Фильм Би-Би-Си о Третьей мировой войне из-за Латгалии вызвал традиционное в нашей стране переругивание и поток взаимных обвинений. На этот раз особенно комично, что практически все стороны высказывают схожую точку зрения, но при этом не перестают яростно собачиться между собой.


Общее мнение, что фильм — опасная провокация, не мешает безбашенному депутату Сейма Янису Домбраве потребовать «вышвырнуть из Латвии» посла России Александра Вешнякова, который об этой провокации заявил.

Министр иностранных дел Эдгар Ринкевич пожаловался на бессовестных журналистов английскому коллеге — как будто тот может заставить их снимать правильные фильмы — и получил заверения, что кино не отражает позицию Соединенного Королевства.

Несмотря на это, Янис Урбанович обвинил правительство, что оно ничего не делает, чтобы ограничить ущерб, нанесенный фильмом отечественной экономике.

При этом все критики утверждают, что проблемы латгальского сепаратизма нет в принципе, само предположение о таковом оскорбительно для в доску патриотически настроенной Латгалии и пространно рассуждают, на чью мельницу льют воду злокозненные авторы пасквиля.


Факт, что мы имеем дело отнюдь не с документальным кино, а с художественным произведением, игнорируется.

Многоопытные политики явно воспитывались в духе социалистического реализма, который, как известно, базировался на возведении похвалы начальству в доступной для него форме.

В данном случае начальство стало многоликим и взаимно ненавидящим, но заложенному в старые добрые времена художественному вкусу не изменило.

На самом деле эти упреки ничуть не более продуктивны, чем отрицать ценность романа «Мастер и Маргарита» на основании того, что никакая нечистая сила не посещала Москву.

Между тем этот явно вымышленный образ Воланда не делает булгаковский шедевр менее правдивым, а его портрет московского мещанства того времени — менее убедительным.

Я вовсе не хочу сравнивать скромный телефильм с одним из главных достижений отечественной литературы, но факт есть факт: произведения искусства создаются не для того, чтобы фотографически отразить действительность, а чтобы вымышленные обстоятельства помогли понять реальную жизнь.


Давайте начнем с самого главного, на что ополчились критики: можем ли мы говорить о том, что проблема латгальского сепаратизма выдумана на ровном месте?

Разумеется, нет.

И совершенно не случайно авторы сняли фильм о Латгалии, а не, к примеру, о пограничной с Россией области Норвегии.

Разумеется, любой опрос жителей Латгалии об их сепаратистских намерениях даст отрицательный результат. Примерно такой же будет, если узников тюрьмы, приговоренных к пожизненному заключению, спросить, не собираются ли они совершить побег.

Потому что в обоих случаях речь пойдет об уголовном преступлении: по латвийскому законодательству мечтать об отделении Латгалии столь же противоправно, как бежать из застенков.

Более того, против Владимира Линдермана и нескольких его соратников уже более трех лет ведется уголовное дело всего лишь за идею об автономии Латгалии.

Однако есть некоторые косвенные признаки.

Вспомним референдум 2012 года о присвоении русскому языку статуса государственного: 56% избирателей Латгалии проголосовали «за», а всего по стране — меньше четверти.

Неправильное голосование пропагандой было объявлено, как крайне антигосударственный поступок, и латышское население максимально мобилизовалось, чтобы защитить родину в избирательных кабинах.

Но особенно ярко непохожесть Латгалии на прочую Латвию проявляется в Даугавпилсе, именно он фигурирует в фильме.

Там за русский язык было не просто 85% — а конституционное большинство, более половины от зарегистрированных избирателей. Учитывая, что до трети латгальцев постоянно работают в Западной Европе или в Риге и потому дома голосовать не могут, цифра совершенно феноменальная.


Вернемся к сюжету. Повод к революции совершенно случайный — репрессии против русских активистов в соседней Эстонии. Но бунтарей возглавляет мэр Даугавпилса — лицо, получившее легитимное доверие избирателей.

Это важное отличие от событий в Донбассе, поскольку прочие детали восстания авторы, недолго думая, слизали оттуда.

Происходят столкновения, гибнет полицейский.

Не знаю, знаком сценарист с отечественной историей или просто угадал, но тут легко обнаруживаются параллели с январскими событиями 1991 года в Риге. Там же тоже был бунт под руководством демократически избранных руководителей, абсолютно незаконный с точки зрения центральной власти, тоже бессмысленная перестрелка, тоже гибель служителей порядка.

Только что с большой помпой отпраздновали двадцатипятилетие с момента этих героических событий…

То есть независимость жаждущего свободы латышского народа от советских оккупантов — это прекрасно. А независимость даугавпилчан от латышских узурпаторов, разумеется, злодейский сепаратизм. Вечная история про наших героических разведчиков и ихних подлых шпионов.

Потом латвийские власти посылают на усмирение армию, разворачивается настоящая партизанская война, в которой бунтарям помогает Россия. При этом не совсем ясно, насколько масштабна эта помощь и какого она характера.

Но возникает ситуация нападения на члена НАТО, и союзникам необходимо принять решение, что делать.

В этом и состоит главное содержание фильма: в командном пункте облеченные властью английские политики принимают решения о мерах военного противостояния уже не с повстанцами, а с Россией. Происходят локальные стычки, гибнут люди.

И вот кульминация: в результате тактического ядерного удара погибают экипажи британского и американского авианосцев, более 1200 человек. И пусть Россия приносит извинения и заявляет о трагической ошибке, но вопрос встает во всей остроте — наносить ли ответный ядерный удар.

Решение отрицательное: умирать за Даугавпилс в мировой атомной войне англичане не хотят.


Так вот — это кино снимали не для того, чтобы спровоцировать латгальцев и наехать на Россию. Этот фильм британцы снимали для британцев.

Потому что в Соединенном Королевстве тоже существует проблема сепаратизма.

Там всё дозволено: сепаратисты создают партию и уверенно приходят к власти в Шотландии. Потом население, подумав, голосует против независимости провинции, но никого не сажают в тюрьму, а сепаратисты продолжают убеждать избирателей в своей правоте.

Сама по себе идея посылать войска или просто объявлять врагами людей, которые видят будущее своей части страны иначе, англичанам кажется абсурдной. Не люди для государства, а государство для людей: как они захотят, так и будет.

Это называется демократия — совершенно чуждое для нас понятие.

На свою голову Великобритания связана союзническими отношениями с Латвией. А здесь психология противоположная: на первом месте государство, на людей плевать.

Поэтому внутренний конфликт рассматривается исключительно как международный. Наш человек — по определению патриот, ему и в голову не может придти отделиться от Родины-матери, разве что отдельным отщепенцам, по сути уголовным преступникам.

То, что мы сами четверть века назад были сепаратистами — так это совсем другое дело: мы же со страшными оккупантами боролись.

Поэтому нет латгальского сепаратизма, а есть несомненная агрессия России — караул, на помощь! НАТО, мы же вернейшие твои члены, что там в статье 5 договора написано? Так это тот самый случай!

И вот тут английский телезритель должен задуматься.

Понятно, что умирать за Даугавпилс он не хочет. Но за что убивать россиян, особенно тех, которые никакого отношения к Даугавпилсу и его сепаратистской причуде не имеют? И за что погибли 1200 своих моряков — ведь если бы НАТО не ввязалось во внутрилатвийский конфликт, то по авианосцам бы никто не пулял ракетами.


Поэтому я убежден: Би-Би-Си сняло гуманистический фильм, при всех его характерных для поверхностного западного взгляда ошибках.

Фильм о том, насколько чревато связываться со страной, которая ненавидит своих граждан и готова их убивать. О том, что не надо стрелять там, где достаточно проголосовать.

Очень надеюсь, что этот фильм будет поучителен для тех, кто определяет британскую политику по отношению к Украине, которая незримо находится за кулисами. Потому что умирать за Донецк или Севастополь так же глупо, как за Даугавпилс.

Но совершенно наверняка он не может быть понят ни в Латвии, ни на Украине.

Потому что для политической культуры постсоветского пространства это дикость: ну как же можно не убивать всякую сепаратистскую сволочь! Неужели с ней надо делиться родной землей, на которой она по недосмотру господа Бога оказалась? Да мы ж ни пяди не отдадим! И все умрем за это.