Пафос текста С.Васильева, подробная хронология вашего текста — все подтверждает синопсис фильма ужасов «Как убивали Snoras» из газеты «Телеграф». Поскольку конечным собственником газеты является именно г-н Антонов, версия «Телеграфа» — и есть его официальный комментарий.

Быстро творимый закон есть беззаконие, — Snoras и Krājbanka просто линчевали. Политический заказ. «Телеграф» возмущается, и авторы IMHO разделяют возмущение: операция была тщательно спланирована и проведена молниеносно.

Ну и что?

Как говорила героиня «Кафедры» И.Грековой, «со всем, что вы сказали и еще скажете, я согласна». Но к сказанному нужно добавить один факт, который все три статьи старательно обходят.

Банки Snoras и Krājbanka лгали. Они предоставляли лживые сведения, подложную, подтасованную, фальсифицированную, сфабрикованную — выбирайте сами — отчетность о деньгах вкладчиков. Действия, безусловно, преступные, влекущие как административную, так и уголовную ответственность.

Строго говоря, мы сейчас наблюдаем именно первый акт, административный. Финансовые учреждения живут как по общим, так и по специальным законам, установленным именно для них. И по специальным законам вранье наказывается смертельной инъекцией, то есть лишением лицензии, причем незамедлительно. Без суда и следствия, заметьте.

Уже подзабылось, что несколько лет назад на липе был пойман Ogres Komercbanka, причем повторно. В первый раз их предупредили, во второй — прихлопнули за день. Отобрали лицензию и назавтра закрыли. И никто не возмутился — все, так сказать, lege artis, по правилам, нечего врать.

Сразу пристрелить или хочешь помучиться?

Законы, описывающие деятельность финансовых учреждений, естественно, должны вписываться в общий свод государственных законов. Увы, человечество несовершенно. Законодательная и нормативная база — тоже, как и ее понимание. Как сказала мне на днях эстонская аудиторша, вцепившаяся с позиций революционного правосознания в наш скромный и кристально прозрачный эстонский бизнес, — «к сожалению, закон это допускает».

Всего и навсегда впрок не предусмотришь, поэтому законодательство должно непрерывно, и желательно своевременно, совершенствовать. Собственно говоря, парламент и есть институция, для которой эта работа является основной. Мы привычно клянем государственную административную и судебную систему за медлительность. Может, стоит позавидовать слаженной и оперативной работе литовских инстанций, подготовивших в полной секретности молниеносную операцию «Усовершенствование законодательной базы»?

В какой-то пьесе абсурда в шкафу находится труп отца, а мать и сын часа два обсуждают, воняет он уже или еще нет. Еще абсурднее — полгода обсуждать в парламентах, сильно уже воняют антоновские банки или еще можно потерпеть.

Повторюсь. Законы финансовой системы позволяют прихлопнуть финансовую организацию за сутки, если есть веская причина. Весомость и темп — «сразу пристрелить или хочешь помучиться» — определяет не суд, а финансовые контрольные органы. Если прочие законы «не догоняют», их можно и нужно поправить со скоростью, которую диктуют обстоятельства. Единственное условие — изменения и процедуры принятия должны соответствовать Конституции.

Правила перевода

Решение любого административного органа можно обжаловать в суде. Впрочем, хорошо известно, как при помощи судебных механизмов можно превратить здравый смысл в абсурд. Понятен жест литовских парламентариев, ограничивших судебное вмешательство в ситуацию. Не могу вдаваться, поскольку не видел закона, и даже если б видел — не компетентен. Но уверен, что уж первым делом литовские юристы все проверили на соответствие Конституции.

Есть хороший принцип — mitigate losses, минимизировать убытки. Он обязывает всех участников событий, без разбора, когда ситуация выходит из-под контроля, кинуться на ликвидацию — тушить пожар, спасать судно, разгребать завалы. И только потом садиться за стол выяснять, кто виноват, кто за что заплатит и что оставить для суда.

Вот разница в латвийских и литовских методах. Судя по прессе, о проблемах Snoras наша Комиссия по рынкам финансов и капитала, FKTK, узнала только 16 ноября, когда банк уже прикрыли. Объявила, что в Krājbanka все в порядке, на всякий случай затеяла проверку и тут же обнаружила зияющую прореху.

Того же 16-го числа, и вряд ли это — совпадение, в Krājbanka пришло распоряжение Латвийского университета перевести 2,5 миллиона латов, доселе смирно лежавших на депозите, в другой банк. Комиссия запретила этот перевод, деньги вернулись на место.

Однако официально в банке 16-го числа все было в порядке. И теперь университет имеет хорошие судебные перспективы, если оспорит беспричинный запрет FKTK — фуктука, как их называют. Именно это имела в виду литовская министр финансов Шимоните, упрекая FKTK в бездействии. Журналистам же будет о чем чесать языки: кого подставил фуктук — университет или вкладчиков, между которыми должны быть поделены деньги ЛУ.

Хочешь канфетку? Нэту, дарагой!

«В сентябре было дано указание перевести ценные бумаги в депозитарий ценных бумаг нацбанка Литвы. Однако непослушные банкиры перевели туда лишь небольшую часть ценных бумаг», — нежно гладит озорников по головке автор статьи. Переведем на понятный язык. Литовские контролеры сделали то, что обязан делать каждый банк со своими должниками: заглянули на склад и проверили имущество. Они запросили, думаю, простенько, по интернету, иностранные депозитарии о наличии ценных бумаг на счету Snoras, в соответствии с данными, представленными шалунишками-банкирами.

Бумаг не оказалось. Озорников попросили собрать конфетки и положить их в буфет, но конфеты уже съели, и фантиков не осталось. Съедено, по последним данным, уже не на один, а на 3,7 миллиарда литов, более одного миллиарда евро.

«Я этому не верю», — нехотя выдавил Сергей Васильев в нашей дискуссии по его статье в IMHO. Дело личное, я тоже могу полагаться только на данные прессы, как они есть, face value, так сказать. Но упомянуть в статье об основном факте автор обязан. И пусть читатель сам решает, кому верить — автору или фактам.

С Krājbanka наши сорванцы играли в другие прятки. Средства Krājbanka на корреспондентских счетах в других банках оказались заложенными под обязательства третьим лицам. Переведем. Коробки-то на месте, с виду все в порядке, но конфеты из них съели. С большой вероятностью можно предположить: под залог средств на корсчетах простенько взяты кредиты, и деньги эти куда-то вложены.

Надо еще понимать, что вряд ли себя уважающий банк выдаст антоновым кредит под депозит на корсчете. Поэтому хулиганил наш озорник вместе с такой же дворовой ватагой. «ИнвестБанк» из его же группы. «СберКред», кто-нибудь о таком слышал? Birds of a feather flock together. Птички одного пера...

Вы, г-н Вилкс, министр финансов, советующий бабушкам приглядывать за банком. Бабушкам, все еще думающим, что носят деньги в Сберкассу. Вы посмотрели, на каких помойках лежали корсчета «Края»?

Короче, «выходи, тебе водить!» — скомандовал фуктук вернуть в буфет конфеты. Увы. В ответ — просьба о политическом убежище в Англии («РБК daily», 25.11.11).

Рисковый парень

«Ни литовские, ни латвийские официальные лица не объясняют, куда же эти деньги конкретно делись. И главное: ни слова о возможной перспективе эти деньги вернуть в "ограбленные" банки». Пропавшие деньги искать не будут, лихого авантюриста Антонова попытаются засадить в тюрьму», — пишет автор.

Ну, с самим-то Антоновым ясно, вор, как известно, должен сидеть в тюрьме. Конечно, конечно, еще нужно в судебном порядке доказать, что он вор, это мы понимаем, грамотные. До суда политкорректно даже норвежского мясника Брейвика, почти сотня трупов, убийцей не называем.

«Антонов, конечно, — авантюрист, рисковый парень, но не банальный вор», — цитирую дальше. Черт возьми! Объясните мне эту тонкую разницу. Объясните ее Раймонду Паулсу, которого этот «рисковый парень» лишил коммерческих результатов всей его творческой жизни. Авантюрист, взявший на хранение ваши деньги, просадивший их без вашего ведома в каких-то только ему известных аферах, — он не вор? Можно, я введу определение? «Авантюрист — это тот, кто затевает авантюры за свои деньги». Иначе он вор, банальный или гламурный — не важно.

«Мы банкиры, а не воры и бандиты, которые хотят спрятаться на Карибских островах», — сообщил литовской газете Respublika Владимир Антонов. Объясните разницу ста десяти инвесторам, которые под честное слово этого рискового парня вложили по 200 тысяч латов в субординированный капитал его банка. К счастью, должностные лица уже обещали войти в положение и их пятилетний вид на жительство не оспаривать. Но денег своих они не увидят.

Банкир ли г. Антонов? Банк является банком, пока имеет собственный капитал. Капитал Snoras был 160 миллионов евро, Krājbanka — 57 миллионов латов. Если его нет — это уже не банк, а коммерческая структура в состоянии банкротства. Размер дыры в Krājbanka — почти два уставных капитала, в Snoras — восемь.

Вкладов в Krājbanka было миллионов 600 латов. На выплаты вкладчикам по гарантиям пойдет 350 миллионов, и это полностью удовлетворит 99,8% из 260 тысяч вкладчиков. Оставшиеся 500 вкладчиков получат жалкие крохи из оставшихся 250 миллионов, которые удастся собрать при ликвидации. Вычтем собственный капитал банка в 57 млн., депозиты латвийских госконтор, итого нерезиденты недосчитаются миллионов 150 латов. Можно только опасаться, что кое-кто из них может спросить с рискового парня по понятиям — так в литовскую тюрьму сам запросится. Кстати, с чего бы это российскому гражданину просить убежище от литовско-латвийских политических преследований в Англии, если Россия своих не выдает?

Поддержи пенсионную реформу — сдохни

Куда делись деньги, официальные лица не могут объяснить по понятным причинам — сами еще не знают. Но искать будут, и еще как. Выяснением того, «в какой мешок он деньги засунул и в какую норку утащил», возвратом того, что еще можно вернуть, займутся во втором акте, и на это уйдет много лет и криминального расследования, и процедур ликвидации по Коммерческому закону.

Для этого и нанят г-н Саймон Фрикли, бывший директор сыскного агентства Kroll, с космической зарплатой — 140 тыс. евро в месяц. За 1,7 миллиона в год он должен разыскать и вернуть как можно больше из пропавшего миллиарда с ба-а-альшим хвостиком. Адекватно ли, не мне судить. В английской футбольной премьер-лиге за эти гроши не каждый станет мараться. Но ведущая мировая страховая компания Marsh & McLennan несколько лет назад не поскупилась купить Kroll за несколько миллиардов.

Вполне можно согласиться, что заказав на себя аудит в Kroll при покупке Saab, Антонов подставился, и Фрикли нарыл лишнего. Так это его работа, за это ему платят. Но Фрикли накопал не слухи, а убийственные факты, которые Антонов абсолютно осознанно скрывал от проверяющих инстанций. Затем он, возможно, воспользовался инсайдерской информацией, — и Бог ему судья.

Финансовая состоятельность Антонова никогда не выглядела твердой, что, впрочем, для России не редкость. Forbes оценивал его как хозяина «Конверс груп», в первую очередь третьеразрядного Конверсбанка, не имеющего международного рейтинга, в 700 миллионов долларов. Это прилично, но увы, очень мало для покупки игрушек, машинок Saab, миллионов на 400, включая 75 миллионов кэша и обязательства.

Вот и приходилось, как пишет автор, «пользоваться своими банками как «кассой взаимопомощи» для своего нового проекта. Как бы — «перехватил до получки», — пишет автор. Хорошенькая «взаимопомощь», тырить у пенсионеров. Только нужно понимать, что соблюдая правила и нормативы по кредитам, по FKTK — максимум 25% уставного капитала в одни руки, — он мог через «Край» финансировать проекты до 15 миллионов латов, через Snoras — 40 миллионов евро. Какой уж тут Saab?

«Гламурные падонки»

Впрочем, мы-то можем порассуждать, куда делись деньги. «Антонов, несмотря на свой авантюризм, ипотекой не занимался, говорил, что — "слишком рискованно" для него», — пишет автор. Не верю. Перед моим окном на проспекте Дзинтару — дом, купленный и распроданный Krājbanka. Вице-президент банка с гордостью рассказывал мне, как они финансировали «Дом Александра». И так далее.

Может быть, деньги пропали в обесценившихся бумагах, как в Parex. Но тех поджимали выплаты по синдицированным кредитам, и иного выхода, как признаться, не было. А Антонов мог замазывать дыру, пока не поймали.

Автомобили Saab, голландский производитель гоночных машин Spyker — громкие, но не единственные бизнес-проекты Антонова. Все знают, что 50% airBaltic в свое время приобрел г-н Флик. О том, что финансировал сделку Krājbanka, стало известно позже. Но стоит подчеркнуть, что финансировал на сто процентов, ибо г-н Флик, даже отложив всю зарплату директора за много лет, не смог бы скопить на собственное участие в покупке, ну если только украсть. Иными словами, Флик был ширмой, а по факту купил эту компанию Krājbanka.

По невнятным сведениям, убытки в этой компании составляли 94 миллиона латов. Значит, половина — Krājbanka, не так ли?

Я лично участвовал в разработке сделки, к счастью для Krājbanka не состоявшейся, где банк собирался финансировать покупку латвийской компании дороже, чем имел право. Опять-таки, финансировать на сто процентов, оформляя покупку на технических операторов. Планировалось заплатить 20-25 EBIT-ов — не меньше, чем полторы-две реальные цены. Ни один банк в здравом уме за такую сделку не взялся бы. А коммерсанты — почему бы и нет: почистить, покрасить и перепродать с прибылью. Этого банкиры и не скрывали.

Машинки, самолетики, лого Snoras на болидах Формулы-1 — сплошной гламур. Как говорят англичане, the difference between a man and a boy is defined by the size and price of their toys. Антонов вел личные бизнес-проекты, платил за гламур деньгами банка. А поскольку в рамках законов и правил это невозможно, врал и подтасовывал отчетность. Ставя себя вне банковского закона.

Ручки — поверх одеяла

Как сейчас выясняется, еще два года назад FKTK обнаружила, что непослушный Вовочка тащит денежки из копилки, и строго-настрого наказала ему держать шаловливые ручонки поверх одеяла. А по слухам, Антонов даже покупал свою долю в Krājbanka на деньги клиентов. Фирмам продавцов выдали невозвратные кредиты на сумму покупки. Если это правда, то уже начинал Антонов с дыры миллионов в пятьдесят долларов.

Возможно, он и впрямь считает себя рисковым парнем. Весь General Motors не может выгрести с этим Saab-ом, а я, простой русский банкир Владимир Антонов, сейчас их всех сделаю. Берлускони в ногах у Путина валяется, умоляет «Аэрофлот» купить «Алиталию» хоть за грош, — не-а! Еле-еле удалось кому-то впарить за тридцать миллионов евро, полцены Saab. А я вот сейчас ка-а-ак куплю латвийскую авиакомпанию, все умоются!

Ясно дело, проекты принесли бы лихие прибыли, и дырки в балансах удалось бы закрыть, если б не мерзавцы-литовцы, которые его заказали. Но лично мне по жизни довелось замечать: если кто-то долго что-то делает, вроде «купи себе немножечко "Олби"», и никто не понимает, как это работает, рано или поздно выясняется, что оно и не работает. Субстанция с цветом, запахом и вкусом дерьма рано или поздно окажется дерьмом.

В апреле 2011 года голландская пресса сообщила, что Владимир Антонов покупает российского производителя гоночных автомобилей Marussia Motors. Который, в свою очередь, владел российской командой Формулы-1 Marussia Virgin. А теперь — хотите посмеяться? Сообщение от 23 ноября: «Российская команда Формулы-1 Marussia Virgin оказалась под угрозой расформирования из-за нарушения британских законов.

Как сообщает газета The Independent, причиной ликвидации гоночного коллектива является нежелание предоставлять в контролирующие органы финансовые отчеты о деятельности компании. «Они пообещали предоставить отчет, но не сделали этого — в таком случае весь совет директоров ждет судебное преследование», — заявил представитель контрольной инстанции».

И в этой стране он просит убежища? Может, все-таки — на Карибы?