Изучая рижские события ночи с 19 на 20 января 1991 года, я пришёл к выводу о необходимости отдельного расследования гибели всей операторской группы Юриса Подниекса.

Двое сотрудников этой группы, Андрис Слапиньш и Гвидо Звайгзне, были убиты в ночь с 19 на 20 января 1991 года; третий — Юрис Подниекс — погиб при загадочных обстоятельствах летом 1992 года.

По моему убеждению, между гибелью Слапиньша и Звайгзне и мотивами возможного убийства Подниекса прослеживается явная причинная связь.

К сожалению, ранее на это не обращалось достаточного внимания (по сути, единственные, кто постарался проследить возможные связи между этими событиями, были латвийские журналисты Татьяна Фаст и Владимир Вигман).

 


Общая ситуация
 
Время гибели операторской группы Подниекса — это время общественно-политического кризиса в Латвии, вызванного переходными процессами от ЛССР к нынешней Латвии.
 
19 января 1991 года в Риге развернулось силовое противоборство между  подразделениями республиканского МВД, перешедшими на сторону сторонников независимости, и рижским ОМОНом, подчинявшимся союзному руководству.

В настоящем исследовании я не буду разбирать обстоятельства начала перестрелки в ночь с 19 на 20 января между ОМОНом и подразделениями республиканской милиции, дислоцированными в здании МВД на бульваре Райниса. Я лишь констатирую, что такая перестрелка могла произойти в любой момент после 18 января.

Именно тогда министром внутренних дел Латвийской ССР Алоисом Вазнисом был отдан приказ, разрешающий сотрудникам республиканского МВД открывать огонь на поражение по бойцам ОМОН, приближающимся к месту дислокации подразделений ближе, чем на 50 метров.
 
Важно отметить и то, что, основываясь на многочисленных утверждениях очевидцев, можно утверждать, что во время событий 19—20 января 1991 года огонь по ОМОНу вёлся с двух сторон — как из здания республиканского МВД, так и с Бастионной горки.


Это подтверждается и результатами расследования союзной прокуратуры. Московскую следственную группу в Риге возглавлял Валерий Костырев, который позже в интервью для фильма Антры Цилински «Анатомия провокации» расскажет следующее:

«Стреляли, как установлено в ходе следствия, из нескольких мест. В частности, из управления водопроводов и канализации, находящегося напротив министерства внутренних дел; велась стрельба со злополучной Бастионной горки, велась стрельба с гостиницы «Ридзене», велась стрельба из Академии художеств, но стрельба носила не такой интенсивный характер, это были единичные выстрелы».

Бастионная горка представляет собой господствующую высоту в районе республиканского МВД, очевидно, что контроль над ней был важен обоим сторонам конфликта.

Поэтому можно предположить, что и до приезда ОМОНа на бульвар Райниса Бастионная горка не оставалась «без присмотра», контролируясь некими вооруженными людьми.
 
Во многих исследованиях пишется, что ОМОН выманили в западню на бульвар Райниса.

В связи с этим подчеркну — республиканское МВД было главным оплотом вооруженного противостояния с ОМОНом; логично, что республиканское МВД готовилось к противостоянию с ОМОНом в случае его появления.

С точки зрения обороны здания республиканского МВД весьма логичен был и контроль над Бастионной горкой как, повторюсь, господствующей в районе высотой. Нельзя, однако, исключать, что Бастионная горка контролировалась и некой иной силой.
 
Мы не будет разбирать подробности штурма рижским ОМОНом здания республиканского МВД, а лишь отметим, что в результате ОМОН закрепился на бульваре Райниса и потенциально мог стрелять в сторону парка.

В дальнейшем мы будем исходить из допущения, что ОМОН мог вести автоматный огонь в сторону парка.
 

Гибель Слапиньша и Звайгзне
 
И вот в этих обстоятельствах на противоположной от бульвара Райниса стороне канала, в 150 метрах от места столкновений, появились Андрис Слапиньш и Гвидо Звайгзне — сотрудники операторской группы Юриса Подниекса. В 70-80 метрах за спиной у них была Бастионная горка. Слапиньш был убит на месте, Звайгзне — смертельно ранен.
 
Именно на этой стороне канала, около Бастионной горки, позже им будут установлены памятные знаки. 





Как отмечалось выше, мы допускаем, что ОМОН вёл огонь в сторону парка. Однако от места расположения ОМОНа до места гибели Слапиньша и смертельного ранения Звайгзне было около 150 метров. Поэтому возможность прицельного поражения Слапиньша и Звайгзне бойцами ОМОН из имеющегося у них оружия вызывает сомнения.

Следует также отметить, что ОМОН стрелял, по утверждению очевидцев, неприцельными очередями.

Вот что пишет в статье «Троянский конь особого назначения», опубликованной 6 марта 1996 года в украинском издании «Зеркало недели», известный латвийский журналист Владимир Вигман:

«…под Бастионной горкой оборвалась жизнь операторов Андриса Слапиньша и Гвидо Звайгзне. Не потому ли, что «третья сила» не горела желанием быть увековеченной? Андрис Слапиньш, когда его нашла пуля, стоял за деревом, высовывалось только плечо.

Следователи утверждают, что экспертиза не может с точностью определить, откуда был произведен выстрел по движущемуся объекту. Есть версия, что в Слапиньша стреляли с бульвара, метров со 150.

Это каким же надо быть снайпером, чтобы попасть в темноте в единственную выдающуюся из-за дерева часть тела? Да и Звайгзне лежал в темной одежде на темной земле, только вот красный индикатор из камеры не выкрутил. Тоже снайпер? А может, стреляли с другой стороны, из-за спины или сбоку?»



Андрис Слапиньш.


Журналист Татьяна Фаст так описывает гибель Слапиньша в книге «Юрис Подниекс: легко ли быть идолом?»:

«Подниекс догнал Слапиньша уже у Бастионной горки. Когда он только вбежал на мостик, то понял, что попал под перекрестный огонь. В десятке метров от него этот же огонь сразил милиционера, Юрис видел, как тот рухнул, это был Сергей Кононенко. На его глазах подстрелили десятиклассника Эди Риекстиньша, и тот раненый, тащился в сторону мостика.

В это время Юрис увидел Андриса, спрятавшегося за деревом со стороны Бастионной горки. Он стоял, прислонившись плечом к стволу, и снимал происходящее у МВД. Это было старое дерево в полтора метра толщиной, у камеры светился красный огонек индикатора, но виден он был только сзади.

Юрис подбежал к нему, хотел что-то сказать, и в это время раздался выстрел. Это была снайперская пуля, которая попала Андрису прямо в сердце. Похоже, метились с близкого расстояния. Андрис стал падать, успев осознать, что с ним произошло».

Проводившие следствие латвийские правоохранительные органы так и не сумели выявить виновных в гибели Слапиньша и Звайгзне.

Исходя из изложенного, я могу сделать предположение, что с достаточно большой долей вероятности Слапиньш и Звайгзне были застрелены с Бастионной горки.

Также имеет основание и предположение, что Бастионная горка в тот момент контролировалась некими неустановленными вооруженными людьми, то есть «третьей силой».



Гвидо Звайгзне.

 
Кстати — 20 января, уже после гибели Звайгзне и Слапиньша, Подниекс побывал на базе Рижского ОМОНа и беседовал с омоновцами, из чего можно предположить, что угрозы со стороны ОМОНа он не чувствовал.

О сохранении режиссером хороших отношений с ОМОНом свидетельствует и то, что, как отмечала Фаст, к журналисту затем домой заходил один из командиров ОМОНа Александр Кузьмин, чтобы рассказать ему нечто важное.
 

«Третья сила»
 
Версии о «третьей силе» можно разделить на две части. Прежде всего — о том, что именно «третья сила» спровоцировала столкновения подразделений республиканского МВД и рижского ОМОНа.
 
Так, Владимир Вигман в статье «Троянский конь особого назначения» пишет о заявлениях Вилмы Упмаце и Эрика Калнмейерса (последний сейчас занимает пост Генерального прокурора Латвии):

«Вилма Упмаце (бывший следователь по особо важным делам Прокуратуры Латвии, ныне — прокурор по делам реабилитации и спецслужб):

«На пятом этаже МВД, там где башенка, есть кабинет. В нем расположились три следователя и шофер. Сидели, ужинали. Внезапно по их окнам открыли огонь с Бастионной горки. Посыпались стекла, и в комнату ворвались люди, одетые вразнобой — кто в армейской форме, кто вообще в тренировочных штанах. Словом, не омоновцы, не «черные береты». Они загнали следователей и шофера в другую комнату.

И вот, когда омоновцы еще ехали по улице, из всех трех окон этого кабинета по колонне был открыт огонь. В один из «уазиков» попали. Выпрыгивая, «черные береты» видели в окнах башенки не людей, а руку с автоматом.

Первые омоновцы, которые проникли в МВД, преодолев сопротивление милиционеров, охранявших министерство, понятное дело, взбежали на пятый этаж. Башенка, из которой стреляли, была полна гильз, окна настежь».

Кстати, как рассказал нам бывший следователь по особо важным делам Прокуратуры Латвии Эрик Калнмейер, милиционер Владимир Гомонович был убит между четвертым и пятым этажами именно выстрелом сверху». 


Заявления и Упмаце, и Калнмейерса говорят в пользу предположения о том, что «третьей силой», спровоцировавшей столкновение республиканского МВД и ОМОНа, были союзные спецслужбы. Однако ни Улмаце, ни Калнмейерс не объясняют, каким образом представители этой «третьей силы» могли проникнуть в здание республиканского МВД.

Отметим и то, что Калнмейерс и Упмаце являлись сотрудниками прокуратуры и не были свидетелями событий. При оценке заявлений Калнмейерса надо принимать в расчет и ту роль, которую он сыграл летом 1992 года в «спускании на тормозах» дела по расследованию гибели Юриса Подниекса.
 
Я лично слышал от рижских журналистов версии, что штурм республиканского МВД был операцией союзных спецслужб с целью получения хранившихся в здании видеоматериалов о визите Бориса Ельцина в Прибалтику.

Однако подчеркну, что за прошедшие четверть века версия об участии союзных спецподразделений в захвате здания республиканского МВД так и не нашла каких-либо весомых подтверждений.
 

Нас же интересует вторая часть версий о «третьей силе» — контроль представителями этой силы Бастионной горки и их роль в убийстве Слапиньша и Звайгзне.

Здесь также всплывает предположение, что «третьей силой» могли быть союзные спецслужбы.

Как пишет в своей статье «Троянский конь особого назначения» Владимир Вигман, министр внутренних дел Алоиз Вазнис, перешедший на сторону сторонников независимой Латвии, передал следствию оперативную информацию:

«Еще до вильнюсских событий (т.е. до 13 января 1991 года) в Латвию прибыла группа примерно из сорока крупных молодых людей, назвавшихся болгарскими спортсменами, но разговаривавших исключительно по-русски. По его данным, эти люди двое суток провели на базе ОМОНа.

20 января автобус привез их в Ригу к зданию Оперного театра, где они пересели в черные «Волги» и рассредоточились. Шофера автобуса вскоре нашли мертвым. Вазнис считает, что это могла быть знаменитая группа «Альфа» или что-то в этом роде».
 
Однако каких-либо подтверждений присутствия «Альфы» или иных спецподразделений союзного подчинения в районе Бастионной горки так и не было получено.

При этом необходимо учитывать, что в тот момент Рига была по сути враждебно относящейся к подразделениям союзного подчинения территорией, поэтому любой признак их присутствия незамедлительно бы стал публично известным.
 
Отметим и то, что поведение Звайгзне и Слапиньша перед трагическими выстрелами показывало, что они не чувствовали угрозы со стороны Бастионной горки. Если бы Бастионная горка была бы занята представителями союзных спецслужб, Звайгзне и Слапиньш с высокой долей вероятности должны были это заметить.
 
Любопытно и то, что сторонники победившей стороны, то есть независимости Латвии, сразу же стали вбрасывать в информационное поле мысли о союзных спецслужбах как «третьей силе».

Не потому ли, что была необходимость отвести внимание общества от настоящей «третьей силы»?
 

В этой связи интересно мнение Татьяны Фаст, изложенное ей в книге «Юрис Подниекс: легко ли быть идолом». Она не отрицает версию о союзных спецслужбах как «третьей силе», но говорит о том, что это могли быть и национал-патриоты.
 
«Третьей силой», с которой операторы Подниекса столкнулись на Бастионной горке, могли быть не только советские спецподразделения «Альфа» или «Омега».

Нетрудно допустить наличие провокаторов и снайперов со стороны национал-патриотов. Если таковые существовали, то у них были все основания не попадать в объектив камеры», — отмечает Фаст.



В ночь на 20 января 1991 года, у здания МВД. Кадр из документального фильма «Рижский ОМОН: Закулисные игры» (2007).


И далее Фаст приводит рассказ отставного полковника КГБ Айвара Домбровскиса о бывшем советском милиционере Бесхлебникове, сменившем в годы перестройки фамилию на Майзниекс.

«Бесхлебников-Майзниекс возглавлял в те годы национальные отряды самообороны, созданные как бы в противовес рижскому ОМОНу. Этим отрядам приписывали участие во многих громких событиях начала независимости, в том числе в перестрелке у Бастионной горки.

Так ли это — неизвестно, потому что ни Майзниекс, ни другие члены отряда никогда не давали пресс-конференций и с прессой не общались. Честно говоря, они больше производили впечатление какого-то мифического образования, созданного в недрах спецслужб. Но чьих? Исчезли эти отряды так же быстро, как и возникли. Кстати, как и сам Майзниекс. Хотя разговоров о них было много», — цитирует рассказ Домбровскиса Фаст. 

Домбровскис намекнул Фаст, о некоей связи Подниекса и Бесхлебникова-Майзниекса, но от детализации отказался.

В этой связи я могу сделать предположение, что Подниекс, Звайгзне и Слапиньш увидели на Бастионке людей из команды Бесхлебникова-Майзниекса. За что и поплатились жизнью.


Юрис Подниекс: путь к гибели
 
Приведу отрывок из книги Фаст «Юрис Подниекс: легко ли быть идолом»:

«На созванной вскоре после 20 января пресс-конференции в здании латвийского парламента Подниекс намекнул на «третью силу», которую они застали в парке и предположил, что в операторов стреляли целенаправленно, уничтожая информацию.

Однако позже он поменял точку зрения и стал придерживаться другой версии: что стреляли не в операторов, а в защитников баррикад, которых ждали именно с этой стороны. Якобы операторов приняли за тех, кто дежурил на Домской площади и охранял парламент.

Думали, что они побегут на помощь милиционерам из МВД, услышав выстрелы. А они не побежали. Побежала лишь съемочная группа Подниекса.

Что или кто заставил Юриса поменять свою первоначальную версию? Зная его характер, можно предположить, что основания должны были быть очень серьезными. Что он сам думал о грозящей ему, группе опасности? Боялся кого-нибудь? Подозревал? Я неоднократно у него допытывалась: все-таки что же он видел в ту ночь в парке? Кого он имеет в виду под «третьей силой»? Он всегда уходил от ответа.

Но однажды зимой 1992 года вдруг сам заговорил на эту тему. Я тогда помогала ему редактировать титры на русском языке к фильму «Конец империи». Когда пошли кадры, снятые 20 января, Юрис неожиданно спросил: «А ты бы не побоялась опубликовать интервью со мной?»

Я, конечно же, ответила, что нет, не побоялась бы, и спросила: о чем? А он говорит: «На днях я собираюсь в прокуратуру к Рите Аксенок (в начале 90-х — глава следственной группы Генпрокуратуры ЛР по расследованию январских событий), хочу услышать от нее подтверждение того, что я знаю. Я уверен в своей информации на 80%, а она ее знает на все 100%. Если я увижу, что я прав, я буду давать интервью».

«Скажи сейчас», — настаивала я. Вот тогда он и сказал: «Зачем? Я и так потерял двоих в ту ночь. Не хочу, чтобы пострадали еще 15 человек». Вот так, дословно. Значит, что-то было? Опасность продолжала над ним висеть?

В нашем с Вигманом фильме «Анатомия провокации» Рита Аксенок тоже комментировала события январской ночи. Но никаких тайн она не раскрыла.

Тогда в 1992-м я позвонила Юрису на следующий день после нашего разговора: «Сходил в прокуратуру?» «Нет, не успел. Завтра схожу».

Назавтра история повторилась. Потом прошла неделя, месяц. Я перестала его об этом спрашивать». 


Подниекс знал что-то важное о событиях ночи 19-20 января 1991 года и намеревался об этом рассказать. Возможно, к этому его подталкивало негативное отношение к захлестнувшей Латвию в 1992 году волне радикального национализма.
 
Но мы, видимо, так и не узнаем, что же хотел рассказать Подниекс о событиях ночи 19-20 января 1991 года и обстоятельствах гибели Слапиньша и Звайгзне. Сам Подниекс погиб 23 июня 1992 года.
 

Гибель Юриса Подниекса
 
23 июня Подниекс отправился плавать с аквалангом в озере Звиргзду Алсунгской волости Кулдигского района и исчез. В недельных поисках участвовало 50 человек, в том числе 20 водолазов.

На восьмой день поисков (и это при том, что, по словам местных жителей, обычно утонувших в озере Звиргзду находили за пару дней) 30 июня в 13 часов дня, ровно в то же время, когда Юрис исчез, один из курсантов Полицейской академии Эйнар Калванс обнаружил его тело в одной из впадин озера на глубине 8 метров. 

Нашёл в том месте, где водолазы уже все неоднократно «прочесали».
 
«Режиссера нашли с сорванной маской и пустыми кислородными баллонами. Он лежал, погруженный в темный ил, лицом вниз, далеко от того места, где его последний раз увидел сын Давис.

Те, кто видел, как тело Подниекса вытаскивали на берег, обратили внимание на его лицо, которое было чистым: это было довольно странно, ведь озеро кишело раками. 

Еще одна любопытная деталь: Подниекса обнаружили в том месте, с которого спасатели и начинали свои поиски. Причем проходили они по нему неоднократно.

Почему они ничего не заметили раньше? Впадина помешала? А может, его там все это время не было?», — пишет Фаст в книге «Легко ли быть идолом?».
 


Юрис Подниекс.


Комментируя итоги расследования гибели Подниекса, Татьяна Фаст в статье «Последний день Юриса Подниекса» в газете «Телеграф» пишет:

«У меня на руках — выписка из акта судебно-медицинской экспертизы, подписанная главным судмедэкспертом Министерства благосостояния Велтой Волксоне.

Похоже, эта выписка — единственный сохранившийся официальный документ по так называемому «делу Подниекса».

Из него следует, что 2 июля 1992 года комиссия экспертов в составе 7 человек под руководством г-жи Волксоне обследовала тело кинорежиссера. Комиссия констатировала, что смерть Подниекса «наступила в результате механической асфиксии — утопления в воде» и «могла наступить 23 июня 1992 года».

Обнаруженные на теле признаки «свидетельствуют о его нахождении в воде с момента смерти до обнаружения. Констатированный в легких Ю.Подниекса состав микроскопических водорослей и видов зоопланктона идентичен составу пригрунтового слоя (ила) озера Звиргздес».

Никаких прижизненных повреждений на теле режиссера эксперты не констатировали. Не найдено в организме и следов этилового спирта, наркотических веществ, снотворных и фосфороорганических соединений.

Комиссия пришла к выводу, что «утоплению Ю.Подниекса в значительной мере могли способствовать хронические изменения в сердечных сосудах и сердечной мышце, а также возможное попадание воды в дыхательные пути в связи с техническими повреждениями акваланга».

Читая этот подробный медицинский отчет, я обратила внимание, что в нем почему-то не отражено наличие алкоголя в крови погибшего, хотя как показывают родственники, мужчины перед плаванием выпивали.

Эксперты решили не портить имидж известного человека? Или за 8 дней нахождения в воде алкоголь испарился? Как бы там ни было, а сомнение закралось: если можно было скрыть это, почему нельзя скрыть еще что-то? К тому же заключение отражало только медицинскую сторону дела.

Не менее интересными представлялись результаты технической экспертизы акваланга. Однако самого документа найти не удалось. Лишь его отраженные следы я обнаружила в прессе того времени.

Оказалось, что осмотр рокового акваланга производился на Булдурской спасательной станции. Там и был обнаружен заводской брак — неплотная заклепка в мембране дыхательного аппарата, из-за чего воздух в акваланге стал чересчур влажным.

Не были также отрегулированы рычаги дыхательного автомата, что затрудняло вдох. По инструкции эти рычаги должны проверяться раз в месяц. Техосмотр акваланга, который дали Юрису, не проводился очень длительное время. Фактически он вошел в воду с грудой железа за спиной.

Похоже, следствие в свое время поработало основательно. Это подчеркнул в беседе со мной и прокурор Эрик Калнмейерс. Он подтвердил, что была произведена не только судебно-медицинская экспертиза, но и экспертиза акваланга.

К тому же проводилось исследование образцов легких Юриса в Саласпилсском биологическом институте (вероятно, отсюда и возникла легенда о том, что его похоронили без легких). На разной глубине озера Звиргзду были взяты образцы воды — и сделано сравнение на наличие микроэлементов в каждом образце воды и внутри легких.

По результатам исследований выходило, что Юрис захлебнулся на глубине 8 метров. И все же даже эти исследования не давали ответов на все вопросы.

Например, почему Юрис всплыл в одном месте, а нашли его совсем в другом? Похоже, уже тогда, когда его увидел сын Давис, с ним что-то произошло. Почувствовал себя плохо, стал задыхаться и сорвал маску? А может быть, под водой шла борьба и маску сорвал кто-то другой?

А если ему действительно стало плохо, но он все же нашел в себе силы всплыть, то почему не поплыл к берегу? На нем были ласты, достаточно было небольших усилий... А если все-таки не мог плыть, то как оказался потом в темном заросшем водорослями участке озера?

Нигде не нашла я и сообщений, кому принадлежал тот злополучный акваланг, где он хранился, кто и чем его заправлял. И почему никто не ответил за его техническую неисправность? Ведь на чьем-то балансе он числился?

Не было никакой информации и о личности водолаза, который организовал это трагическое плавание.

Наконец, как получилось, что тело Юриса нашли в том месте, которое в течение 8 дней проползли, прощупали десятки профессиональных водолазов, а нашел молодой курсант, который только зашел в воду?».
 

Но вот что интересно: уголовного дела по факту смерти Подниекса не возбуждали. Его смерть была квалифицирована как несчастный случай. Кстати, о том, что это был именно «несчастный случай», заявил сразу же после обнаружения тела Подниекса глава МВД Зиедонис Чеверс. 

Отмечу, это заявление было сделано ещё до вскрытия и исследования тела!
 

Знакомые Подниекса подвергали сомнению официальную версию его гибели. Так, ассистент Подниекса Александр Демченко высказывал такую точку зрения:

«Я не верю в несчастный случай. Почему? У меня есть аргументы. Первый — маска аквалангиста не найдена. Второй — тело Юриса было обнаружено на глубине 8 метров, в темной части озера, куда заплыть самому невозможно, без маски, лицом вниз. В озере много раков, которые ходят на глубине до 15 метров. В таком месте нельзя пролежать 8 дней и не измениться... Лицо, руки... все целехонько... Я уверен, что он там не лежал, его туда подбросили...»
 
27 июля 1992 года в прессе было опубликовано официальное заключение о смерти кинорежиссера. «Смерть Юриса Подниекса наступила в результате несчастного случая», — констатировал газете Diena заместитель начальника Управления по особо важным делам Прокуратуры ЛР Эрик Калнмейерс. 

Тот самый Калнмейерс, которого мы уже помним по делу о расследовании событий ночи 19-20 января 1991 года. И тот самый Калнмейерс, который ныне является Генпрокурором Латвии.
 

Уже спустя годы именно Калнмейерс пытался в разговоре с Фаст вновь доказать версию «несчастного случая». Этот диалог Фаст приводит в своей книге:
 
«Фаст: А как вы объясните тот факт, что Юрис всплыл в одном месте, а нашли его в другом?
 
Калнмейерс: Когда всплыл, он фактически тогда уже тонул и звал на помощь...
 
Фаст: Но почему он не поплыл, если смог вынырнуть на поверхность?
 
Калнмейерс: Вы когда-нибудь тонули? Если человек захлебывается, у него уже нет сил..
 
Фаст: Но нашли-то его в другом месте...
 
Калнмейерс: Ну и что? Могло отнести течением...
 
Фаст: В озере?
 
Калнмейерс: Да, и там есть движение воды... Мы исследовали все события в комплексе и до смерти Подниекса, и после, и специалисты пришли к выводу, что не было оснований для возбуждения дела.
 
Фаст: А кто конкретно принял решение не возбуждать?
 
Калнмейерс: Может быть, даже я писал постановление. Нужно смотреть в архивах, если они сохранились». 
 

Более того — все документы расследования гибели Подниекса были уничтожены в 90-х годах. Их пыталась найти Татьяна Фаст, когда работала над книгой.

Результат был ошеломляющим. Калнмейерс, опять тот самый Калнмейерс, заявил ей, что документов уже нет.

«…Когда я вновь созвонилась с прокурором Калнмейерсом, он сказал, что материалов следственного дела в архиве Генеральной прокуратуры нет. Вероятно, их уничтожили за давностью лет.

На мой возглас, как же так, ведь речь идет об очень известном человеке, г-н Калнмейерс пояснил, что дела «отказников», то есть те, по которым не возбуждены уголовные дела, долго не хранятся, тем более их никто не сортирует на известных и неизвестных.

Когда это могло произойти, мой собеседник сказать не мог, потому что с 1993 по 2000 год уходил из прокуратуры в частный бизнес. А за эти годы в учреждении поменялось огромное количество народа...», — вспоминает Фаст.
 

За 23 года, прошедшие со смерти Подниекса, журналистам не удалось найти курсанта Полицейской академии Эйнара Калванса.

«Пыталась я разыскать и курсанта Калванса, который нашел тело режиссера: может, вспомнил бы какие-то подробности. Но в отделе кадров Министерства внутренних дел сказали, что в их системе он не работает, и вообще, кажется, переехал в Соединенные Штаты Америки», — пишет Фаст в книге «Юрис Подниекс: легко ли быть идолом?».
 
Я также попытался вести поиски Эйнара Калванса, однако, кроме аккаунта в сети Facebook c этими данными и фотографией спортивного вида мужчины возрастом около 40 лет, найти ничего не удалось. Попытки связаться с владельцем аккаунта были тщетны, а на самой страничке в Facebook он ничего не сообщает.
 

Заключение
 
Гибель всей операторской группы Юриса Подниекса, члены которой, по всей видимости, стали свидетелями действий вооруженных людей на Бастионной горке в ночь с 19 на 20 января 1991 года, так и осталась нераскрытой. Все свидетели, Подниекс, Звайгзне, Слапиньш отправились на тот свет.
 
Калнмейерс, много сделавший для нерасследования их гибели, ныне возглавляет Генпрокуратуру Латвии. Так что надежд на возобновление расследования нет.
 
Остаётся лишь призвать журналистское сообщество Латвии провести полномасштабное общественное расследование гибели Подниекса, Звайгзне и Слапиньша.