Считанные дни остались до начала реализации школьной реформы – полного перевода среднего образования на латышский язык. Принимаются подзаконные акты, из которых понятно, что нормального образования на родном больше не будет ни в основной школе, ни даже в детском саду. Практически все русскоязычные латвийцы возмущаются – но мощных протестных акций нет.

Почему 15 лет назад против значительно менее болезненных реформ мы протестовали, а теперь молчим? Бесполезно предъявлять претензии организаторам протестов. Не потому, что их действия были безгрешны, а потому эти люди добровольно взвалили на себя ношу. Любой, кто недоволен, мог стать на их место.

Настоящая, куда более глубокая причина, лежит внутри самого нашего общества. И ее, к сожалению, не понимают даже многие из тех энтузиастов, кто тратит свое время на попытки спасти русское образование.
 

Разгадка находится в обсуждении, казалось бы, отвлеченной проблемы – московских протестов против злоупотреблений избирательных комиссий на выборах в тамошнюю думу.

Понятна позиция завзятых врагов России: «фашистский путинский режим» свирепо преследует стремящихся к справедливости сторонников либеральных кандидатов. И поскольку те же самые враги последовательно поддерживают дискриминацию русскоязычных латвийцев, то наш брат сразу вступается за московских держиморд. Дескать, эти протестующие – очень плохие люди, они нарушают законы, их надо не просто разгонять, а сажать!

Более нелепую аргументацию трудно себе представить. Если кандидаты плохие, то народ их не выберет. Но раз их вычеркивают – значит, боятся, что все же выберут. Потому что не может быть такого совпадения – ни один из кандидатов от либеральной оппозиции вдруг не сумел честно собрать подписи, а все прочие это сделали легко. При том, что среди отвергнутых кандидатов немало муниципальных депутатов, которых уже те же избиратели выбрали. И как вишенка на торте – некий кандидат Цукасов, которого сначала зарегистрировали, а когда он пришел на митинг, то вычеркнули.

Столь же дурацкий аргумент о нарушении правил проведения митингов – якобы это основание для избиения людей дубинками и массовых задержаний непричастных.
 

Митинги проводятся ради давления на власть. Поэтому власть заинтересована, чтобы этих митингов не было. И если она считает митинг реально опасным, то ищет поводы, чтобы его запретить или провести там, где он будет малозаметен.

Тут надо четко провести грань. Недопустимо применение насилия – ни по отношению к людям, в том числе полицейским, ни просто разрушение чего-либо. А демонстрация в неразрешенном месте – это классика ненасильственного сопротивления. Его основоположники Махатма Ганди и Мартин Лютер Кинг, выводившие на демонстрации сотни тысяч человек, очень удивились бы идее испрашивания разрешений.

Да, консультироваться с властями надо, как и не мешать тем, кто равнодушен к проблеме, – но все это не за счет эффективности протеста

Сошлюсь на личный опыт. 16 марта 2005 года мы с друзьями одели полосатые костюмы лагерников и совершенно противозаконно стали на пути вполне легальной демонстрации легионеров СС. Были за свой проступок задержаны, привлечены к административной ответственности и наказаны штрафом. И пусть теперь мне кто-то скажет, что этого не надо было делать.

10 августа я был проездом в Москве и заглянул на митинг. Атмосфера – в точности такая же, как на тех акциях, которые мы устраивали против школьной реформы. Люди говорят на том же языке, воспитаны на той же культуре и идеалах, на Некрасове и Маяковском, так же презирают коррумпированную обнаглевшую власть. Только публика в среднем намного моложе. И приходит 50 тысяч человек в мерзкий дождь в разгар отпусков и дачного сезона – а мы еле набираем 7 тысяч в душистый майский денек.
 

Нам бы такую демонстрацию – Шадурский и думать о своих реформах забыл бы. А многие из нас клянут своих московских собратьев в соцсетях.

Полбеды было бы, если бы просто срабатывала логика «враг моего врага». Ситуация куда хуже. Протестный потенциал русскоязычных латвийцев снижается, что очень устраивает отечественные власти. И причина тут во многом в том, что мы находимся в российском информационном поле.

Интересно, что это поле очень не устраивает латвийских идеологов, они всячески стараются его закрыть. Разумеется, это только увеличивает наше доверие к российским СМИ – опять срабатывает принцип «враг моего врага».

А вот влияние этого поля на нас неоднозначно. В том, что касается собственно информации, оно несет нам исключительно благо. Всегда важен альтернативный взгляд на вещи. Почитаешь сообщения о каком-то событии на российском и западном сайте – и сразу видишь его разные стороны.

Более того, даже самые объективные западные журналисты не имеют доступа в некоторые точки, куда легко попадают российские. Нередко только из российских источников мы можем узнать, насколько довольны крымчане присоединением к России, как ужасна повседневная жизнь в Донбассе из-за регулярных артобстрелов украинской армии, как жестока сирийская оппозиция по отношению к тамошним христианам или алавитам.

А вот относительно оценки событий все обстоит куда хуже.
 

По каким-то внутренним причинам российская пропаганда показывает мир в крайне консервативном охранительном свете. Она не верит в самостоятельные действия масс, любые революции – «цветные», любые протесты инспирированы из-за рубежа и хорошо оплачиваются врагами.

Конечно, и здесь действует правило многих источников информации. Читай не только официоз, но и оппозиционеров, принимай во внимание и западный взгляд – увидишь мир в его прекрасном разнообразии. Беда в том, что большинство себя не затрудняет этим. А для нас, национального меньшинства при откровенно неприязненном отношении властей, охранительный и верноподданный взгляд на мир смертельно опасен.

Почему после первой стадии школьной реформы в 2004 году на долгие годы прекратилось дальнейшее закручивание гаек? Потому что тогдашние демонстрации школьников (кстати, несогласованные, то есть ужасно незаконные) нанесли неприемлемый ущерб власти. И долгое время идея пойти дальше для латышских политиков оставалась запретной. Но в какой-то момент Шадурскому аналитики доложили: сильных протестов не будет – и назавтра о поддержке новой реформы заявили все латышские партии.
 

А почему мы сумели вывести ребят на улицы в 2004, но не сумели сейчас? Есть разные причины, но в контексте нынешнего анализа важна одна. В 2004 родителями школьников были люди, получившие советское образование. А в СССР нас учили, что движение народных масс – это благо, что только в борьбе обретешь ты право свое.

Парадокс: любая антиправительственная деятельность в доперестроечном СССР каралась куда строже, чем в современной России или Латвии. Но страна вела свою родословную от революционеров и потому пела им лицемерную хвалу.

Забавно, что все это касается и Латвии. Почему в 1940 латыши безропотно восприняли крушение государства? Потому что вождь требовал беспрекословного подчинения. А потом сказал: оставайтесь на своих местах, и народ остался. А почему в Атмоде участвовали сотни тысяч? Потому что это были советские люди, воспитанные на преклонении перед революцией, в том числе 1905 года, которая воспринималась как национально-освободительная.

Сегодня поколение сменилось. Не только школьники, но и их родители не застали советскую школу.
 

Вопреки всем разговорам о тоталитаризме новая поросль куда менее свободолюбива. И в условиях, когда наше выживание в этой стране зависит только от способности сопротивляться, эта ситуация может стать трагичной.

Сейчас в Сейме находится законопроект о сносе памятника Освободителям. Разумеется, его инициаторов волнует только одно: придут ли те сто тысяч человек, которые ежегодно ликуют там 9 Мая, защищать свою святыню? Понятно, что акцию в защиту памятника непосредственно рядом с ним никто не разрешит – она же будет мечтать демонтажным работам.

И поэтому каждый, кто пишет гневные посты о необходимости преследовать презренных нарушителей закона в Москве, дает лишние аргументы политикам, которые вполне способны решить: это быдло на протест не решится, памятник сносить можно. Так что не следует, друзья, упускать возможность помолчать. Свою подлую сущность имеет прямой смысл скрывать – если уж нету сил ее изменить.

...23 августа 1968 года, через два дня после ввода советских войск в Чехословакию, знаменитый бард Александр Галич написал одну из лучших своих песен «Петербургский романс» — якобы о декабристах. Вот ее последний куплет:


И все так же, не проще,

Век наш пробует нас -

Можешь выйти на площадь,

Смеешь выйти на площадь,

Можешь выйти на площадь,

Смеешь выйти на площадь

В тот назначенный час?!


Еще два дня спустя состоялась демонстрация на Красной площади – семеро отважных встали с плакатами в поддержку чехов. Галич не знал об их планах, они не слышали еще этой песни, но параллель просто витала в воздухе. В принципе ничего не изменилось.

А ты, читатель, посмеешь выйти на площадь, если будут сносить памятник?
 

---

---