Зачем менять систему?

Но что именно сказал и сделал латвийский президент? С какой стороны стоит взглянуть на его действие? И тут на память приходит история семидесятилетней давности, связанная с известным революционером и теоретиком Львом Троцким.

Стараниями сталинской пропаганды это имя стало синонимом враля, душегуба и вообще какого-то мрачного посмешища. У Сталина были все основания ненавидеть своего бывшего соратника — ведь Троцкий в конце жизни усомнился в выбранном пути и даже в перспективах революционного дела. Точнее, именно его сомнения стали одним из поводов для его преследования.

Еще в разгар НЭПа, в 1925 году Лев Троцкий публично отметил, что все пролетарские революции в Европе не привели к созданию стабильных социалистических государств. Он увидел причину в том, что население, в том числе рабочие и крестьяне, не видело необходимости в смене экономического строя. Мало того, Троцкий вступил в заочную полемику с самим Лениным, сделав предположение, что империалистическая стадия развития капитализма не его предсмертные судороги, а лишь очередной кризис перед новым периодом расцвета.

Кто привел к власти чиновника

Метафора Троцкого о советском социалистическом государстве, которое означает для России пересадку с товарного поезда на пассажирский, в то время как остальной мир уже едет на курьерском, взбесила Сталина, который увидел в этом «акт предательства идей великого Ленина». Но самое главное открытие сделал даже не Троцкий, а его ученик и последователь, итальянский троцкист Бруно Рицци, выпустивший в 1939 году книгу «Бюрократизация мира».

Рицци досказал то, в чем боялся признаться его учитель, а именно — что пролетариат не смог создать эффективное государство, но расчистил дорогу для нового класса — бюрократии. Бюрократия по Рицци — это не просто какое-то количество олигархов в стране и профессиональных политиков, которые объединившись потихоньку грабят государство. Все гораздо хуже. В ХХ веке бюрократия стала действовать как единый, иерархически выстроенный организм, который создает среду, наиболее приемлемую для расцвета этого бюрократического организма. А стать его частью — становится высшим карьерным достижением для любого жителя страны.

Бюрократия как класс

Начав свое восхождение к власти, человек развращается и становится готовым на любые злоупотребления, все более отдаляясь от собственно народа, но при этом становясь своеобразным примером для подражания. Рицци сравнивал бюрократический аппарат с гигантским паразитом, который управляет народом-носителем, то есть предвосхитил научную фантастику 80—90-х годов ХХ века. Он, аппарат, создает народу иллюзии жизни мира, свою систему ценностей, чтобы общество и далее работало на бюрократический аппарат.

Если марксисты полагали и полагают, что бюрократия не может считаться отдельным классом, поскольку не владеет средствами производства, то Рицци доказал, что бюрократия смогла «приватизировать» само государство, и уже через него не только средства производства, но и самих производителей.

По мнению Рицци, бюрократия не идеологизирована, цинична и всеядна. Если ее устраивает демократическая форма правления — она будет развиваться и там. В 30-е годы ХХ века власть в советской России стал подминать под себя аппарат КПСС, используя социалистические лозунги и политическую трескотню, а также массовые репрессии. Аналогично строили свою социальную систему Чан Кайши в Китае и Адольф Гитлер в Германии.

По мнению Рицци, с точки зрения бюрократии классический капитализм неэффективен, ему ближе олигархическо-бюрократический капитализм. И Троцкий признал, что бюрократизм может сделать утопией построение как социалистического государства, так и чисто капиталистического.

Революционер-троцкист

Если вспомнить эту теорию Бруно Рицци, то президент Затлерс может считаться настоящим революционером-троцкистом, который выступил именно против слияния государственного бюрократического аппарата и олигархической власти. Но готов ли он к дальнейшим действиям, как истинный революционер? Или это жест отчаяния, не имеющий какого-либо стратегического политического смысла? Со временем мы об этом узнаем. Тем не менее, это прекрасный повод еще раз подумать о судьбах нашей цивилизации и о том, куда мы все вместе идем.

Телеграф