Случилось недавно приятное известие. Россияне оценили по заслугам вклад Рижского русского театра им. Михаила Чехова в театральное искусство. Актеры И.Чернявский, Г.Российская, И.Егорова и заместитель директора Т.Магидас награждены медалью Пушкина. А директору театра Эдуарду Цеховалу присуждена специальная премия Станиславского за сохранение традиций Русского театра в Латвии. Памятный знак и денежное вознаграждение ему вручат 2 декабря в Москве.
 
Вспомнились несколько занятных театральных историй из прошлого и настоящего.
 

История первая. «Бедность не порок»
 
В стародавние незапамятные времена Рижскому театру русской драмы занадобились деньги. Костюмы разные, декорации, реквизит-тросточки. Зарплаты опять-таки.
 
Директор театра Эдуард Ильич ходил в присутствия, доказывал, объяснял, умолял, требовал. И вдруг нашел понимание! «Поможем», — сказал Эрнест Юрканс, депутат Сейма пятого и шестого созывов, председатель фракции «Саймниекс», бывший мэр Резекне и бывший министр по делам самоуправлений (1995-1997 г.), советник премьер-министра по вопросам экономического развития.
 
Сказал — сделал. Спустя время депутат показал Эдуарду Ильичу строчку из заседания бюджетной комиссии Сейма: русскому театру — 37 тысяч латов, по тем временам — деньжищи.
 
Быстро в бюрократии не бывает. Пока двигались деньги, депутат и Эдуард Ильич стали добрыми друзьями, приветливо махали друг другу через улицы Старой Риги, случалось, кофеек пили. Каждый делал свое дело. Эрнест Юрканс создавал новый блок «Согласие — Латвии, возрождение — народному хозяйству», объяснял прессе задачи — «разработка и исполнение экономических мероприятий для преодоления текущей рецессии на благо народа Латвии». Эдуард Ильич обсчитывал финансирование новых постановок на деньги, которые вот-вот...
 
Илзе Юркане, бывшая много лет видным банкиром в Америке, супруга Яниса Юрканса, однофамильца нашего депутата, рассказывала, что в провинциальной Америке банки были вроде клубов. Клиенты приходили заглянуть в шкафчики, где в ящичках хранились их карточки, посмотреть выписки, попить кофе, поболтать, посплетничать. Ритуал назывался „сlients come to visit their money”, «клиенты навещают свои деньги». Приглашая депутата в директорский кабинет на кофе после спектакля, Эдуард Ильич всем существом чувствовал, как он «навещает» заветные деньги.
 
И вдруг (в театре всегда вдруг) драма! В кабинет директора — расхристанный, оборванный и помятый — врывается председатель фракции Сейма Эрнест Юрканс: «Разбил машину! Срочно! Дай четыреста латов! По дружбе! До завтра, сам понимаешь!»
 
Растерявшийся Эдуард Ильич, для которого требуемая сумма была примерно равна месячной зарплате, по дружбе звонит мне — что делать? Советую дать депутату пинка с лестницы, то есть сослаться на временные трудности. В крайнем случае дать двадцать латов, прикрою.
 
Насквозь гнилой интеллигент, Эдуард Ильич не может унизить такой суммой советника премьер-министра по экономике. Вдруг обидится, и 37 тысяч... И изымает из семейного бюджета сто латов.
 
Далее театр превращается в кино, фильм «Завтра не наступит никогда». Спустя несколько месяцев смущенных напоминаний председатель фракции, юрист, женат, окончил юридический факультет ЛГУ в 1978 г., перестает отвечать на звонки.
 
Однажды в половине двенадцатого ночи в магазине «Готланд», что на Бривибас, замечаю г-на Юрканса, руководителя парламентских групп по сотрудничеству с Кипром и Египтом, в ярко-желтом кашемировом пальто, впереди в очереди у кассы. Мы не знакомы. Тут же набираю Эдуарда Ильича, — театральная богема ложится поздно, — трогаю бывшего министра за плечо: «Юркана кунгс, вас к телефону». — «Кто? А, да, здравствуйте. Конечно, завтра занесу».
 
Еще через пару месяцев, опять около полуночи, — многие тогда засиживались в офисах, — еду домой. На углу Дзирнаву и Валдемара вижу знакомое желтое пальто, над ним — вечерний макияж. Резко торможу, въезжаю на тротуар и приглашаю бывшего мэра Резекне в машину. Без предисловий предлагаю отдать сто латов, здесь и сейчас. Председатель парламентской фракции Демократической партии «Саймниекс» Сейма шестого созыва божится, что таких денег у него нет, тем более до зарплаты. В крайнем случае завтра займет у друзей.
 
Набираю офис и отдаю распоряжение прислать охрану с табельным оружием (какового, правда, у нас не было) с заданием — всю ночь ездить с членом «парламентской комиссии по расследованию цессионного договора между «Латвэнерго» и банком «Балтия», в результате которого государство потеряло три миллиона латов» г-ном Юркансом по его друзьям, пока нужные сто латов не будут собраны. Депутат Балтийской ассамблеи сникает, достает сто латов и уходит в ночь. Помню убитый прощальный взгляд вполоборота советника премьера из-под густо подведенных синей тушью век...
 
Да, тридцать семь тысяч... Валентина Андреева, госсекретарь Минфина, радушно приняла Эдуарда Ильича в своем кабинете. Конечно, конечно, есть такая сумма для Русского театра. Только шляпки-вуали ни при чем, Эдуард Ильич. Через улицу Калею есть здание, соединено с театром галереей, вы его под мастерские используете. Вот за эти деньги государство домик у хозяина, балтийского немца, выкупает. Чего ж раньше не спросили?
 
Вспомнился мне Витя Соколов, одноклассник и однокурсник. После института пошел по комсомольско-партийной линии. Встретились мы как-то, он уже был секретарем Прейльского райкома. Что-то он мне рассказывал, и я не поверил: «Врешь, Витька!» Первый секретарь райкома партии ответил твердо и убежденно: «Не имею права».
 

История вторая. «Гусарская баллада»
 
Вначале древний анекдот. Ковбой в салуне: «Шампанского мне, шампанского всему залу, шампанского бармену». Всем наливают, но денег у ковбоя нет. Бармен от сердца валтузит ковбоя и вышвыривает вон. На завтра ковбой опять является. «Шампанского мне, шампанского всему залу...» Бармен искоса: «Мне тоже?» — «Нее, тебе нет. Ты когда пьяный, ты дерешься».
 
Правда жизни занимательнее любых сюжетов. Вот этот анекдот, инсценированный в Рижском театре драмы им. Чехова. Шестое января 2013 года, сто двадцать лет со дня рождения композитора Оскара Строка. Утром торжественно открыта мемориальная доска на доме, где жил композитор, вечером — праздничный спектакль «Танго между Строк», о жизни композитора.
 
После спектакля в театральном буфете — фуршет для актеров и гостей. Некая дама, расчувствовавшись, предлагает угостить «весь зал» шампанским, «скажите только, сколько стоит». Ей озвучивают 200 латов. «Да, конечно, занесу завтра». Ничему не научившаяся наивная администрация театра (угадайте, в чьем лице) нет чтоб отшутиться: «Гусары, давайте искупаем коней в шампанском!» — «Что вы, поручик, это же дорого!» — «Ну тогда хоть кошку пивом обольем». Администрация шарит по карманам, подтверждает заказ, и — пробки в потолок. Мне тоже досталось.
 
Дальше смотри историю первую. Секретарше поручено звонить даме с напоминанием один раз в неделю. Дама еженедельно искренне заверяет, что вот как только брат Юра из Москвы переведет деньги, так сразу занесет.
 
Пикантный нюанс: дама является правообладателем музыки композитора Строка и получает за звучащие в театре произведения дедушки авторские отчисления по нормам AKKA/LAA — 3% кассового сбора. Два-три представления в месяц, полный зал, билеты распроданы вперед, аншлаговая касса — около 7000 латов. Но на предложения рассчитаться дедушкиными песнями — не-не, вот Юра пришлет, занесу. Пока же стреляет для знакомых пригласительные на спектакли про дедушку, штук по пять-десять за раз. К слову сказать, «брат Юра» — второй правообладатель.
 
«Вооруженная охрана» нынче не в моде, вместо нее — судебные исполнители. Давно бы взыскали, вместе с судебными издержками, перед дедушкой неловко.
 

История третья. «Без вины виноватые»
 
Великий артист Юрий Никулин на «Голубом огоньке» рассказал анекдот, но вопреки обычному никто не понял, где смеяться. Тут же он рассказал еще один анекдот, никак не связанный с первым. Но закончился он: «А я — собачка из первого анекдота». Хохоту было...
 
Некоторое время назад я рассказал читателям ИМХО про лохотрон по-уимблдонски. Как мошенники со страницы «теннисистки Азаренко» на «Одноклассниках» пытались выманить пять тысяч евро. Деньги для онкологической операции предлагалось перевести на счет некоей Виктории И. Цитирую сам себя:
 
«Собрал я наш диалог в кучку и выложил на «Фейсбук», чтоб народ предупредить про очередную разводку. С телефонами, с фамилиями.
 
Через час позвонила Виктория И., ничем к счастью не больная, попросила убрать с «Фейсбука» ее фамилию и телефон, поскольку не имеет к этой истории никакого отношения. «Вы же, Евгений, мою маму знаете, вы же дедушке доску мемориальную только что...»
 
Доска была та самая, из второй истории.
 
Фамилию-то я убрал, но вряд ли жулики остановились. И те сердобольные, кто попадутся на удочку, будут переводить деньги на счет ни в чем не повинной Виктории И. Что тогда? Думается, Виктории И. рано успокаиваться. Хочется посоветовать ей серьезно озаботиться и обратиться в компетентные органы. Если что, советом поможем.