Это неправда, и в доказательство тому предъявляю текст самой речи (напечатано по аудиозаписи). Судите верно, и верно будете судимы.


«Данное дело — возможности.

Владимиру Ильичу Линдерману — возможность подтвердить свою приверженность правовым методам политической борьбы.

Вайре Вике-Фрейберге — возможность раскаяться, раскаяться в том, что опустилась до демонизации честного борца за равноправие.

Суду же — возможность явить обществу стоящий уважения образец объективности, независимости и справедливости суждения по данному делу, т.е. — признать, что ВВФ оклеветала Владимира Ильича Линдермана.

Воспользуются ли суд и Фрейберга своими возможностями еще неизвестно. Линдерман же уже воспользовался, одним лишь фактом данного разбирательства обществу свою правоту он доказал.

В данном деле, согласно статье 2352 прим Гражданского закона, именно Фрейберга должна доказать правдивость своего утверждения во всех трех частях:

1) Владимир Ильич опасный для общества элемент;

2) что он является экстремистом;

3) что он был задержан с доказанными агитационными материалами против суверенитета ЛР.

Отсутствие доказанности правдивости хотя бы одного из этих трех утверждений означает, что в соответствующей части иск Линдермана должен быть удовлетворен. Итак, доказала ли ВВФ правдивость своих утверждений? Нет, не доказала!

В качестве фактической базы правдивости ее заявления выдали ворох негативных публикаций про Линдермана. Этому можно противопоставить ворох положительных о нем публикаций. Можно было бы предоставить ворох негативных публикаций о ВВФ. Но публикация — не факт, в данном деле важны факты, а если быть точным, то отсутствие фактов: отсутствие факта, что Линдерман экстремист; отсутствие факта, что Линдерман опасный для общества элемент; отсутствие факта его задержания с агитационными материалами против латвийского суверенитета.

По ходу рассмотрения дела были проверены лишь две публикации. Одна — про семерку задержанных в Двинске национал-большевиков, в которой, вопреки утверждению адвокатов, нет ничего антигосударственного. Публикация же про якобы обнаруженную у Линдермана взрывчатку ничтожна. Публикация ничтожна в силу того, что в рамках дела по обвинению Линдермана в подготовке покушения на Фрейбергу было выяснено, что взрывчатки, оказывается, не было. То есть дело было сфабриковано против него.

Именно эта публикация, на мой взгляд, ярко свидетельствует о недобросовестности второй стороны в данном процессе. Как можно было подать в суд такую публикацию в доказательство того, что он опасен, зная, что он был оправдан?! Я вижу в этом неуважение к суду и оппоненту.

Ссылка на голословный отчет ПБ логически неуместна в силу того, что не сомнительный отчет ПБ предшествовал спорным заявлениям Фрейберги, а ее заявление предшествовало ему. Если и говорить о том, чем оно обосновано, то это уж скорее ПБ ее слова может использовать в оправдание своего отчета. Это — чушь!

В доказательство правдивости заявления Фрейберги было предъявлено и видео, в котором Линдерман отзывается о Латвии как о фашистском государстве. Это видео также содержит непонятный кадр с двумя очевидно вырванными из контекста словами Линдермана, двумя словами: «Умрут многие».

Ни то, ни другое не является ни угрозой обществу, ни экстремизмом, а лишь проявлением того, что Линдерман знает и пользуется своими правами на свободу совести и мысли, а преследование за пользование своими правами в демократическом государстве является недопустимым.

Отзыв о государстве как о фашистском является приемлемой в демократическом обществе формой критики правящего режима, который демонстрирует соответствующие тенденции. А в Латвии, к сожалению, по мнению многих, эти тенденции есть. В том числе и международные инстанции это отмечают — такие как, например, Комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью.

В качестве свидетельства о человеке как об опасном для общества элементе вторая сторона ссылается на факт пребывания человека в тюрьме. Линдерману действительно доводилось бывать в тюрьме, это стыд и позор этого государства, потому что всегда он был в тюрьме по ложному обвинению, за которым следовали судебные процессы, на которых выяснялось, что он невиновен.

Ссылающаяся на свой высший государственный статус и соответствующую информированность Фрейберга не могла не знать о том, что Линдерман был оправдан по всем обвинениям, и о том, что он ни разу не был осужден. А если она знала и пренебрегла этим, то в этом проявляется ее недобросовестность. А если она не знала, то, учитывая статус, на который она сама сослалась в данном процессе, это грубая небрежность. И в гражданско-правовом смысле в части ответственности нет никакой разницы, будь то небрежность или злой умысел.

Линдерман является борцом за равноправие — таким же, как и многоуважаемые Ганди и Мандела, которые так же, как и он, бывали в тюрьме. Которых так же, как и его, клеймили экстремистами. Но мир знает их как узников совести, и именно таким там был Линдерман. Поэтому факт пребывания Линдермана в тюрьме никоим образом не свидетельствует о том, что он опасный для общества элемент, быть может, он — один из достойнейших людей.

Не будучи уверенными в том, что суд сочтет спорный отзыв о Линдермане правдивым, адвокаты Фрейберги заявили, что она не утверждала, что Линдерман экстремист. А якобы сделала это заявление в форме предположения, пробурчав себе под нос «может быть». Нет, одного вводного недостаточно. Неужели теперь можно порочить кого угодно, прибавив к тому «может быть»?!

Нет, нельзя! Важен общий контекст заявления и то, как оно воспринимается среднестатистическим обывателем. В рассматриваемом случае заявление дважды президента страны среднестатистическим обывателем воспринимается как создающее ложное впечатление о Линдермане как о каком-то государственном преступнике. И соответствующая публикация в Latvījas Avīze является ярким отражением этого среднестатистического восприятия, в котором виновата ВВФ.

Более того, необходимо учесть, что в том же очерняющем Линдермана интервью Фрейберга, говоря о другом, субъективность суждения обозначает в своей речи четким личным «я думаю», «мне кажется», «по-моему», а не безлично-нейтральным, как в случае с Линдерманом, «может быть». Такое различие из уст знатока словесности, психологии и дипломатии не может быть случайным, она не могла не понимать, сколь негативно отразится ее слово на образе Линдермана в сознании обывателя.

Если говорить правду и поступать по правде — есть экстремизм, то да, Владимир Ильич Линдерман действительно экстремист, и честь быть с ним в этом заодно. Если бы ВВФ отозвалась о товарище Линдермане в таком положительном ключе, то вместо иска ей была бы честь и хвала, но она отозвалась в ином, в демонизирующем ключе той лжи, в которой правда признается государственной изменой.

Благо понятие экстремизма вполне определимо. Определение дано в резолюции №1344 ПАСЕ, где экстремизм определен как «форма политической деятельности, явно или исподволь отрицающая принципы парламентской демократии и основанная на идеологии и практике нетерпимости, отчуждения, ксенофобии, антисемитизма и ультранационализма». Ничего подобного в деятельности Линдермана нет, он как раз таки борется против всей этой дряни в латвийской политике.

Адвокат Фрейберги заявил, что понимает экстремизм как приверженность крайним целям и крайним же методам их достижения. Спасибо ему за это уточнение, я согласен с ним. Являются ли чем-то объективно экстремистским линдермановские цели восстановления гражданского равноправия и придания достойного статуса родному языку 2/5 населения Латвии? Нет, не являются! Эти цели четко вписываются в стандарт современной демократии и европейский стандарт прав человека. Что экстремистского в призыве к всенародному голосованию в соответствии с конституцией республики? Ничего! Методы Линдермана правомерны.

Короче, Линдерман либо действительно экстремист, либо ВВФ его оклеветала. Третьего не дано. Не бывает полубеременного. Судя по известным фактам и исходя из задействованных в деле понятий, Владимир Ильич экстремистом не является. Следовательно, остается одно: ВВФ его оклеветала и поэтому должна извиниться.

Спасибо за внимание».