Здравствуйте и процветайте, уважаемые господа.

В московском издательстве «Эдитус» готовится к изданию третья книга вашего непокорного слуги.

Это сборник «Барабан Страдивари», в который вошли как уже публиковавшиеся в ИМХОклубе, так и новые рассказы.

В качестве анонса — рассказ «Над границей тучи ходят хмуро», составленный в том числе и из историй некоторых членов клуба.

Всех вам благ!
 

       

         

---

Вечная тема. Пока начальники разделяют народы, думая, шо вот эта вот — их земля, а вот та вот — тоже их, но пока чужая, будут существовать контрабандисты, и таможенники с пограничниками, и жизненные коллизии с пересечением рубежей разных родин связанные.
 

---

Сам я человек, как говорится, в теме (три литра пару раз беспошлинно провозил), так что к мимотаможенному союзу принадлежу и о труде контрабандистов не понаслышке знаю.

Вообще сама граница — место интересное. Особенно нейтральная полоса. Депортировали меня как-то с вражеского берега на родной, российский. С территории вероятного противника вытурили на нейтралку. Стою я на нейтральном мостике через речушку, за спиной — Объединенная Европа, впереди — Родина (хотя такую родину, как моя, надо по-быстрому лишать родительских прав). А я — между...

Зима. Ночь. Легкий снежок. Тишина. Никого. И чувство такое... не описать... Ну, если ничья земля (ни один чудак на нее не претендует), значить — БОГОВА! И я — как в Царствии небесном... Жуть с восторгом пополам.


Петрович живет одновременно в двух государствах, после распада империи образовавшихся. И хитрым путем гражданином этих двух стран является. В приграничном промысле — лет двадцать уж как, и историй всяких знает тысячи.

Одна легендарная — ее все польско-белорусское приграничье знает — и про то, что ЭТО именно с ним случилось, так же как и я, рассказывает.

Задержали на польской границе группу челноков с товаром. Таможня их окружила, хвостом по полу бьет, кусочек сахару требует. А у бедных мешочников, как на грех, ни сантима, все в товар вложилось. Ну, неподкупные наши с особой жестокостью их уже третий час досматривают.
 
Петрович не вытерпел (да и жрать уже охота, за кордоном — сало ждет!), подходит так к главному инквизитору и пытает его: «А розумиет ли пан, кеды немцы захватили Польшу?» Пан розумил: «В 1939 году!»

Петрович продолжает экзаменовать: «А в яком роци они на Бялорусь напали, пан в курсе?» Пан, варшавский истфак окончивший, был в курсе: «В 1941-м!»

Петрович продолжает: «А где они эти два года прохлаждались, известно пану?..» И после короткой заминки сам и пояснил: «Их шмонали два года на польской таможне!..»

Хохот всех, штамп в паспорт. Следующий!..


Было это в начале 90-х, когда народ двинулся осваивать польский рынок, когда в 44-местный «Икарус» (кто не помнит — это был такой венгерский «Неоплан») с трудом вмещалось человек шесть. Остальное занимали водка, сигареты, электротовары и всякая бытовая мелочевка.

Сегодняшний хилый ручеек беженцев, так напугавший Европу, ничто по сравнению с тем походом на польский Клондайк. Но за провоз долларов еще могли выпить крови немало.

И вот Петрович с корешем, изрядно и на солидную сумму распродав товар, не долго думая спрятали пару тысяч долларов в один из 500 тюбиков зубной пасты, которую по какой-то причине они не успели продать.

Наконец преодолев все границы, они решили остановиться и отметить удачно проведенную операцию — и заодно извлечь свои потом и кровью заработанные доллары. Но то ли уложили их филигранно, то ли не пометили в спешке тюбики, то ли все тюбики приняли нетоварный вид... В общем, удобно устроившись, они дружно, под хохот присутствующих принялись за поиск долларов, выдавливая пасту из тюбиков.

В результате где-то на 200-м или 300-м тюбике они извлекли доллары из заточения. Вид был еще тот — измазанные пастой, но счастливые. Их еще долго подкалывали, всегда ехидно спрашивая перед поездкой: «Пасту взяли?»


Купил Петрович щенка в Литве. Выкормил, выдрессировал, вырастил — и решил в отчий дом в Беларусь отвезти. Бумаги собрал. Если кто не знает, то тех бумаг надо раза в три больше, чем на живого человека при пересечении границы.

Ну, понятное дело, собаку из страны не выпустили. Какой-то бумаги не хватало. А когда кто без сучка и с задоринкой рубеж пересекал? Я сколько не езжу, а каждый раз что-нибудь новенькое учудят. То бутерброды с маслом нельзя, а с колбасой можно. То наоборот — с колбасой нельзя, а без сыра — пожалуйста.

Короче, не пущают особо ценную литовскую собаку, чтоб она кобелировала в стране последнего диктатора Европы, им породу улучшая.

Петрович поводок с намордником снимает. На них-то запрета нет? Нет. Собака сидит. Петрович границу пересек. В Беларусь въехал. Собаку кликнул... И под хохот всей границы и растерянные мор... лица литовских блюстителей кордона собака границу пересекла и у ног Петровича присела.


Ехали как-то с Петровичем вместе гости. Проведать в независимой Литве старого друга.

Четверо, ребята все видные, под метр девяносто, коротко стриженные. После распада Союза разбросало их по миру. Стоят, по-русски болтают, паспорта предъявляют. Паспорта Израиля, Англии, США и Канады.

Литовский карацупа смотрел, смотрел — и на ломаном русском пытает: «Что, какие купили паспорта, такие и предъявляете?» А Петрович ему на чисто литовском и отвечает: «Ну не было у людей денег хороший литовский паспорт купить. Какие украсть удалось — те и носим!»

Погранец паспорта отдал и еще долго задумчиво вслед глядел.




Поначалу границы те были прозрачными (ну, пост на дороге, а по лесам — казачьи разъезды), и вопросы перехода решались просто.

Вылазит, например, из кустов боевой дозор карацуп с джульбарсами, ты им — подлинный документ с фото Дж.Вашингтона под нос суешь. Сверили — похож? Похож! И — до дому, до хаты.

Потом, по мере устаканивания границ и совершенствования технического оборудования для ловли злодеев, совершенствовались и злодейские методы логистики народнохозяйственных грузов.

Как понял читатель, я про мелкую контрабанду рассказ веду, о крупной (та, что практически официально вагонами идет под бдительным присмотром главных борцов) молчу, пока живой.

Поначалу железную дорогу скупили, в смысле — проводников. Те в тайных местах, где границу уже пересекли, но до станции таможенно-пограничного контроля не доехали, груз кидали.

Знаешь, читатель, как ящик с водкой на полном скаку (60 км/час) скинуть, чтоб кажная бутылочка целехонька была? Не ведаешь. И я тебе секрета не открою — самому пригодится. А как потом и в снег, и в зной, и в дождик проливной эти ящики в темноте искать, и через дремучий лес, волков опасаясь, в форме и без, к трассе волочь — сам представь, чай не маленький.


Как-то раз Петрович так сигареты получил — в чемодан переложил уже, из лесу вышел, был сильный мороз, до дороги добрался, там — автобусная остановка, безлюдная утром.

Он чемоданчик на лавочку положил и ждет (расслабился), когда за ним подельник на авто подкатит (нестыковочка малая произошла).

Подождал пять минут — приспичило ему. Он, как человек европейской культуры, в лесок, в кустики отошел.

Тут как раз и машина подъехала. Правда, полицейская. Пинкертоны малек подождали, чемоданчик металлоискателем обнюхали. Еще подождали. И в багажнике его — в стол находок, наверное — увезли. 1:0 не в нашу пользу.

 

Потом с желдорогой тяжко стало, ну... по разным причинам. Петрович в сплавщики подался.

По-простому так: ящики на плотик — и через границу по реке, к синему морю, а на той стороне ловят. Причем, как понимаете, ловят все: и получатели грузов, и отниматели. Понятно, всякое бывает.

Как-то раз груз и те, и другие проворонили, и плотик нелицензионных сигарет доплыл по великой литовской реке Нерис до стольного города Вильно. И по случаю зимы к ледовому береговому припаю примерз. Так пластуны многие по этому кронштадтскому льду за «Золотым руном» (белорусские цыгарки) ползли под артобстрелом бравой литовской полиции. Река пересохла (в смысле — прикрылась лавочка).
 

На автотранспорт Петрович пересел. Едет как-то к границе (все уже договорено с высшим начальством), машина — под завязку в контрабанде. Петрович вне очереди так влазит, подруливая к самому ограждению.

Выбегает служивый — новый, незнакомый. Интересуется — что это Петрович так внаглую? «Знаешь, — говорит Петрович заговорщически, — осел с мешком золота откроет любые ворота!» Тот вопрос встречный: «А где же осел с золотом?» — «Так золото — вон там! — на начальника поста указывает Петрович. — А осел — это ты». Пронесло в тот раз.
 


Очень Петровича утомляют, конечно, глупые вопросы на таможне: «Есть ли сигареты? Спирт? Оружие? Наркотики?» Честно в таких случаях отвечает, что с собой нет, но достать может, по знакомству.

Раз даже поинтересовался у одного: «И что? Кто-нибудь признался?» Гордый представитель государева ока ответил тогда: «Может быть, кому-то не повезет!» Петрович ему объяснил, что как раз таможеннику сегодня и не повезло, так как не нашел ничего. Чист Петрович был тогда. Оттого и глумился над ними — внимание отвлекал (а вы как думали? У него роль такая в нашем тандеме. Он отвлекает, а я отвожу).

Ну и напоследок уже, перед выходом на заслуженный отдых в собственной камере на берегу Юрмалы решил Петрович красиво отомстить. За годы унижений при досмотрах, за бессонные ночи и бессвидетельские удары, за чемоданчик тот — было, в общем, за что. И при очередном глумлении над курляндской таможней взял их на слабо.

«Да что вы тут все выискиваете да выпендриваетесь! — притворно распылялся он. — Фигня все, этот ваш досмотр! Вот спорим, я в указанный вами день в течение 24 часов пронесу через любой указанный вами пограничный пункт сверхположенное количество сигарет на виду у всех, и хрен вы мне что сделаете!» (Петрович выпил чуток, для маскировки, еще при этом.)

Слово за слово — договором по столу. Забились они с таможней на пять тысяч европейских денег. Арбитром, так как друг дружке не верили, авторитетного в обоих кругах человека выбрали (кого — опять не скажу, но личность и впрямь неординарная и всеми уважаемая, ну, скажем так для ясности — работник религиозного фронта). Денежки ему свои сдали. Срок назначили. Стартовый выстрел! Начали.

Через границу сейчас только две пачки сигарет пронести можно, но поскольку Петровичу виза была не нужна, при двойном-то гражданстве, то ходить он через границу мог — хоть сто раз на дню.

Что он за пять тысяч и сделал. Принес две пачки покурить ожидающим его с нетерпением спорщикам и арбитру — и назад, за хабаром. Блок перенес за пять раз честно, хотя и после второго раза все ясно было.

Все условия спора соблюдены? Да. А про «за один раз» или «по одной сигаретке» — об том уговора не было... Успехов в несении службы!


Заканчивая повествование, скажу, что я против всяких нарушений УК во всех странах мира. Но горечь берет, когда лицемерные правители, на словах о народе пекущиеся, так этот народ за горло схватят, что приходится, чтобы выжить, контрабандой кормиться.

Поверь мне, читатель — вся приграничная Прибалтика, Россия и Белоруссия только контрабандой и живы.