Пока эта статья готовилась к публикации, существенно продвинутый английский вариант книги «Правовое положение русскоговорящего меньшинства в Латвии» плавно переместился из типографии к стенке в помещении для приемов Латвийского комитета по правам человека. Теперь книжные залежи будут оттенять экспонаты развернутой там же выставки, посвященной Великой Отечественной войне.
 
Перетаскивали увесистые пачки брошюр мы вдвоем с другим завсегдатаем ИМХОклуба, Александром Гильманом, на которого за его публикации уже дважды заводили уголовные дела.  В частности — за его высказывание о Латвии как абсолютном зле, сделанное в комментариях на принадлежащем мне сайте Штаба защиты русских школ. Я же читателям своего мнения не навязываю, и они сами могут решить, абсолютным злом является наше государство или только относительным.
 
Итак:
 
 
Куда мы зашли?
 
Латвия была одним из самых процветающих уголков как СССР, так и, в особенности, Российской империи.
 
В имперский период Латвия на душу населения превышала остальную Россию по выпуску промышленной продукции втрое, по товарообороту и прибыли — вчетверо. Более ¼ российской внешней торговли приходилось на латвийские порты.
 
Латвийская ССР по выпуску продукции народного   потребления на душу населения превышала остальной СССР вдвое, и лидировала по доле лиц, среднемесячный доход которых превышал 200 рублей.
 
Оккупация Латвии войсками Кайзера и гражданская война нанесли тяжелый удар по экономике края. При выходе Латвии из состава СССР ничего подобного не происходило, хотя судя по нашим экономическим и демографическим «успехам» в это трудно поверить.
 
Вторая Латвийская Республика к 2013 году просуществовала уже 22 года — столько же, сколько и первая. Сравнение даже с не слишком успешной Первой республикой позволяет охарактеризовать ее реинкарнацию, как полностью провальный проект (см. табл.).
 
 
Экономические успехи Первой и Второй Латвийской республик
(конечный период по сравнению со стартовым)




Автор не просто с отвращением следил за деятельностью финансируемой за счет налогоплательщиков правительственной комиссии по оценке ущерба от «оккупации», но и провел альтернативное исследование, посвященное 20-летию распада СССР.
 
Правительственная комиссия определяла «ущерб» исходя из предположения, что Латвия после 1940 года развивалась темпами, характерными для наиболее передовых капиталистических стран (чего никогда не происходило в действительности).

Автор, следуя правительственной методике, предположил, что Латвийская ССР жива и развивается со скромными темпами последней советской пятилетки. Были выбраны две модели развития Латвийской ССР — экстенсивная  (прирост ВВП сохранен на уровне ЛССР, а население продолжает прирастать за счет миграции) и  интенсивная (сохранен советский прирост ВВП на душу населения, а население прирастает исключительно за счет естественных причин с темпами советского времени).

 

 
 
Оказалось, что по ВВП мы превысили уровень 1991 года дважды  — в  докризисном 2006 и 2012 году. Если предположить, что 22 года Латвийская ССР стояла на месте, недополученный ВВП составляет 68 млрд. латов в ценах 2010 года.
 
При этом ущерб от деятельности наших независимых правительств от Годманиса до Домбровскиса составил уже 263 млрд. латов. против тех 232 млрд. латов, которые комиссия насчитала за вдвое больший период от Сталина до Горбачева.
 
С учетом выплат из общественных фондов потребления средняя пенсия 1990 года  составляла 196, а средняя нетто зарплата — 383 лата 2010 года. К 2010 году по различным моделям развития средняя пенсия составила бы 314-337, а средняя зарплата — 613-659 латов. Фактические показатели на 2010 год: средняя пенсия — 173, средняя зарплата — 316 латов.
 
Эти цифры следует повторять каждый раз, когда власти вспоминают   об «оккупации».
 
Страны Запада, вынужденные конкурировать с СССР в социальной защите населения, значительно улучшили классическую «Марксову» модель капитализма. Латвия же восстановила эту исходную модель во всех ее отвратительных чертах. По индексу расслоения доходов между богатыми и  бедными страна является абсолютным лидером среди 32 стран ЕС и стран-кандидаток, начиная с  2005 года.  Зато по уровню расходов на социальную защиту по отношению к ВВП Латвия с 2007 года укрепилась на последнем месте.
 
По абсолютному уровню расходов на душу населения (данные 2011 года) Латвия с 1478 евро оказалась на третьем месте с конца, опередив Болгарию (927) и Румынию (1062). Но от лидирующего Люксембурга  Латвия отстает в 12 раз, а от среднего показателя еврозоны — почти в 6 раз.
 
 
Как мы спасаемся?
 
Этническая сегрегация на рынке труда существовала и в советское время, когда выбор профессии, по крайней мере, для русскоязычных жителей был гораздо свободнее, чем во времена «либерализации экономики». Тогда еще не существовало  ни запретов на профессии для неграждан, ни снабжения почти каждой из профессий в общественном секторе, а в последнее время — и 1/3 профессий в частной сфере языковыми требованиями, ни этнических предпочтений при приеме на работу. Испытанием на выживание стала и полная структурная перестройка экономики — от реального производства к сфере услуг.


  Латыши вынуждены были перейти от привычной для них работы на селе и в море в сферу услуг, причем около 1/3  из них нашли себе место в сфере некоммерческих услуг, оказываемых госсектором. Нелатыши по-прежнему  не оставляют сильно свернувшуюся, и ставшую преимущественно частной, сферу промышленности и строительства, в сфере некоммерческих услуг (типа налоговой или языковой инспекции) представлены слабо, зато нашли себя в сфере коммерческих услуг, оказываемых преимущественно частным бизнесом.
 

Хорошо там, где нас нет
 
По различным исследованиям, в аппарате министерств доля нелатышей составляла около 8%, среди судей и адвокатов — 10-12% при их доле в составе населения около 40% и среди не имеющих формальных запретов на профессии граждан — 28%. Ну, и как следствие, нацменьшинства составляют 56% контингента заключенных.
 
Интересно, что первым исследованиям такого рода (2002) мы обязаны провинциальному социологу Артису Пабриксу, не бывшему тогда еще ни министром, ни депутатом Европарламента.
 
По произведенном в 2008 году автором визуальной оценке списка из 396 судей лишь 47 из них (12%) имели нелатышское имя и фамилию. При анализе по той же схеме списка из 63 руководителей прокуратур удалось обнаружить лишь четырех предположительно нелатышей,  или 6% от общего числа. Результаты исследований под протокол были изложены с трибуны Сейма.
 
Юбилейное издание (Latvijas advokatūra: 1944-2010. Biogrāfiska vārdnīca. Latvijas Zvērinātu advokātu padome, Rīga, 2011, 797.lpp)  биографий 1883 латвийских адвокатов, с указанием их этнической принадлежности и периода работы в Латвийской ССР и Латвийской Республики* позволило автору дать оценку этническому составу и этих представителей запрещенной для неграждан профессии. В Латвийской Республике практиковали 1309 адвокатов из числа упомянутых в биографическом словаре, и 87,2% из них были латышами.

Несмотря на то, что в словаре почти на каждой странице, причем нередко несколько раз, упоминается слово «оккупация», из 883 адвокатов, практиковавших в советский период, 63,4% были латышами. Причем уже по переписи населения 1959 года латыши в населении составляли лишь 62,4%, а в 1989 году — 52%. При обоих режимах сумели поработать 310 адвокатов, из которых 80,6% были латышами. Соответственно, из тех 36,2% представителей нацменьшинств, которые практиковали в советское время, пережить изменения требований к профессии (кроме гражданства, это еще и знание госязыка на высшую из 6 категорий для лиц, не окончивших латышскую школу) удалось  лишь примерно половине (19,4%).
 
Интересные данные об этническом неравенстве на рынке труда можно почерпнуть из монографии 2010 года под редакцией нынешнего комиссара по правам человека Совета Европы Нила Муйжниекса.
 
Среди высококвалифицированных служащих преобладают латыши, тогда как лица, принадлежащие к меньшинствам, преобладают среди  низкоквалифицированных служащих, квалифицированных и неквалифицированных рабочих.
 
Уровень безработицы среди нелатышей выше их доли в составе трудоспособного населения, среди хронических безработных, к примеру — примерно на 20%. Тем не менее, переквалификация безработных осуществляется исключительно на государственном языке. Невостребованной остается нелатышская интеллигенция: уровень занятости у нелатышей с высшим образованием в 2008 году составлял 75%, у латышей — 87%.
 
Исследования показывают, что зарплата представителей нацменьшинств составляет около 90% от таковой у работников коренной нации (2009 год), а у женщин, занятых в общественном секторе — 79%  (2007 год). По опросу SKDS 2012 года, ниже среднего уровня свои доходы оценили 35% опрошенных латышей и 41% нелатышей.
 
Одним из способов выживания населения является экономическая эмиграция. Фрагментарные данные об этническом составе эмигрантов свидетельствуют о существенном преобладании среди них нелатышей. Например, на участке в Дублине за придание русскому языку статуса государственного, голосовало 37% граждан Латвии, а в целом по стране — 25%.