---

Нескончаемый, насчитывающий уже три года спор сторонников той точки зрения, что Россия отстаивает интересы Донбасса и их оппонентов, постоянно то тут, то там находящих доказательства вероломства Москвы, которая якобы желает сбросить со своих плеч опостылевшее бремя, уже кажется полностью беспредметным.
 

---

Вот только сегодня я наткнулся на текст в ФБ моего старого знакомого и друга, экс-секретаря Совета безопасности ДНР Александра Ходаковского, в котором он по уже сложившейся традиции «докапывается до мышей», описывая какой-то совсем уж несуразный вариант развития событий.

Цитирую:
 

«На последнем заседании представителей «нормандской четвёрки» в Берлине Россия потребовала снять блокаду Донбасса, потому что она ведёт к гуманитарной катастрофе. Что это значит? Это означает возврат всех предприятий под управление собственниками, потому что Украина не пропустит ни одного вагона с продукцией, изготовленной взятыми под внешнее управление предприятиями. Это железобетонный факт. Следом за этим что? Отмена признания наших документов? Всё снова назад? А дальше?»
 

Разбирать представленную версию смысла большого не имеет, поскольку требование снять блокаду является, как и ряд аналогичных требований, просто констатацией того факта, что Киев перманентно, умышленно и без всякого стеснения самым отвратительным образом нарушает права жителей региона.

И кстати, заявление о гуманитарной катастрофе имеет под собой вполне реальную основу. Если бы Россия не решила целый комплекс вопросов, связанных со снабжением Донбасса товарами первой необходимости и не только, народные республики вполне могли бы оказаться на грани выживания. Мы все помним 2014 год с его пустыми полками и случаями, к счастью немногочисленными, голодной смерти стариков.

Но совершенно очевидно, что, когда ставятся вопросы о снятии блокады или прекращении обстрелов, никаких далекоидущих выводов делать не надо. Смысл этих требований ограничен рамками высказанного.

Москва прекрасно знает, что Киев уже не откажется от изоляции Донбасса и обстрелов его населённых пунктов, поэтому речь идёт лишь о фигурах речи, указывающих на ответственность украинского руководства в преступных действиях, ставших причиной массовой гибели людей и чуть было не приведших к тотальному подрыву всей системы жизнеобеспечения и развалу привычной хозяйственной инфраструктуры в народных республиках.

То есть логика Александра Ходаковского была бы верной только в одном случае — если бы мы могли предположить, что Киев рано или поздно пойдёт на выполнение требований, выдвигаемых Москвой в границах «нормандского формата». А мы этого предположить не можем.

Значит, у событий такого рода нет и не может быть никакого продолжения.





Судьба Донбасса уже сложилась.

Я лично не вижу никакой возможности для игры на понижение, когда бы Россия стала потихоньку отбирать у республик то, что она им очень постепенно, но с неуклонной решимостью предоставляет.

А это не только финансы, товары и помощь в организации управления государственными структурами и вооружёнными силами. Это ещё и правовая поддержка, выражающаяся в признании документов и решениях, обеспечивающих гражданам ЛНР и ДНР особый льготный статус на российской территории.

Стратегический курс, взятый ещё три года назад, не только не меняется, вне зависимости от заявлений российских политиков о признаваемой ими территориальной целостности Украины, но и неизменен в своей основе. Это курс на интеграцию Донбасса в российское культурное, экономическое и правовое пространство.

На этом пути не всё безоблачно.

Да, собственно, Россия не идеальная страна, и абсолютно естественно, что свою неидеальность она автоматически экспортирует в Донбасс. Это касается и не всегда верных организационных решений, подборки кадров, чрезмерной бюрократизации всех областей жизни и управления и много чего ещё.

Донбассом какие-то моменты воспринимаются крайне болезненно, поскольку мало того, что он уже три года находится в состоянии войны с Украиной, так ещё и жизнь в условиях катастрофического падения уровня благосостояния — это очень часто существование на грани выживания.

Но российская неидеальность представляется нормальным рабочим состоянием, живым и развивающимся процессом, в рамках которого возможна — и идёт — работа над ошибками, который даёт ощущение и понимание перспективы, если всё время помнить, что цель похода — это полная интеграция Донбасса в Россию.

Когда-нибудь — никто, я думаю, сейчас не способен назвать конкретные сроки — регион доберётся до заветного берега.


Надо понимать, что единственной альтернативой этому варианту является экспорт неидеальности с другой стороны — из Украины.





И в былые-то годы, когда страна была единой, Донбасс жил на положении пасынка, ненавидимого и презираемого. Его считали балластом, который тянет украинцев на советское дно и мешает им свободно двигаться в направлении объединения с западной цивилизацией.

А уже сейчас единственное, что можно зачерпнуть с небратской стороны, — это смерть и тлен, нацизм и диктатуру — полный ассортимент чудесных достижений революции достоинства, автоматически трансформируемых в случае своего экспорта на территорию Донбасса в массовые репрессии, жесточайшую полицейскую тиранию, бегство сотен тысяч людей и как результат — неизбежную атрофию всего донбасского организма.

Для меня абсолютно очевидно, что этой альтернативы не допустят ни Россия, ни сами республики.

Это как раз тот случай, когда критикам наличного положения дел за деревьями не видно леса. Я не призываю замкнуть уста и не обращать внимания на частные проблемы или ошибки, допускаемые в том числе и Москвой, — нет, говорить о них необходимо.

Но делать вид, что Россия с какого-то перепугу вдруг свернёт на боковой путь или станет отыгрывать обратно, я не вижу ни малейших оснований.

То, что не всё и не всегда делается как надо, отнюдь не свидетельствует об изменчивости, ветрености или готовности к предательству тех, кто три года назад протянул жителям республик руку помощи. И с тех пор так её и не опускает.