Проблема с русским школьным образованием существовала всегда. Просто одни ее не замечают, другие не хотят замечать, третьи политизируют. И, как правило, с точки зрения языка. О качестве образования речь идет редко.
 
Вот опять русские СМИ забили в колокол по поводу обещаемой в 2018 году реформы. Наши правозащитники призывают, как это было в 90-х гг. стеной встать против дальнейшей латышизации русской школы, но при этом упускают из виду один нюанс. Насколько правы они были в своих требованиях в 90-х, когда Латвия только-только обрела независимость, и с бодуна закрывать русские школы не имела оснований, настолько сегодня такое намерение вполне уместно.

По той простой причине, что прошло уже четверть века независимости Латвии — и латыши вправе считать, что школьное обучение должно быть только на государственном языке.
 
Значит ли это, что многочисленное русское население у нас должно отказаться от обучения своих детей на русском языке? Нет, конечно, не значит, и если сумеет отстоять свои интересы, честь ему и хвала. Но для этого хорошо бы изменить риторику: упор сегодня лучше делать не на языке обучения, а на качестве. В частности, на качестве русских школ и работы педсостава. Русские школы в Латвии отстают от латышских и по оборудованию, и по профессиональной подготовке учителей. Вот от этого и можно танцевать.
 
Вообще обычно, когда из двух решений проблемы пусть хоть одно решение не устраивает какую-то из сторон, надо искать третий путь выхода из положения.

Латыши хотят, чтобы все школы стали латышскими, русские — чтобы сохранился русский язык обучения. Можно ли угодить и тем и другим?
 
Оказывается, можно. Надо создавать двухпоточные школы. С латышом директором (что было бы естественно), двумя завучами (по латышскому и русскому обучению) и параллельными латышскими и русскими (т.е. с русским языком обучения) классами. Если умело поставить дело, интеграция в такой школе будет обеспечена. Ну а качество…
 
О качестве, в частности, русского образования разговор особый. Решив политическую сторону школьной проблемы, можно перейти к вещам более серьезным.
 
Однажды я предложил провести опрос среди школьников. Я называю имена, вы мне первую пришедшую на ум ассоциацию. И тут я услышал то, чего не ожидал.
 
Пушкин! Ну, что они назовут «Бахчисарайский фонтан» или «Бориса Годунова», я, конечно, не надеялся. Но хоть «Онегина». Что вы думаете? Почти хором — Пушкинский лицей. Гоголь! Улица Гоголя. Толстой! Татьяна Толстая, есть такая телеведущая. Тургенев — улица. Достоевский — кинофильм «Идиот» с Мироновым и Чуриковой. Лермонтов — пожимают плечами, проехали. Чехов — Рижский театр им Чехова, без уточнения Антона или Михаила…
 
Улицы, телепередачи, кинофильмы, публичные заведения. И ни одного упоминания о литературе. Полный нонсенс. А с другой стороны — это привычный набор источников, формирующих сегодня наш язык и наше все остальное. Школа, улица, кино, телевидение. Так мы скоро начнем забывать имена и книги великих писателей. Диккенса, Франса, Сэлинджера, даже Сервантеса молодежь сегодня вообще не читает. Про Гомера, Еврипида, Сапфо я даже не спрашивал.

Понадобилось всего каких-то десять лет, чтобы огромный пласт культуры практически напрочь стерся из нашей памяти. Виноваты в этом, разумеется, мы сами, но прежде всего — наша школа.
 
Борясь за русский язык школьного образования, мы ни разу за последние годы здесь, в Латвии не касались проблем просвещения. А оно стремительно меняется.

Самый яркий пример тому (этого казуса я, наверно, никогда не забуду) — личность Спартака, как она подана в изданном в 90-е годы учебнике истории Костанды для русских школ. О Спартаке там сказано, что, судя по его свободолюбию, он был родом из балтийских племен с территории современной Латвии.
 
Может быть, это своеобразный латышский юмор, но с другой стороны, такое освещение материала вполне типично для сегодняшних школьных учебников. Потому что главным принципом образования стала фрагментарность. Это — так называемое «мозаичное образование», когда факты, явления, события друг с другом уже не соотносится, а рассматриваются порознь, автономно. «Мозаичное образование» постепенно вытесняет прежний принцип универсальности, когда все со всем связывалось в единую, общую картину мира.
 
Универсальный метод образования с молодых ногтей приучал школьную молодежь к системному мышлению, а через это и к осмысленному отношению к жизни. Раньше при упоминании Пушкина, никто бы не назвал — по крайней мере, в первую очередь — лицей его имени. Пушкин — это, прежде всего, система художественных ценностей очень высокого уровня, и лишь затем — носящие его имя корабли, улицы и лицеи. То же самое Гоголь, Достоевский, Тургенев, Толстой… Это русская классика, о существовании которой, как о святыне, знал практически каждый русский подросток. Это базисные знания.

Зачем они нужны — об этом хорошо сказал академик, директор Пушкинского дома Николай Скатов: «Мы живем в новом, подвижном, бесконечно меняющемся мире, но только в школе, и только на литературной классике, дети могут получить необходимые профилактические, нравственные прививки, которые могут предотвратить некоторые болезни или ослабить их течение».
 
Только в школе. И только на литературной классике.
 
Не удивительно, что у нас в Латвии именно этот потенциал русской школы сегодня всячески снижается. И прежде всего за счет раздробленности, мозаичности образования. Кстати, билингвальный метод обучения этому тоже способствует. Ведь язык — это отражение народного лица и характера. В начальной и средней школе упор всегда делался на «единстве языка обучения» совсем не случайно. Только так можно обеспечить мировоззренческую целостность и привить молодому человеку азы патриотического чувства.

Сегодняшняя школа как будто умышленно противится этому. И путем латышизации русского образования — тоже. Отказаться от обучения детей на их родном русском языке, значит совершенно сознательно, даже целенаправленно воспитывать их манкуртами.
 
На сей счет мне вспомнилась и другая статья Николая Скатова, где он приводит в связи с этим слова бывшего директора ЦРУ Алена Даллеса, будто бы сказанные им еще в 50-е годы: «Мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную мощь и ресурсы на оболванивание и одурачивание русских людей. Мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем среди них единомышленников, своих помощников и союзников. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться трагедия гибели самого непокорного на Земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания…»
 
Прочитав эту цитату, многие станут утверждать, что Ален Даллес никогда ничего подобного не говорил. Только теперь уже не имеет значения, кому эти слова принадлежат. Они озвучены, и важно лишь то, что именно такой сценарий сегодня осуществляется. И что те, кто его осуществляет, наконец нашли себе надежных союзников.