Туманные интервью депутатов о рычагах через самоуправления и организация все новых референдумов на схожие темы – это все очень хорошо, но что же можно сделать такого, чтобы у ликующего большинства навсегда отпала бы охота выходить с инициативами о переводе любого уровня образования только на латышский язык?

Ничего не приходит другого на ум, кроме стандартной исторической практики – акций гражданского неповиновения, а именно, ненасильственный отказ от исполнения тех законов, которые противоречат самому бытию меньшинства в среде агрессивного большинства. Ведь люди способны создать «тормозящую силу, чтобы остановить машину» и совершить «мирную революцию».

И в нашем случае главный претендент — это закон Латвийской Республики о государственном языке. Если мы посмотрим на пункт 2.3 данного закона, то узнаем, что нам дано законное право использовать любой язык в неофициальном общении, внутреннем общении национальных и этнических групп, религиозных богослужениях, церемониях, ритуалах и других видах религиозной деятельности.

Вот и возникает вполне закономерный вопрос – а кто может запретить создать новую религиозную организацию, которая будет базироваться на основных этических, общечеловеческих принципах и исповедовать знание русского языка, как путь спасения и единения народов Латвии? Для создания такой организации требуется всего 20 жителей Латвии, устав и прочие стандартные документы, подаваемые в регистр. Число членов такой организации неограниченно и организаторы подобной вправе выступать от лица всех членов такой организации в любых институциях Латвии и Евросоюза.

Для придания солидности организации можно придумать определенный канон, догматы, символ веры и разработать ритуалы, позволяющие прийти к спасению от дискриминации по языковому принципу. Опереть все это на исторические сведения о русском языке на территории Латвии. Объявить своих учителей, епископов, создать сонм мучеников, пострадавших от языковой комиссии, объявив саму языковую комиссию порождением темных сил, врагом прогрессивного человечества и демократии.

Разработать символику организации, например, в виде губ, разрывающих заклеенный кусочками пластыря крест-накрест рот и каждому адепту, прошедшему инициацию «умения говорить на русском», выдавать металлический символ на цепочке и майку с надписью «русский язык или смерть», например. Объявить анафему национально-озабоченным партиям, как врагам веры и их, вместе с их лидерами, также объявить порождением темных сил.

Главный козырь такой организации это возможность законного представительства интересов всех членов организации в различных институциях. Поскольку к религиозным организациям относятся с определенным уважением и толерантностью, даже государство делает определенные налоговые послабления и другие льготы, то и конфессию веры в русский язык вряд ли можно будет игнорировать на государственном уровне, даже если в эту организацию вступит лишь треть от всего числа, проголосовавших на референдуме ЗА.

Исповедование русского языка, как объединяющего принципа народов Латвии, никак не противоречит христианским, мусульманским, иудейским, индуистским, буддистским принципам и принципам других религий. Это позволит верующим различных религий, конфессий и атеистам, собраться вместе для достижения общей цели – проповеди русского языка в Латвии, как объединяющего принципа и миссионерского привлечения к движению максимально возможного количества адептов, как в Латвии, так и во всем мире.

Конечной целью организации следует определить «царство русского языка на территории Латвии, без ущемления прав латышского языка».

А главное — все законно и при правильном юридическом оформлении, власть вряд ли что сможет возразить против. Тем более что, общение с госорганами подобной организации будет происходить исключительно в рамках действующего законодательства. А само вероисповедание сможет позволить частным лицам общаться с госорганами, опираясь исключительно на постулаты своей веры, то есть на русском языке.

Если уж демократические государства делают послабления для верующих, которым вера не дает права брать в руки оружие, то должно же и латвийское государство сделать послабление и своим гражданам, чья вера не позволяет им общаться в неофициальном общении на других языках. И кто может запретить адепту такой организации не питаться в ресторане, где нет меню на русском языке?

Кто может запретить требовать от фармацевта в аптеке полного перевода любой аннотации лекарства на язык верующего? Кто может запретить покупать что-то в магазине, где с тобой не общаются на языке его веры? Кто может запретить религиозной организации создавать свои детские сады и школы, пользуясь при этом государственной поддержкой? Собственно, таких вопросов возникает все больше и больше по мере примерки данной идеи на латвийские реалии.

Что думаете, правоверные братья во языке?