда на триллере, облитый пивом, сидящий на полу...

 
 

---

Записки из Голландии
 
Дама из Амстердама и немного про торт
Пирог по-русски. Не без мата, словаря и бутылки вискаря
За сметаной. Дама из Амстердама — 2 Датч, гжель и Ван Хог. Голландцы нас не любят. Но терпят
Час расплаты. Как я готовил русское мексиканское рагу
Ла вида ес уна миерда. Это должно было случиться
Им неважно. Я вывел формулу среднеарифметического голландца
Денди идёт на интервью
Тут грешить невкусно
Он не будет взрывать самолёт, на котором я полечу
На «общаке». Как я побывал в шкуре голландского зайца
Объясни мне, брат... Ты по национальности — кто?!
Живой учебник истории
Помог! Хроника сомализации украинского борща
Ты помнишь, как всё начиналось? Четверть века назад
Особенности национальных уборщиц. Мир, труд, май и поговорить
Жизнь на воде, синяя орхидея и конь в пальто
Невыносимые трудности перевода. Двойной удар
В барбершопе
Как я нырнул в логово гомосексуализма
Первая круглая дата. Непросто бороться с нажитым за годы совковым нутром и мышлением
Велик, пятница, старушка
 

---