Союз писателей

01.10.2016

Сергей Радченко
Литва

Сергей Радченко

Фермер-писатель

Над границей тучи ходят хмуро

Над границей тучи ходят хмуро
  • Участники дискуссии:

    23
    71
  • Последняя реплика:

    больше месяца назад

 
 


Здравствуйте и процветайте, уважаемые господа.

В московском издательстве «Эдитус» готовится к изданию третья книга вашего непокорного слуги.

Это сборник «Барабан Страдивари», в который вошли как уже публиковавшиеся в ИМХОклубе, так и новые рассказы.

В качестве анонса — рассказ «Над границей тучи ходят хмуро», составленный в том числе и из историй некоторых членов клуба.

Всех вам благ!
 

       

         

Вечная тема. Пока начальники разделяют народы, думая, шо вот эта вот — их земля, а вот та вот — тоже их, но пока чужая, будут существовать контрабандисты, и таможенники с пограничниками, и жизненные коллизии с пересечением рубежей разных родин связанные.
 


Сам я человек, как говорится, в теме (три литра пару раз беспошлинно провозил), так что к мимотаможенному союзу принадлежу и о труде контрабандистов не понаслышке знаю.

Вообще сама граница — место интересное. Особенно нейтральная полоса. Депортировали меня как-то с вражеского берега на родной, российский. С территории вероятного противника вытурили на нейтралку. Стою я на нейтральном мостике через речушку, за спиной — Объединенная Европа, впереди — Родина (хотя такую родину, как моя, надо по-быстрому лишать родительских прав). А я — между...

Зима. Ночь. Легкий снежок. Тишина. Никого. И чувство такое... не описать... Ну, если ничья земля (ни один чудак на нее не претендует), значить — БОГОВА! И я — как в Царствии небесном... Жуть с восторгом пополам.


Петрович живет одновременно в двух государствах, после распада империи образовавшихся. И хитрым путем гражданином этих двух стран является. В приграничном промысле — лет двадцать уж как, и историй всяких знает тысячи.

Одна легендарная — ее все польско-белорусское приграничье знает — и про то, что ЭТО именно с ним случилось, так же как и я, рассказывает.

Задержали на польской границе группу челноков с товаром. Таможня их окружила, хвостом по полу бьет, кусочек сахару требует. А у бедных мешочников, как на грех, ни сантима, все в товар вложилось. Ну, неподкупные наши с особой жестокостью их уже третий час досматривают.
 
Петрович не вытерпел (да и жрать уже охота, за кордоном — сало ждет!), подходит так к главному инквизитору и пытает его: «А розумиет ли пан, кеды немцы захватили Польшу?» Пан розумил: «В 1939 году!»

Петрович продолжает экзаменовать: «А в яком роци они на Бялорусь напали, пан в курсе?» Пан, варшавский истфак окончивший, был в курсе: «В 1941-м!»

Петрович продолжает: «А где они эти два года прохлаждались, известно пану?..» И после короткой заминки сам и пояснил: «Их шмонали два года на польской таможне!..»

Хохот всех, штамп в паспорт. Следующий!..


Было это в начале 90-х, когда народ двинулся осваивать польский рынок, когда в 44-местный «Икарус» (кто не помнит — это был такой венгерский «Неоплан») с трудом вмещалось человек шесть. Остальное занимали водка, сигареты, электротовары и всякая бытовая мелочевка.

Сегодняшний хилый ручеек беженцев, так напугавший Европу, ничто по сравнению с тем походом на польский Клондайк. Но за провоз долларов еще могли выпить крови немало.

И вот Петрович с корешем, изрядно и на солидную сумму распродав товар, не долго думая спрятали пару тысяч долларов в один из 500 тюбиков зубной пасты, которую по какой-то причине они не успели продать.

Наконец преодолев все границы, они решили остановиться и отметить удачно проведенную операцию — и заодно извлечь свои потом и кровью заработанные доллары. Но то ли уложили их филигранно, то ли не пометили в спешке тюбики, то ли все тюбики приняли нетоварный вид... В общем, удобно устроившись, они дружно, под хохот присутствующих принялись за поиск долларов, выдавливая пасту из тюбиков.

В результате где-то на 200-м или 300-м тюбике они извлекли доллары из заточения. Вид был еще тот — измазанные пастой, но счастливые. Их еще долго подкалывали, всегда ехидно спрашивая перед поездкой: «Пасту взяли?»


Купил Петрович щенка в Литве. Выкормил, выдрессировал, вырастил — и решил в отчий дом в Беларусь отвезти. Бумаги собрал. Если кто не знает, то тех бумаг надо раза в три больше, чем на живого человека при пересечении границы.

Ну, понятное дело, собаку из страны не выпустили. Какой-то бумаги не хватало. А когда кто без сучка и с задоринкой рубеж пересекал? Я сколько не езжу, а каждый раз что-нибудь новенькое учудят. То бутерброды с маслом нельзя, а с колбасой можно. То наоборот — с колбасой нельзя, а без сыра — пожалуйста.

Короче, не пущают особо ценную литовскую собаку, чтоб она кобелировала в стране последнего диктатора Европы, им породу улучшая.

Петрович поводок с намордником снимает. На них-то запрета нет? Нет. Собака сидит. Петрович границу пересек. В Беларусь въехал. Собаку кликнул... И под хохот всей границы и растерянные мор... лица литовских блюстителей кордона собака границу пересекла и у ног Петровича присела.


Ехали как-то с Петровичем вместе гости. Проведать в независимой Литве старого друга.

Четверо, ребята все видные, под метр девяносто, коротко стриженные. После распада Союза разбросало их по миру. Стоят, по-русски болтают, паспорта предъявляют. Паспорта Израиля, Англии, США и Канады.

Литовский карацупа смотрел, смотрел — и на ломаном русском пытает: «Что, какие купили паспорта, такие и предъявляете?» А Петрович ему на чисто литовском и отвечает: «Ну не было у людей денег хороший литовский паспорт купить. Какие украсть удалось — те и носим!»

Погранец паспорта отдал и еще долго задумчиво вслед глядел.




Поначалу границы те были прозрачными (ну, пост на дороге, а по лесам — казачьи разъезды), и вопросы перехода решались просто.

Вылазит, например, из кустов боевой дозор карацуп с джульбарсами, ты им — подлинный документ с фото Дж.Вашингтона под нос суешь. Сверили — похож? Похож! И — до дому, до хаты.

Потом, по мере устаканивания границ и совершенствования технического оборудования для ловли злодеев, совершенствовались и злодейские методы логистики народнохозяйственных грузов.

Как понял читатель, я про мелкую контрабанду рассказ веду, о крупной (та, что практически официально вагонами идет под бдительным присмотром главных борцов) молчу, пока живой.

Поначалу железную дорогу скупили, в смысле — проводников. Те в тайных местах, где границу уже пересекли, но до станции таможенно-пограничного контроля не доехали, груз кидали.

Знаешь, читатель, как ящик с водкой на полном скаку (60 км/час) скинуть, чтоб кажная бутылочка целехонька была? Не ведаешь. И я тебе секрета не открою — самому пригодится. А как потом и в снег, и в зной, и в дождик проливной эти ящики в темноте искать, и через дремучий лес, волков опасаясь, в форме и без, к трассе волочь — сам представь, чай не маленький.


Как-то раз Петрович так сигареты получил — в чемодан переложил уже, из лесу вышел, был сильный мороз, до дороги добрался, там — автобусная остановка, безлюдная утром.

Он чемоданчик на лавочку положил и ждет (расслабился), когда за ним подельник на авто подкатит (нестыковочка малая произошла).

Подождал пять минут — приспичило ему. Он, как человек европейской культуры, в лесок, в кустики отошел.

Тут как раз и машина подъехала. Правда, полицейская. Пинкертоны малек подождали, чемоданчик металлоискателем обнюхали. Еще подождали. И в багажнике его — в стол находок, наверное — увезли. 1:0 не в нашу пользу.

 


Потом с желдорогой тяжко стало, ну... по разным причинам. Петрович в сплавщики подался.

По-простому так: ящики на плотик — и через границу по реке, к синему морю, а на той стороне ловят. Причем, как понимаете, ловят все: и получатели грузов, и отниматели. Понятно, всякое бывает.

Как-то раз груз и те, и другие проворонили, и плотик нелицензионных сигарет доплыл по великой литовской реке Нерис до стольного города Вильно. И по случаю зимы к ледовому береговому припаю примерз. Так пластуны многие по этому кронштадтскому льду за «Золотым руном» (белорусские цыгарки) ползли под артобстрелом бравой литовской полиции. Река пересохла (в смысле — прикрылась лавочка).
 



На автотранспорт Петрович пересел. Едет как-то к границе (все уже договорено с высшим начальством), машина — под завязку в контрабанде. Петрович вне очереди так влазит, подруливая к самому ограждению.

Выбегает служивый — новый, незнакомый. Интересуется — что это Петрович так внаглую? «Знаешь, — говорит Петрович заговорщически, — осел с мешком золота откроет любые ворота!» Тот вопрос встречный: «А где же осел с золотом?» — «Так золото — вон там! — на начальника поста указывает Петрович. — А осел — это ты». Пронесло в тот раз.
 


Очень Петровича утомляют, конечно, глупые вопросы на таможне: «Есть ли сигареты? Спирт? Оружие? Наркотики?» Честно в таких случаях отвечает, что с собой нет, но достать может, по знакомству.

Раз даже поинтересовался у одного: «И что? Кто-нибудь признался?» Гордый представитель государева ока ответил тогда: «Может быть, кому-то не повезет!» Петрович ему объяснил, что как раз таможеннику сегодня и не повезло, так как не нашел ничего. Чист Петрович был тогда. Оттого и глумился над ними — внимание отвлекал (а вы как думали? У него роль такая в нашем тандеме. Он отвлекает, а я отвожу).

Ну и напоследок уже, перед выходом на заслуженный отдых в собственной камере на берегу Юрмалы решил Петрович красиво отомстить. За годы унижений при досмотрах, за бессонные ночи и бессвидетельские удары, за чемоданчик тот — было, в общем, за что. И при очередном глумлении над курляндской таможней взял их на слабо.

«Да что вы тут все выискиваете да выпендриваетесь! — притворно распылялся он. — Фигня все, этот ваш досмотр! Вот спорим, я в указанный вами день в течение 24 часов пронесу через любой указанный вами пограничный пункт сверхположенное количество сигарет на виду у всех, и хрен вы мне что сделаете!» (Петрович выпил чуток, для маскировки, еще при этом.)

Слово за слово — договором по столу. Забились они с таможней на пять тысяч европейских денег. Арбитром, так как друг дружке не верили, авторитетного в обоих кругах человека выбрали (кого — опять не скажу, но личность и впрямь неординарная и всеми уважаемая, ну, скажем так для ясности — работник религиозного фронта). Денежки ему свои сдали. Срок назначили. Стартовый выстрел! Начали.

Через границу сейчас только две пачки сигарет пронести можно, но поскольку Петровичу виза была не нужна, при двойном-то гражданстве, то ходить он через границу мог — хоть сто раз на дню.

Что он за пять тысяч и сделал. Принес две пачки покурить ожидающим его с нетерпением спорщикам и арбитру — и назад, за хабаром. Блок перенес за пять раз честно, хотя и после второго раза все ясно было.

Все условия спора соблюдены? Да. А про «за один раз» или «по одной сигаретке» — об том уговора не было... Успехов в несении службы!


Заканчивая повествование, скажу, что я против всяких нарушений УК во всех странах мира. Но горечь берет, когда лицемерные правители, на словах о народе пекущиеся, так этот народ за горло схватят, что приходится, чтобы выжить, контрабандой кормиться.

Поверь мне, читатель — вся приграничная Прибалтика, Россия и Белоруссия только контрабандой и живы.
      

Подписаться на RSS рассылку
Наверх
В начало дискуссии

Еще по теме

Вячеслав Князев
Латвия

Вячеслав Князев

Журналист

Свой человек на границе

Как эстонцы Петра Первого не впустили

Конкурс «Пограничное состояние»

Выбираем победителя

Михаил Хесин
Латвия

Михаил Хесин

Бизнесмен, майор полиции в отставке

Смешение стилей в Королевстве Кривых Зеркал

Конкурс баек про таможню (границу)

Александр Гильман
Латвия

Александр Гильман

Механик рефрижераторных поездов

Собака на сене

Белоруссия глазами рефмеханика

Мы используем cookies-файлы, чтобы улучшить работу сайта и Ваше взаимодействие с ним. Если Вы продолжаете использовать этот сайт, вы даете IMHOCLUB разрешение на сбор и хранение cookies-файлов на вашем устройстве.