Прошло 25 лет с момента основания НФЛ. Несмотря на то, что это совсем недавняя история, она уже обросла мифами, декорациями и, разумеется, умолчаниями и вымыслом. Появилось несколько основателей НФЛ, имена которых я слышу впервые, людей, которые сидели в кустах — кто дальше, кто ближе — и прикидывали, когда будет достаточно безопасно присоединиться. Власти предержащие также ждали момента, когда придется заслать людей, чтобы контролировать ситуацию и перехватить управление.

 
Как всегда, историю пишут те, кто находится у руля. Я уверен в том, что по случаю 25-летия один за другим выступят разные псевдооснователи и те, кто фактически уничтожил Атмоду.
 
Теперь уже написана официальная история НФЛ, мемуары написали те, кого даже поблизости не было, или те, кто приехал на белой кобыле, когда надо было перехватить руль.
 
Но ведь существует и истинная история. Вокруг основания НФЛ возникли различные мифы, перевороты, большие и маленькие предательства. Можно подумать — ничего особенного, внутренние разногласия какой-то политической организации или борьба за власть в ней. Но дело в том, что НФЛ отнюдь не был какой-то политической организацией. Эта организация управляла Атмодой — пробуждением всего латышского народа, и в ней состояло 240 000 официальных членов. Эти перевороты и предательства привели к победе коммунистов, к упадку латышского мировоззрения и культуры, к краже государства и прихватизации общего имущества народа, а в конце концо — и к потере независимости Латвии.
 
Коммунистическая партия запрещена, 14 июня у нас — День памяти жертв коммунистического геноцида, но сами коммунисты, политические наследники вершителей геноцида остались у власти. Вместо того чтобы отдать власть народу, они, как хамелеоны, перекрасились в либералов, в зеленых... да во все цвета радуги. Кое-кто даже поднял флаг радуги. Но коммунистическая организация была, ее даже Евросоюз признал организацией преступников и убийц. Так по какому праву коммунисты, надев новые костюмы, продолжили править страной и объявили общее имущество страны своим — частным и неприкосновенным! Как видите, уму непостижимо, а вполне реализуемо.
 
Я ведь не простой свидетель, я стал организатором этого небывалого подъема народа и события, которое мы назвали Атмодой. Я участвовал в этом процессе с первых минут и о каждом народофронтовце могу рассказать — где и когда он появился в Народном фронте.
 
Другой вопрос, можно ли это назвать Атмодой, или настоящее пробуждение начинается лишь теперь. Как бы то ни было, это был огромный поворот в истории латышского народа с огромными последствиями. Несмотря на то, что он привел к нынешнему модному рабству и крепостному праву по-европейски, ныне мы имеем, как сейчас любят говорить, новый государственный формат, от которого можем оттолкнуться в борьбе за независимость Латвии, за суверенитет народа и отмену еврокрепостного права — современного рабства.
 
Тогда над нами летали советские истребители, теперь — натовские. Конечно, тогда мы могли формально выйти из состава СССР, теперь можем формально выйти из Евроимперии. Тогда мы были советскими крепостными, теперь стали еврокрепостными. Дорога к свободе ведет через тернии — это уже доказала Греция, которая вместо свободы попала в долговую яму. Мы все видели, чем закончилась их борьба за свободу — за одну ночь правительство ЕС сменило премьера, и греческая демократия утонула, как «Титаник». А Кипр? Соединенные страны Европы как дуновением ветра уничтожили ее независимость. Да и парламент Португалии может принимать любые решения, которые ему пришли в голову, а все равно придется подчиниться приказам из Евросоюза.
 
Но у нас в этом отношении имеется опыт. Я оптимист и уверен в том, что нам удастся завоевать независимость Латвии.
 

Так каковы же были печально известные 80-е прошлого века, в какой ситуации и среде развалился СССР?
 
СССР был типичной империей, в быту называемой «Кремлевской империей», только вместо царя ею управляло Бюро коммунистических сверхчиновников с секретарями. Это бюро называлось Политбюро Коммунистической партии. Бюро, управляющее империей, составляла клика старых, властолюбивых, неспособных мыслить, физически и психически больных (это доказано экспертизами врачей) коммунистов (вообще-то коммунизм — учение о кровавой классовой борьбе).
 
Как и другие подобные учреждения, Бюро управляли секретари, но иногда кто-то из секретарей с помощью правительственных структур (внутренней группы заговорщиков) выдвигал себя во главе Клики, назвав себя Генералиссимусом или Генеральным секретарем, то есть Главным секретарем. Жизнь всех поданных империи зависела от решений этого Главного секретаря и Бюро, которые направлялись к исполнению секретарями более низкого уровня.
 
Вся система состояла из иерархической пирамиды секретарей, у основания которой находились советские крепостные — рабы. Кровавые времена человеконенавистничества сменялись другими: диктаторские времена Ленина-Сталина с небольшим перерывом сменили «времена Хрущева», который забыл даже язык своих предков и другим запретил на нем говорить. После ограниченного Никиты за рулем побывали различные чудовища, но в 1968 году в Кремлевской империи произошел переворот, и после триумвирата (Подгорный, Косыгин, Брежнев) единолично начал править Леонид Ильич со своей Историей удачи «Малая земля».
 
В СССР началось застойное «брежневское время», когда СССР превратился в настоящее болото. В 80-х воздух в стране был такой затхлый, как в подвале с гнилыми овощами, в котором вместо форточки — окошко с решеткой. Люди, находящиеся у власти, были не в силах что-либо изменить, да и не хотели этого. В стране царил полный контроль КГБ.

Между прочим, он никуда не делся после восстановления независимости 4 мая 1990 года.
 
Например, несмотря на то, что я был депутатом ВС, КГБ следил за мной и моей семьей в течение всего периода Республики Четвертого мая (1990—1993), и приблизительно три месяца вся семья была «под колпаком», как мне потом рассказал сам управляющий кадровым отделом КГБ. Это означает, что они следили за всеми членами семьи, даже за детьми, в течение всего дня.

Каждое утро возле дверей нашего дома стояла машина, в ней сидели несколько мужчин. Они там дежурили постоянно, как в детективе. Мы видели, что за нами ведется наблюдение, и я тогда писал запросы на имя председателя ВС А.Горбунова, и премьера И.Годманиса, и в МВД с одним-единственным вопросом — кто следит за мной и моей семьей? Все отвечали, что это не они. Несмотря на то, что я был председателем комиссии ВС и членом двух постоянных комитетов, это им не мешало нагло и противозаконно наблюдать за нами.
 
Четыре раза был отдан приказ пристрелить меня, как зверя — устный приказ назывался «на отстрел» (такие приказы в письменном виде никогда не давались). В первый раз это случилось, когда я сорганизовал социал-демократов, и еще три раза, когда уже стал депутатом ВС — так сильно я им мешал.
 
Первый приказ «завис» в воздухе, потому что КГБ трансформировался в КГБ Республики Четвертого мая. После реструктуризации была создана новая агентурная сеть. Два следующих приказа отменили, а последний завис в воздухе — ночью, когда заканчивался мой депутатский иммунитет, я уехал в Таллинн к Юрису Путриньшу, а оттуда — в страну моего изгнания, в Данию. Вот так я стал классическим политическим беженцем — пришлось бежать из собственноручно основанной Латвии. Позже благожелательно настроенные ко мне чекисты даже организовали мне встречу с моим «киллером», который отнюдь не был настроен враждебно, и наверное, поэтому я теперь могу про это рассказать.
 
В поисках документов чекисты два раза организовали тотальное ограбление дома. Они это проделали вместе с воришками, чтобы все выглядело как обычная кража. Также они неоднократно организовали кампании публичной клеветы и продолжают этим заниматься до сих пор.
 
Это такое лирическое отступление от главной темы.
 
Насильственным путем заполучившие власть коммунисты-большевики насадили один из наиболее жестоких и кровавых режимов «демократического централизма», который когда-либо существовал в мире. Пришедшие к власти коммунисты, конечно, начали принимать свои законы, и все их гнусности и насилие стали как бы «законными». Я это называю «законным бандитизмом» и «уголовной законностью» (в среде бандитов ведь тоже существуют законы, которые соблюдаются очень строго, несмотря на то, что ни в какие фолианты никто их не обобщал). Свои нелегитимные законы они могли поддержать только жесткой властью, уничтожая всякую оппозицию, стремление к свободе и инакомыслие. Из-за своей нелегитимности они были обречены на провал.

Они были неудачниками, и, как любой неудачник, они старались наслаждаться своей властью и жизнью, уничтожая все и всех, что им мешало.
 
Признаки упадка империи появились в 70-х, в так называемые «брежневские времена», когда она попала в болото, выкарабкаться из которого было сложно, даже невозможно. Мы прекрасно знали, что неудачники завели страну в болото, но это можно оценить и позитивно — империя должна рухнуть. Но в то время так не казалось, и общая ситуация была по-настоящему страшной.

Имперские генералы открыто грозили Мировой войной, которую они в силу своего безумия и старческого маразма вполне могли начать. В это время началась и закономерная внутренняя борьба за власть среди руководителей коммунистической партократии, их группировками и силовыми структурами. И мыслящей интеллигенции, и «мозговому тресту» партийной власти, и самой КГБ было ясно: если не предпринять ничего кардинального, если не реструктурировать империю и ее военно-социально-экономический строй, она рухнет. Вопрос только в том, каким образом.

Ситуация была взрывоопасной и, как сейчас вспоминаю, весьма угрожающей.

 
Тогда постепенно прояснились четыре возможных варианта развития:
 
Первый — они могли начать расширение сети ленинско-сталинских политических концентрационных лагерей ГУЛАГ. Насколько помню, тогда распространялись слухи о новых концентрационных лагерях за Уралом. Они могли начать различные внутренние репрессии или международную войну. Политический и экономический status quo империи был: не менять идеологию, зажать в тиски, последний рубль вложить в военную экономику.
 
Этот вариант «развития» мы можем назвать мрачным Вариантом стагнатов. Это был реальный вариант, конечным результатом которого стал бы тотальный «казарменный социализм» или «военный коммунизм». Совсем другой вопрос в том, как долго он смог бы существовать, если бы не виртуальные «Звездные войны». Маразматическое Политбюро, фанатики-коммунисты и сливки номенклатуры (весьма прокисшие) так застряли в болоте, что даже не видели необходимости перестройки, не понимали, что перемены, в первую очередь, нужны им самим, чтобы сохранить власть и наслаждаться привилегиями, или, как сказал бы Оруэлл — чтобы «пить молоко и спать в постели».
 
Даже в 1988 году Андреева писала, что не может поступиться принципами. До тех пор ортодоксальные коммунисты не осознали необходимости собственного спасения. Этот «Вариант стагнатов» жив и сегодня, и в России многие еще строят планы по оживлению старого строя и империи.
 
Второй вариант — путь Перестройки с помощью гласности. Перестройка была проектом, созданным с целью изменения, а не уничтожения Кремлевской империи. В стратегическом центре КПСС и КГБ возникла идея о проекте великой Перестройки. Шеф КГБ В.Андропов, воспользовавшись самоубийством Семена Цвигуна (он был ответственным за силовые институции лично перед Брежневым), «внезапной» кончиной идеолога Суслова, «тихим уходом» Л.Брежнева и главенствующей позицией своего предыдущего учреждения — КГБ, стал генеральным секретарем КПСС и начал претворять в жизнь идею Перестройки государства и общества.
 
Перестройку В.Андропов (кстати, именно он подавлял бунт в Венгрии в 1956 году) начал с вылавливания людей на улицах, в кинотеатрах, парикмахерских и т.д., а для того чтобы «подлизаться» к народу, стал производить более дешевую водку, в народе дружелюбно названную «андроповкой». Но именно в это время начала просачиваться информация, которая ставила под сомнение само существование режима.
 
На некоторое время к власти вернулась «семья Брежнева», убравшая с пути Андропова (было покушение). Они старались остановить процесс, но государство прогнило насквозь, так же, как и ее вождь Черненко. После его смерти наконец-то могли начаться реформы Перестройки. Бюро и другие органы, возможно, даже против воли Бюро, выдвинули из своих рядов молодого борца — М.Горбачева. Он хотел реализовать проект Перестройки энергично и быстро. Правда, начало было тупое — назвать главным врагом алкоголь (теперь это вариант Жданова). И он начал с вырубки виноградников и уничтожения алкоголя. Несмотря на то, что в магазинах появились различные соки, этот шаг фактически открыл путь наркобизнесу и токсикомании.

Весь огромный аппарат КПСС, включая латвийских коммунистов, был против Перестройки, но тогда появились коммунисты, которые Перестройку поддержали. Их стали называть «реформистами» или «светлыми коммунистами». Реформисты быстро распространились по всей империи, но этого, конечно, было мало, — надо было привлечь широкие массы трудового класса. Но толпа остается толпой, ей вожак нужен, поэтому партократы решили звать на помощь интеллигенцию реалистического социализма.
 
Это была та же самая интеллигенция, которая рисовала иконы вождей марксизма-ленинизма, отливали бюсты вождей и воспевала их садистские подвиги. Чтобы переманить толпу на свою сторону, коммунисты выпустили из бутылки джинна, названного гласностью. Они недооценили или переоценили последствия этой гласности — она выросла в неконтролируемую лавину.
 
Коммунисты просчитались, потеряв монополию на информацию и знания. Теперь уже под крышей гласности можно было начать критиковать существующую власть — власть стагнатов, но страх в душах крепостных засел так глубоко, что это делать осмеливался лишь редкий. Если кто-то на это и осмеливался, оказывалось, что он получил такое задание или носил в кармане «пропуск» чекиста.
 
Но самое грандиозное секретное мероприятие, вариант реформы Коммунистической партии — вариант улучшенного социализма — превращение компартии в социал-демократическую партию. Вариант светлых реформистов, в котором главным остается строительство социализма и коммунизма. Реформисты были готовы к реформам, но самым важным все же было сохранение советской власти и исполнительной власти номенклатуры, несмотря на какое бы то ни было переименовывание Власти. Кисти для перекраски уже были подготовлены, и началась внутренняя войнушка коммунистов — стагнаты против реформистов.
 
Третий вариант я считаю самым главным. Трудно сказать, когда именно начался этот Главный вариант, надо было бы просмотреть документы. Теперь, на расстоянии 25—30 лет, кажется, что гласность была запущена как глашатай на базарной площади, а одновременно по всей стране развернулся проект Прихватизации.

Этот вариант осуществился и до сих пор живее всех живых.
 
Итак — вариант прихватизации страны. Вариант КГБ и ГРУ. Трудно сказать, было ли это запланировано заранее, или разработано со временем, но в начале 1989 года, когда приподнялся «Железный занавес», прихватизация шла полным ходом. Глядя на это с нынешней точки зрения (2013 год), возникает впечатление, что проект прихватизации был разработан уже давно — не возник же он за одну ночь, а ведь так называемые «цеховики» и «кооперативы» уже работали «в поте лица». Идеологию светлого коммунизма было необходимо заменить идеологией неолиберализма-ультралиберализма. Она основана на морали хищников — крадет тот, кто имеет Власть. Это был вариант «капитализма номенклатуры» с новой экспроприацией и расхищением страны, только уже не во имя абстрактной коммунистической партии, а ради себя — чекистов и ГРУшников, иногда подбрасывая по кусочку и партийным работникам. Их программа была такой же простой, как и большевизм, только наоборот. Они решили, что все государственное имущество должно стать их частной собственностью.
 
Тотальное расхищение и прихватизация! Ввели даже библейскую дань — 10%, а инкассаторами назначили специальные Бригады, возглавляемые офицерами ЧК. Конечно, возникла нужда в соответствующей идеологии, и коммунистическую муть заменила идеология современного рабства — неолиберализм/ультралиберализм, который иногда называют фальшивым консервативизмом, течеризмом и рейганизмом. Как я уже сказал, народ новый общественный строй назвал «капитализмом номенклатуры», «диким капитализмом» и принял как нечто неизбежное, предрешенное, через что обязательно должно пройти в своем развитии страна.
 
Точно так же сейчас существует определение dižķibele (большая беда). Народу говорят: «ну, понимаете, со всеми нами приключилась такая беда, сейчас уже все наладим», хотя сами вожди создали ее специально и целенаправленно. Скажите, какой офицер КГБ высокого ранга (ну, или его родственники и наследники) теперь не является миллиардером или хотя бы бедным миллионером? Большая часть! И в России, и в Латвии, и в Литве, Эстонии, Польше, Германии, и во всех остальных странах социалистического лагеря. Из коммунизма — к неолиберализму. Вот это и была настоящая Перестройка! Теперь в Латвии и других постсоциалистических странах мы видим, что она осуществилась, и рабовладельческий строй был создан.
 
Четвертый вариант — это национально-консервативный вариант с националистической идеологией, то, что я называю латвизмом, что представлял и защищал всю свою жизнь. В России его можно назвать русицизмом, или русским национализмом, в Белоруссии — литвинизм, в Чехии — чехизм, в Германии — германизм и т.д. Его в распорядке дня вождей и власть предержащих не было, он вырос из глубин народа. Вырос рядом с коммунистической «гласностью и перестройкой». Вырос из тех, кто не сидел «в одной лодке» с Горбачевым. Чекисты и коммунисты сказали: «Не доглядели!»
 
Из народа вышли все берклавсы и фрейманисы (под последними я подразумеваю диссидентов — поэта Гунара Фрейманиса и Улдиса Фрейманиса), доронины и астры. Думаю, что чекисты были слишком заняты проектом прихватизации — не хватало у них времени на такие вещи, да и это не была их главная задача. А вот обеспечение прихватизации — была. Они позволили нам побегать с флагами, а сами набивали себе кошелек.

Подумайте про себя — почему вам не принадлежит «Лиепайский (Красный) металлург», Latvijas Gāze с газовой трубой или какая-нибудь молочная труба, парочка судостроительных верфей, учебный или мясной комбинат, банк или электростанция, озеро или дюны на взморье?

А теперь скажите, пожалуйста, почему вы позволили «расе хищников» все это у вас отобрать?
 
Конечно, этот национальный вариант не победил — он проигрывал один бой за другим, совершенно логично. Даже если националисты где-то и получали какие-то позиции, их оттуда выталкивали или подкупали. Классический пример: т.н. «партийные зачистки» в организации ДННЛ, в которой, по их собственным словам, большую часть правления составляли чекисты. Верховный прокурор по делам КГБ Петерис Дзалбе меня спрашивал, понимаю ли я, что вокруг меня почти одни чекисты. Я ответил — да! Но я ему сказал, что одновременно среди них встречаются предатели их класса, которые помогают нам, националистам! Почему националисты проиграли? Потому, что их было очень мало. В Латвии не было национальной интеллигенции, была лишь творческая интеллигенция советского режима, которая создавала социалистический реализм — рисовали партократов, ваяли памятники Ленину, воспевали коммунистическую партию и «достижения» социализма и ходили на более длинном или коротком поводке ЧК.
 
Конечно, были коммунисты, которые думали национальными категориями. Эдуард Берклавс был коммунистом, как и Янис Рукшанс или проректор ЛГУ Эдгар Мелькисис, как и другие. Правда, их было немного. Они не встали на позиции реформатов, а помогали националистам или сами таковыми стали.
 
В начале 80-х мы все стали свидетелями борьбы первого и второго варианта в СССР, даже кровавой борьбы (покушение на Андропова, смерть Черненко). Сначала было похоже, что победит первый вариант, но тогда Кремль выставил сравнительно более молодого члена — М. Горбачева. Многие исследователи обращают внимание на иллюминатов, которые якобы стояли за андроповцами-горбачевцами, а тайный Бильдербергский клуб даже сообщил, что это они разрушили СССР. Теперь в этих же позициях стоит и «Комитет 300», и «Совет внешних отношений» (только не путайте с Советом иностранных дел ЕС). Как бы там ни было, последователи Горбачева набрали обороты и подходящую для разных экспериментов почву нашли в Латвии.
 
Как началась Атмода?
 
Во-первых, Атмода родилась в уме людей. Несмотря на надзор КГБ, некоторые индивиды все же сохранились. Я сам был такой. Конечно, в СССР нас было очень мало, но мы были. Прекрасно помню, что в Эстонии даже было такое движение: интеллигенция должна примкнуть к партии и перенять ее управление изнутри, но коммунисты свой Орден охраняли свято. У них была разработана матрица: столько-то доярок, столько-то токарей, а столько-то процентов интеллигенции.
 
И... все же это было похоже на договор с Сатаной.
 
Я в партии не состоял. В ту пору это было очень сложно — работать в университете и не быть коммунистом. Мне это удалось лишь потому, что первую диссертацию я защищал в Ленинграде, в институте Герцена, который считался таким оазисом вольнодумцев в огромной империи. Во всем Латвийском государственном университете нас было трое доцентов-некоммунистов.
 
Я никогда не был агентом ЧК, ГРУ, ЦРУ, MI6 или Моссада, и они — эти службы — это знают! Также не состоял ни в одной подпольной или напольной организации. Ни с кем из них не дружил, об их действиях или существовании ничего не знал, как и о том, кто их организовал и созывал. Одним словом — Свободный человек — сейчас, как и всю свою жизнь. Англичане говорят: “Home made”. Я, очевидно, произошел из древних конингов (правителей) Саулкалне (волость Икшкиле), ведь мои предки не были крепостными, они у помещика арендовали землю и кабак.

Книги вокруг меня и истинная мировая история — вот источник моей Атмоды. Мой Центральный комитет тут, вокруг меня, и я всегда могу их вызвать на внеочередное заседание — Аристотель, Фихте, Геродот, Гегель, Гольбах, Кант, Кьеркегор, Монтескье, Русо, Сократ, Спиноза, Шеллинг, Шопенгауэр и Шпенглер, а Политбюро у меня было совсем маленькое, в него вошли только мои авторитеты — Ницше, Райнис и Ататюрк.
 
Во-вторых, пробуждение началось в разных странах — с более или менее спонтанными демонстрациями протеста. Под разными странами я не подразумеваю страны хищной демократии Западной Европы, а СССР. Первое восстание против режима произошло в Якутии, и во главе ее стоял преподаватель географии Педагогического института, который также в свое время защитил диссертацию в институте Герцена в Ленинграде. Восстание описали как националистическую выходку хулиганов, нападки на русских, потому что якуты хотели покататься на коньках в катке, посещать который могли только русские. Потом последовала Алма-Ата, а немного позже — Азербайджан и Сакартвело (Грузия).
 
В третьих, Атмода началась с нелегальной антисоветской литературы. Гунар Астра давал книги и различные ксерокопии Янису Веверсу, Янис — дальше Юрису Голде, и таким образом они попадали ко мне. Обычно на каждую книгу или статью давалась одна ночь. Одна ночь, и с утра на университетской лестнице материалы надо было вернуть. Книгу Джорджа Оруэлла «1984» я прочитал в 1984 году.
 
Ощущения были фантастические — то, что мы, живя в советском лагере, знаем и чувствуем, кто-то выложил на бумаге. С Андреем Алданом-Семеновым я уже встречался в 1974 году, он оставил на меня сильное впечатление как личность, но также меня впечатлила его работа «Барельеф на скале». Старался собрать всю информацию о Збигневе Буяке и Solidarnošt в Польше.
 
Позже, когда выпала возможность лично встретиться с Виктором Буковским, мы поняли друг друга с первого слова и поддерживаем контакт до сих пор. Позже точно так же с первого взгляда нашли взаимопонимание со Збигневом Бжезинским и сенатором Ричардом Лугаром — активными антикоммунистами, которые поддерживали нашу независимость.
 
В четвертых, легальная литература — толстые журналы.
 
Я подписался на все, в которых можно было найти течения или новости инакомыслия. У меня их было несколько кубометров: «Октябрь», «Знамя», «Юность», «Москва», «Новый мир». Конечно, не все журналы были полны диссидентских статей, но иногда в каком-нибудь из них всплывало что-то антигосударственное. В журналах второго сорта, которые я выписал, также иногда появлялось что-то диссидентское: «Нева», «Дружба народов», «Науковедение», «Философия», «Философские науки» и «Литературная газета». Но самый-самый из всех был журнал «Октябрь». Эти журналы и стали главным источником Атмоды — это был авангард смелости СССР, которые все больше расширяли границу дозволенного.
 
Наверняка многие в качестве начала Атмоды вспомнят КЗС и «Хельсинки 86». Да, КЗС (Клуб защиты среды) организовал многие мероприятия начала Атмоды, честь им и слава. Я считаю, что именно КЗС своими массовыми демонстрациями против метро, загрязнения Лиелупе и другими акциями положил начало процессу Атмоды в Латвии.
 
А вот хельсинковцы — это был интересный феномен. Смело всплыли и исчезли. Время потом доказало, что никто из них дальнейшего участия в работе Атмоды не принимал и никто мне не помогал в борьбе с коммунистами и чекистами. Тогда я ничего не понимал, лишь позже разобрался, в чем дело. У хельсинковцев были прекрасные начальные документы, уж не знаю, кто их писал. Я их оценил очень высоко и распространил их, а, когда надо было начать совместную работу, когда надо было что-то реально делать, разрабатывать программу, писать документы, все вдруг исчезли.

Я был уверен, что эти начальные документы от их имени написал кто-то другой, — среди них я не видел никого, кто смог бы написать такие смелые документы. Некоторые из них были в Германии, от них я вообще никакой поддержки не дождался. Думаю, что до сих пор они еще не все вернулись из Германии и других стран. Видиньш был главным врачом Резекненской больницы, который боролся за восстановление в партии, — мол, он исключен из партии несправедливо.
 
Руководитель рижских хельсинковцев Юрис Зиемелис был весьма хватким парнем, которому пришлось менять курс — так он назвал согласие сотрудничать с КГБ. Янис Чакстиньш из группы меня предупреждал о том, что среди них — хельсинковцев — есть доверенные лица КГБ, чтобы я думал о том, что говорю. ЧК спровоцировала раскол, и хельсинковцы раскололись, поливая грязью друг друга к большой радости КГБ и ЦК КПЛ. ДННЛ возникла раньше НФЛ, но там, к сожалению, правление в основном состояло из чекистов (это подтвердил один из членов правления).
 
 
Продолжение