Начало тут



Глава 6. Детство

16 октября 1987 г. стал первым днем производственной жизни первого в Латвии предприятия по промышленному выращиванию шампиньонов. Оформил я в речном пароходстве, где работал тогда, сразу три месяца накопленных отпусков и открыл новую, неизведанную страницу своей жизни.

Помню, выдрал из досок пару гвоздей, выровнял их какой-то железкой, забил камнем в стену, переоделся в робу, повесил на гвозди чистую одежду и засучил рукава. Не передать тех великолепных чувств, того безграничного энтузиазма, которые я испытывал в тот момент. Эти чувства потом сопровождали все годы моей работы на ниве грибоводства. Полная свобода творчества. Возможность видеть реальное воплощение своих идей и ощущать конкретный результат от их воплощения.

Не буду здесь описывать все, через что пришлось пройти, чтобы вдохнуть жизнь в эти руины и начать в них серьезное производство.

Тотальный совковый дефицит в те годы особо касался стройматериалов, металлопроката, труб, электроинсталляции, транспорта. Все строго фондировалось, а выделение фондов еще не означало, что товар есть на базах. Здесь чудеса изобретательности проявляла моя матушка Маргарита Петровна, которая добивалась от советских чинуш порой невозможного, причем почти без взяток.

Нанимать рабочую силу было не на что. Да и не шибко тогда было где. Рынка труда не существовало. Помогали четверо единомышленников, которые по выходным присоединялись ко мне на ниве свободного труда. Все они работали на госпредприятиях, кормили свои семьи, и переходить в кооператив на свободный, но пока бесплатный труд не могли по определению. Плюс к ним один пенсионер-энтузиаст, жилистый крепкий дед Макарыч.

Два месяца вывозили мусор из помещений и с территории. Сделали вентиляцию, достроили, подремонтировали стены, крышу, построили маленькую паровую котельную на соляре, сварили стеллажи, закопали в землю два цементовоза, очистив и приспособив их в цистерны для воды (работали на привозной) и солярки для котла.

Разобрали картофельные засеки на первом этаже.



Через полгода с начала работ по созданию производства была готова первая камера для выращивания, и мы посадили свой первый урожай грибов.




Компост (30 тонн) готовили абсолютно вручную на втором этаже (который мы к тому времени тоже арендовали у совхоза). Материалы завозили в помещение тачками и ведрами. Буртовки (перетряхивание компоста с внесением воды и гипса) проводили перекладыванием материала вилами с места на место.

Самые первые компосты по неопытности готовили на основе исключительно конского навоза с соломенной подстилкой, добавляли сжиженный куриный навоз. Чистую солому не добавляли. Рецептурили по факту наличия сырья.

Поначалу конский навоз добывали в расположенной неподалеку конноспортивной школе. Потом еще в течение долгих лет собирали его в окрестных конюшнях по всей Латвии. Поставляли им солому, бартером забирали навоз. Зоотехники и конюхи бунтовали. Содержать лошадок на опилках им было много сподручней. Но за навоз мы платили — и поставкой соломы, и тем, что мы своими силами чистили стойла.

На конюшни ездили всем небольшим коллективом и выгребали из стойл утоптанную и умоченную десятидневную подстилку, в которую и вилы-то втыкались с большим трудом. Только бешеный энтузиазм тех лет и святая вера в светлое будущее могли подвигнуть нас на такую каторжную и весьма ароматную работу. Слава богу, моя безграничная любовь к лошадям, к этим благородным, сильным и красивым животным не угасла тогда от последствий тех трудовых подвигов в виде кровавых мозолей, аммиачного угара и сорванной спины.

Со второго этажа компост спускали вниз выварками на веревках через «картофельные» люки в полу и раскладывали по полкам. Загружали камеру сутки без перерыва. Пастеризовали (стерилизовали) компост прямо в камере. Герметизировали помещение и семь суток обрабатывали компост паром, подавая его в систему вентиляции. Та баня запомнилась навсегда. Температуру в компосте нужно было замерять ежечасно, минимум в десяти точках на стеллажах. В камере +70 по Цельсию, аммиак, сероводород и прочая хрень в огромной концентрации. Водяной туман – рук не видать. По пояс нагишом, мокрое полотенце на голову (до балаклав не додумались) и — бегом в пекло с табличкой и карандашом наперевес. 10 минут героизма — замер снят. Можно регулировать процесс.

После тех пропарок в короткие часы отдыха часто снились моряки-подводники в горящих отсеках тонущих лодок, а запах аммиака преследовал везде. Никакие души и шампуни не помогали. Зато, что интересно, кожа у всех стала как у младенцев, а про грипп и простуду и вовсе забыли на следующие пять лет. Мы даже шутили между собой: если не получится с грибами, откроем сауну-навозолечебницу. Озолотимся по полной.

Потом камеру охлаждали свежим воздухом и засеивали плантацию мицелием, врабатывая его в компост вручную.

Вот тут нужно сказать, что после недельной термообработки компост приобретал совершенно удивительный хлебно-орехово-грибной запах. Волшебный, ни с чем не сравнимый аромат удивительной свежести. Никогда его не забуду. Вообще, после пастеризации компоста, которая как раз и предназначена для удаления из него не нужных для шампиньонов газов, микроорганизмов, веществ и зарождения полезных, вся технология становится сплошной музыкой грибного аромата.

Плодоносящая камера, в которой одновременно растет несколько тонн шампиньонов — это фантастическая ароматерапия (слово, совершенно не передающее полного смысла описываемого явления, но другого не нашел, к сожалению). Если у свежести в самом широком смысле слова есть запах, то это он — аромат плантации шампиньонов. В нем ощущаешь себя иначе, думаешь иначе, дышишь иначе.

Вообще, шампиньон – это удивительное «животное». Да-да! Не удивляйтесь. В ученой среде до сих пор не определились до конца — к фауне отнести грибы или к флоре. Культивируемый шампиньон (Agaricus bisporus) — единственный из грибов, который размножается только при слиянии двух спор, мужской и женской. За многие годы общения с ним я замечал массу повадок шампиньонов, свойственных развитым существам.

Они реагируют на звуки (я, по примеру японских грибоводов, транслировал в камерах выращивания классическую музыку – урожайность увеличивалась), не прощают небрежного отношения к себе, любопытны. Если на стадии закладки плодовых тел периодически заходить в камеру и весело кричать: «Подъем!» — волна поднимается быстрее. Проверено.

Они любят темноту. Всякий раз, когда заходишь в камеру и включаешь свет, тебя ждут всяческие сюрпризы, приятные неожиданности. Плантация меняется за считанные часы на глазах. И это завораживающее зрелище, поверьте. Когда свет горит долго и в камере много людей (при сборе волны), шампиньоны стремительно спешат раскрыть шляпки и осеменить компост спорами. А затем так же быстро вянут. Словно чувствуют, что жить им осталось недолго, и скоро они «сыграют в ящик». Поэтому качественный гриб собирать нужно быстро. Хотя часто бывало и не по себе ломать такую красоту. Но… пользы для, однако.

Много могу рассказать об этом чуде природы, да и так длинно получается. Считайте это объяснением в любви к делу, которое захватило меня целиком на долгие годы.

Вот так они красавцы растут. Стремительно, мощно, щедро.









Всмотритесь в лицо этой женщины. Это одновременно выражение восторга, удивления, сопричастности к чуду, чему-то незаурядному:



Это Раечка Козлова – прима наших сборщиц грибов. Суперпрофессионал, трудяга и замечательный человечек. С нами она отработала 11 лет и стала почти членом нашей семьи. (После закрытия фирмы многие наши сборщицы уехали в ирии-голландии.) За смену она собирала до 120 кг качественного обрезанного в стандарт гриба (в 1 кг при среднем и мелком размере – 60–90 штук).

Таких картин видела немало, поверьте. Но всякий раз, попадая в эту энергетику шампиньонов, и она, и я, и многие другие испытывали такие же чувства. И эти чувства были гораздо острее радости от грядущих прибылей с хорошего урожая и удовлетворения результатами отлично сделанной работы.

От такой картины светлели лица и у всех многочисленных визитеров, экскурсантов, журналистов, министров, иностранцев, матерых агрономов, приезжавших целыми автобусами поучиться.



Глава 7. Отрочество

Первый урожай выращивали и собирали почти год (вместо двух положенных месяцев на все про все)!

За это время собрали аж… 5 кг с метра плантации. С точки зрения промышленной технологии выращивания шампиньонов, даже по тем временам, это был пшик. Затраты окупили с трудом. Благо, их почти не было. Собственный труд оплачивался энтузиазмом пополам с оптимизмом. Соляр, электроэнергия стоили копейки. Проценты по кредиту (90 руб. за год) платили в конце года.

Хорошо помню, как продавали первые несколько кг грибов, собранных за день.
Торгаши мы были тогда такие же, как и грибоводы.

Получил я разрешение в райисполкоме на уличную торговлю. Купил на «Стабурадзе» десяток складных коробочек для детских тортов. Расфасовал в них грибы. Надел на товарища белый медицинский халат (!) поверх куртки.
Встали мы с ним за прилавок на имантском базарчике напротив универсама «Вильнюс» (теперь «Мего»). Торговцев рядом единицы – картошка, морковка, цветы.

Благо дело было весной и лесными грибами на рынке не пахло. Эх, думаю, забогатеем не в шутку!

Он за продавца, а я со стороны, значит, маркетинговые исследования провожу и вроде не при делах.

Между делом народ завлекаю. Час стоим, другой… Холодно, однако, а бизнес не йдёть. Народу мало. Оптимизм падает заодно с температурой воздуха. Дело к вечеру. Люди редкие подходят, спрашивают, что за зверь такой невиданный? А откуда? А с чем едят? А не чернобыльские ли это мутанты? Откуда поганки?

Парочка смелых дошла в разговоре до цены. А зарядил я по тем временам не хило – 10 руб. за кг, то бишь пятерочку за коробку. Я уже и так, и сяк. Рассказывал интересантам и про французов с Наполеоном, и про деликатесность продукта, и про то, что сегодня эти грибы едят только особы, приближенные к генсеку и Кабмину (кстати, так оно и было в те времена). Ничего не помогало. Договорился до того, что стал рассказывать женщинам с грустными глазами, что сие чудо весьма эффективно и положительно влияет на мужскую потенцию. Дальше колебаний в их глазах и нервного ощупывания тощего кошелька дело не шло.

Мои грибочки-красавцы лежат в коробочках, как зефир в «Альбатросе» (валютный магазин для моряков), а торговля на нуле.

Все же за четыре часа продали целых… две коробки! Купили особы, у которых, похоже, дела с мужьями обстояли совсем безнадежно, отдав, судя по всему, последние кровные. Угрызений совести у меня не было — шампиньон действительно штука полезная.

Кооператорский задор тихо таял, как льды Гренландии. В мозгу картинка графика погашения кредита чередовалась со сметой предстоящих платежей за транспорт, навоз и торф. Появились зачатки зависти к тюльпанщикам и шашлычникам.

Темнело. Почти созрел на первый сброс цены. Не возвращаться же назад с грибами.

И вдруг… Женщина в дубленке, средних лет, глаза умные. Пробегая мимо пустых прилавков, случайно замечает нашу компашку — два сосуля и грибы.

Стала как вкопанная, а потом с возгласом: "Боже, какая прелесть!!!" кидается к нам, обегая пустые прилавки. Я, тогда молодой и симпатичный, решил, что «прелесть» — это я или мой друг, он тоже парень не из последних.

Подбежала. Схватила гриб, понюхала, ковырнула наманикюренным ноготком и заговорщически спросила, зачем-то оглядываясь по сторонам:

— Откуда?!

Я, простив себе все недавние слабости и сомнения, переполняясь гордостью:

— Made in Latvia! Сами вырастили!

Поверила. Глаза у меня честные от мороза.

— Какое чудо, ребята! Какие молодцы! Сколько?

Э-э, думаю, буду стоять до последнего. Маркетинг так маркетинг. (Вру. Тогда я это слово не знал, но что-то в таком духе думал точно.)

— Десять рэ за две коробки, шесть за одну.

Дама достает «зеленого Ленина» (купюра 50 руб.):

— Забираю все!

«Красный Ленин» (купюра 10 руб.) от продажи первых коробок сдачи — и… Вот оно, счастье!

Есть перспектива у бизнеса! Сектор рынка определился. Да здравствует кооперация!

Становление рынка шампиньонов в Латвии — отдельная тема. Продавать в грибной стране неизвестные советскому народу грибы тоннами оказалось делом непростым. И лезгинку танцевать приходилось в магазинных подсобках, и публично есть сырые грибы (кстати, очень вкусно и от изжоги лечит моментально), доказывая их безвредность, и флиртовать в корыстных целях с толстыми шефинями и товароведами, и госторгчиновникам подношения совершать. Без этого никак.

Первыми моими клиентами стали все рестораны Юрмалы, сеть Рижского коопторга, несколько овощных магазинов и одна бойкая торговка-перекупщица на Рижском центральном рынке.

Развозил грибы первое время на стареньком ушастом «запорожце», который пожертвовал бизнесу приятель-соучастник. Снял все сиденья, кроме водительского, и получилась такая из себя чудная грибовозка. Первый год ездил без прав. До этого вообще за руль не садился. Несколько учебных поездок с бывалым водилой — и сто км в день по Риге-Юрмале. Потом уже честно школу закончил и права заимел. К слову, машина — сказка. Летала, как ласточка. Проходимость — джипы отдыхают. Если б не печка капризная, и пожаловаться не на что.

С ростом «Микоса» нарастал и рынок шампиньонов в Латвии. И могу нескромно сказать, что именно наша компания научила Латвию есть шампиньоны.

Это уже позже на выстраданную, наработанную нами поляну влезли голландцы, за ними — поляки, а там и братья литовцы подтянулись. Первых и вторых я с годами отправил восвояси, а на третьих… Впрочем, об этом в другой главе.

А тогда… Тогда пришло понимание, что выбранное нами направление бизнеса весьма перспективно, что степень его многосложности на несколько порядков выше наших первых представлений о нем, что «зависнуть» на каком-то мелком уровне, обеспечивающем достойное (по советским меркам) существование, не получится – рынок не позволит.

Жизнь стремительно неслась вперед. За ней нужно было успевать. Горизонты открывались большие. Так хотелось ни от кого не зависеть! Рисовалось красивое, большое, чистое дело по душе и способностям — и нам, и детям, и внукам.

Детство и отрочество «Микоса» закончилось.


Продолжение