Для тех, кто не особо учил латвийскую историю, напомню: выборы в Учредительное собрание, которое должно было принять конституцию нового Латвийского государства, состоялись 17 и 18 апреля 1920 года. Явка была высокой — 84,88%.

Председателем «учредилки» стал Янис Чаксте. Состав тогдашней «учредилки», по официальной статистике:

Социал-демократы – 39%

Крестьянский союз – 17,78%

Латгальские партии – 15,35%

Группа Центра – 11,68%

Национальные меньшинства – 10,27%

Правое крыло – 2,28%

Политически неопределившаяся группа – 3,64%

Но это – по группам. А всего там было 150 человек от 30 (!) партий! Вот тут подробный список. Почитайте – интересно: 5 латгальских партий, 5 немецких партий, 5 еврейских партий… Вот где был кипиш…

Самые известные депутаты Учредительного собрания – социал-демократическая семейная пара Аспазии (Эльзы Плиекшан) и Райниса (Яниса Плиекшанса). В Риге есть два бульвара, посвященные этим людям.

Само же Латвийское Учредительное собрание можно смело заносить в Книгу рекордов Гиннесса. Оно обсуждало и утверждало Конституцию (Сатверсме) беспрецедентно долго — с 1 мая 1920 года по 7 ноября1922 года – 2,5 (!!!) года.


Пол-Конституции, с которой началось Государство Латвия

Конституцию разрабатывали две подкомиссии. Первая занималась частью про государственное устройство Латвии. А вторая — частью, где хотели собрать статьи об основных гражданских правах. Так вот, первую часть приняли, а вторую – нет. Готовый проект второй части был забаллотирован в третьем чтении.

Сорвали голосование по второй части социал-демократы, недовольные тем, что их поправки не поддержали — не хватило всего 6 голосов. Так и пошла дальше существовать латвийская Конституция в усеченном (без гражданских прав) виде. Вот с этого и началась история Независимой Латвии.

В начале же 90-х, когда Латвия восстановила независимость и объявила преемственность с Первой Республикой, Сатверсме этой Республики восстановили по оригиналу — именно так, без второй части.

Но потом опомнились (е-е-е! про права человека-то забыли!), и в 1995-м добавили раздел под номером 8 «Основные права человека», в основу которого пошла злополучная вторая часть, так и не принятая в 1922 году. При этом ее заметно осовременили. Кое-где коррекция действительно требовалась, поскольку в оригинальном тексте присутствовали «винтажные» статьи, типа — об отмене титулов и сословий.

Но! При этом осовременивании были совсем «забыты» статьи на чувствительные темы. Например, о национальных меньшинствах и об автономии Латгалии. То есть, новая латышская власть продемонстрировала разное отношение к двум, по исторической сути, равным документам: первая часть Сатверсме часть взялась как основа, а вторая – как черновик.

Таким образом, политическая недалекость молодых государственников 20-х годов отлично передалась политикам 90-х, позволив им не церемониться с нюансами статей о правах человека и правах целого народа — латгальцев.


Как принимали вторую часть Сатверсме в 1922-м

Итоги голосования депутатов Учредительного собрания за вторую часть Сатверсме: за – 62, против – 6, воздержалось – 62. Среди воздержавшихся — фракция социал-демократов (40 голосов), и социал-демократы меньшевики (18 человек). Последние воздержалась из-за того, что не прошли их предложения о забастовках – статья 104, о собраниях без разрешения – статья 97.

Депутаты от Латгалии воздержались из-за того, что были проигнорированы требования латгальцев. Свое голосование они решили объяснить прямо на заседании, распространив следующее заявление:

«Президиуму Учредительного собрания: Основываясь на 132 статье Внутреннего распорядка, сообщаем, что при общем голосовании за 2-ю часть Латвийской Конституции фракция Латгальской крестьянской партии и Латгальская беспартийная группа воздержались потому, что при рассмотрении упомянутой части Конституции было отвергнуто предложение о самоуправлении Латгальского округа, а также не были приняты другие относящиеся к Латгалии улучшения и дополнения.»


А теперь – документ, как обсуждали 2-ю часть

(Предлагаю прочитать наиболее выдающиеся места дискуссии с заседаний. Использована стенограмма с диска Tiesību namu aģentūra, выпущенного в 2006 г. Стенограммы есть и в архиве Сейма, но заслуга агентства в том, что они стенограммы перевели со старой письменности на современный латышский.)


Третье чтение второй части Сатверсме началось 4 апреля 1922 года. Дискуссию вел президент Янис Чаксте. По статьям:


87. Все граждане Латвии, невзирая на пол и вероисповедание, равны перед законом. (Нет возражений)


88. Сословия в Латвии не представлены. Дворянские и другие титулы отменены и заново присуждены быть не могут. (Нет возражений)


90. Личность является неприкосновенной. Ограничить или отнять личную свободу государственная власть может только на основании решения суда, за исключением предусмотренных законом случаев. Персоны, у которых ограничили или отняли личную свободу, самое позднее на следующий день должны быть извещены, на каком основании и какое государственное учреждение это произвело, а также должна быть предоставлена возможность незамедлительно подать против этого учреждения жалобу. Незаконное ограничение или лишение свободы наказуемо. (Нет возражений)


91. Чиновника можно призвать к ответу в суде за незаконную деятельность, без разрешения его руководителей. (Нет возражений)


92. Жилище человека неприкосновенно. Исключения допускаются только на основе закона. (Нет возражений)


93. Тайна писем, телеграмм и телефонных переговоров неприкосновенна. Исключения допускаются только в предусмотренных законом случаях. (Нет возражений)



Возражение №1 – «убеждения – только в рамках закона»

94. Граждане имеют право в рамках закона высказывать свои убеждения устно, письменно, в рисунках и другими способами выражения. Это право никто не может запретить или сузить в служебных и рабочих отношениях.

Предложение от социал-демократов:
1) Цензуры в Латвии нет;
2) Убрать выражение «в рамках закона»,
3) Дополнить «За преступные действия, совершенные по убеждению, виновных можно призвать к ответственности только судебным путем».
(Не принято.)


95. Граждане могут размещаться и проживать в любой области страны, как и перемещаться из одной области в другую и выезжать. Эту свободу можно ограничить или помешать ей только на основании судебного решения. По санитарным причинам можно эту свободу ограничить или помешать ей и другие учреждения в предусмотренных законом и случаях и предусмотренном порядке. За рубежом Латвии ее граждане находятся под защитой государства. Латвийского гражданина нельзя выдать для преследования или суда другой стране за политические убеждения. Гражданина Латвии нельзя выслать за границу. (Нет возражений)


96. Смертная казнь не присуждается. (Нет возражений)



Возражение №2 – «собрания – только по заявке»

97. Граждане имеют право, заранее заявив в соответствующее учреждение, как в закрытых помещениях, так и под открытым небом, созывать собрания и мирно, без оружия, проводить собрания.

Предложение от социал-демократов: вычеркнуть слова «заранее заявив в соответствующее учреждение», и вместо этого поставить «без предварительной заявки».
(Не принято)


98. Граждане имеют право в порядке заявления, с намерениями, которые не противоречат законодательству, основывать товарищества и союзы, а также их объединения. Каждое товарищество может на основе закона приобрести права юридического лица.



Возражение №3 – «Латгалии автономии не давать!»

99. У городских, местных и сельских обществ есть права самоуправления в рамках закона.

Предложение от латгальской группы: «Латгалия имеет права широкого окружного самоуправления, чьи границы определяет особый закон»

Фрицис Кемпс (Латгальская рабочая партия):

Хочу напомнить, что вопрос латгальской автономии уже с самого дня рождения Латвийского государства, и даже еще раньше широко обсуждался на разных конгрессах и был принят. Если по вопросу автономии и были споры, то только о ее форме, не о сути…

Мы видим, как неповоротливо управляют Латгалией из центра, как много латгальцев сейчас едут в Ригу по мелким вопросам, почти что о привозе дров... Латгальцы не могут найти понимания у чиновников, потому что не знают государственного языка, которым на практике считается единственно балтийский диалект…

Я хотел бы упомянуть конгресс 1917 года, где представители Земельного совета от Балтии нам торжественно обещали автономию. Этот вопрос тщательно был изучен и признан многократно на разных конгрессах даже в коммунистические времена…

Я хотел бы сказать, что в Латгалии проживает абсолютное большинство латгальцев. Они отличаются от Курземе и Видземе по своим культурным запросам. Если мы эту провинцию, которая сотни лет была отделена от Балтии, которая жила своей особой жизнью, захотим насильно и стремительно вместить в рамки жизни Балтии, тогда мы совершим ошибку и несправедливость. И этим мы только затормозим ее развитие и достигнем того, что третья звезда на нашем флаге начнет чахнуть к несчастью всей страны.

(Прим. Ю.А.: заметьте, в 1922 году латгальцы еще не называют остальных жителей Латвии латышами, а государственный язык – латышским. Для них они – балтийцы, а их язык – балтийский диалект. Они еще помнят, что само слово «латыш» произошло от их корня "лат" их национальности – «латгалец».)


Референт Я. Пургайлис:

…Если Латгалию поставить в особое положение, дать более широкие права самоуправлениям латгальского уезда, тогда самоуправлениям латгальского уезда будет трудно вступать в союзы с другими уездными самоуправлениями, поэтому такое ограничение может оказаться только во вред самой Латгалии. Она не сможет идти в ногу со всей Латвией.

Комиссия многократно обсудила этот вопрос и пришла к заключению, что в Сатверсме не надо упоминать, как в том или ином виде сохранять и защищать латгальские особенности. Каковы эти особенности, и как их надо сохранять, об этом я не буду говорить. Особенности, которые сейчас здесь были показаны, не могут считаться особо ценными и выдающимися. От имени комиссии Сейма я высказываюсь против этого предложения.

(За это предложение было отдано всего 18 голосов, что недостаточно для принятия решения, поэтому предложение было отвергнуто).


100. Все граждане являются военнообязанными, согласно закону, который может ограничить их личные права, насколько это может требовать армейская организация и дисциплина. (Нет возражений)


101. Государство охраняет частную собственность. Экспроприация частной собственности для государственных нужд происходит в порядке и в случаях, определенном законом и за возмещение. (Нет возражений)


102. Все железно-, водно-, и другие пути сообщения всеобщего значения находятся в собственности государства. Исключения допускаются только на основании решения Сейма. (Исключена в третьем голосовании.)


103. Почта и телеграфное сообщение является государственной монополией. (Нет возражений.)



Возражение №4 – «забастовки запретить!»

104. Забастовка является законным средством трудовой борьбы. Ограничение свободы забастовок может происходить на основе особого закона. На общественно необходимых предприятиях забастовка наказуема.
(Исключена в третьем голосовании)

Вариант социал-демократов (Ф.Циеленс): «Забастовка является законным средством борьбы. Свободу забастовок обеспечивает особый закон».


А.Петревиц (социал-демократ меньшевик):

…Мы выступаем за то, что законна не только забастовка по трудовым вопросам, но также законна и политическая забастовка. Сейчас на третьем чтении, мы из своего предложения политическую забастовку исключили. Но не потому, что мы против этого, а потому, что мы видим, что на втором чтении за это предложение голосовали только обе социал-демократические фракции, 58 голосов, что недостаточно.

Поэтому в третьем, последнем чтении, чтобы хотя бы была задекларирована свобода трудовых забастовок, мы слово «политический», которое для гражданских групп неприемлемо, отбросили. И думаем, что может быть, для этого большинства наше последнее предложение будет приемлемо, так как оно в более мягком варианте…

(Прим. Ю.А.: Меньшевики – везде меньшевики. Они всегда надеются, что если «смягчить», то пройдет. Зря надеются.)


Референт Я. Пургайлис:

В разработанном комиссией проекте в отношении к свободе забастовок было два варианта. Один – не признавать забастовку вообще, второй – признать забастовку только как средство трудовой борьбы, и при этом свободу забастовок можно ограничить законом. Высокое собрание во втором чтении это полностью отвергло.

Во время дебатов выяснилось, что право бастовать желают дать не только трудящимся, но и каждому гражданину Латвии, при этом мнения разошлись по отношению к тому, считать ли забастовку законным средством политической или трудовой борьбы.

Если считать забастовку средством трудовой борьбы, тогда появляется вопрос, как отличить трудовую забастовку от политической. Г-н Бергс в своем пояснении признает, что бастовать могут не только трудящиеся, но и все остальные граждане. Он рекомендует свободу забастовок ограничить особым законом, при этом в общественно необходимых предприятиях забастовка может быть признана незаконной.

Тогда появляется вопрос: что считать общественно необходимым предприятием? Является ли кабинет врача также таким общественно необходимым предприятием? Думаю, что нет… Но если все врачи и не только врачи, а и другие профессии будут бастовать, что тогда получится? Получится так, что народ сам себя растерзает.

Поэтому от имени комиссии я выступаю за вариант – вычеркнуть эту статью, так как провести границу между трудовой и политической забастовкой чрезвычайно трудно.

(Итоги общего голосования: за — 52, против — 85, воздержавшихся нет. Статья не прошла.)


105. Физический и духовный труд граждан Латвии и их производные находятся под защитой Латвийского государства. (Исключена в третьем голосовании.)


106. Наука и искусство свободны. Государство за этим следит и делает их доступными. Памятники искусства, истории и природы находятся под защитой государства. (Нет возражений.)


107. Каждый гражданин обязан учиться в школе в период, предусмотренный законом. Учеба в находящихся на содержании государства и самоуправлений обязательных учебных заведениях для всех школьников бесплатна, а для детей бедных родителей предоставляются учебные средства. (Нет возражений.)


108. Обязательные школы содержат учреждения государства и самоуправления. Открыть и содержать частную школу свободно может любой гражданин Латвии и законным организациям. (Нет возражений.)


108.¹ Все школы находятся под наблюдением государства. (Нет возражений.)


108². Изучение религии является обычным предметом в школах, за исключением школ, стоящих вне конфессий. Церковь определяет программу, а также учебную литературу и показывает преподавание религии в школах детям своей конфессии. (Нет возражений.)


109. У всех граждан Латвии есть свобода совести, вероисповедания и культа. Государство охраняет свободу выражения культа, настолько, насколько это выражение не вступает в противоречие с существующими законами и правилами об общественном спокойствии и порядке. Примечание. Солдаты должны иметь возможность выполнять требования своей религии. (Нет возражений.)


110. Церковь отделена от государства. В Латвии нет государственной церкви. (Нет возражений.)


111. Все приверженцы конфессий имеют право в рамках закона собираться в религиозные общины. Эти общины являются автономными по своему составу и внутренней жизни. Все таковые общины являются публичными правовыми организациями и у них есть права юридического лица. (Нет возражений.)


112. Исключена на втором голосовании.


113. Должностные лица в религиозных общинах должны быть гражданами Латвии. Исключения допустимы на основе особого закона. (Нет возражений.)


114. Брак основывается на принципе равноправии полов и его как основу семьи защищает государство. (Нет возражений.)



Возражение №5 – «латгальский язык – не язык вовсе»

115. Латышский язык является государственным языком. Представителям национальных меньшинств гарантировано свободное использование их языков как устно, так и письменно. Какой язык является языком нацменьшинств и насколько он допустим в государственных самоуправлениях и судебных учреждениях, определяет особый закон.

Предложение депутатов Трасунса, Кемпса, Озолиньша: дополнить статью выражением «при том в Латгалии латгальский диалект во всех учреждениях пользуется правами государственного языка».

Фрицис Кемпс (Латгальская рабочая партия):

…В Латвии не может быть, и нет таких законов, которые ограничивают латгальцев, их диалект в устной и письменной речи. Но в нашем обществе и в государственных учреждениях, в прессе заметна тенденция по ограничению латгальского языка, нивелированию, ассимилированию с прочим латышским языком, который называется литературным говором.

Латгальцы чувствуют эту тенденцию… От этого тихо страдает все латвийское общество, и это обстоятельство побудило латгальцев подать это дополнение, как защитное средство против ограничения своих прав и своего языка…Эти ограничения искусственно создает балтийское чиновничество...

Латгальское требование обосновано. Оно касается трети латышского народа и четвертой части территории страны… Латгальский диалект не является нежизнеспособным диалектом, который можно было бы искусственными средствами уничтожить. Если мы упомянем жителей Дундаги [имеется в виду община ливов], надо отметить, что они уже по большей части ассимилировались и исторически приговорены к исчезновению.

Но латгальцы не могут исчезнуть, так как столетиями живя вместе и рядом с разными народами, они все же не утеряли свой язык. Это доказывает и латгальская литература, которая уже с 17 века печаталась на латгальском языке…

Настал момент, когда в прочей Латвии, которую латгальцы называют Балтией, родилась так называемая «народная эпоха», когда поднялись национально настроенные трудящиеся-патриоты из крестьянского народа. В то время в Латгалии началось процветание латгальской литературы. В 60 годах у латгальцев уже вышли многие книги, календари…

Даже российские чиновники, которые знали оба диалекта, признавали, что латгальский диалект — не то же, что латышско-балтийский. Это доказывает, что даже чужие люди понимают эту разницу, существующую между двумя диалектами. Мы не против совместной политической жизни Балтии и Латгалии, но мы не хотим ассимиляции латгальцев. У культурных народов каждая из составных частей народа пишет и говорит на своем языке…

В Латгалии существует тенденция представлять свой диалект в школах, учреждениях и т.д., и не надо здесь нам устанавливать никаких препятствий и ограничений, так как законы, которые связаны с притеснениями, вызывают противодействие… Не надо все нити переносить в центр, не надо все централизовать. Наоборот — надо все по возможности из центра переносить подальше — по образцу Швейцарской республики.

В конце я хотел бы подчеркнуть , что наше дополнение в этом параграфе не принесет ничего, что было бы во вред балтийцам и потребовало бы от вас жертв. Мы только просим, чтобы одна часть народа не была бы поставлена в зависимость от воли другой части народа, чтобы большие и сильные не получили бы возможности обойти того, кто слабее.

Мы, латгальцы, не просим никаких миллионов, которыми нас здесь многократно упрекали без всякого повода. Мы не просим себе и никаких особых привилегий, которые могли бы измеряться деньгами или вещами (naudā vai graudā). Мы просим только идеалистических ценностей, на основании которых мы будем строить и свою материальную жизнь. Сильная часть нашего народа может полностью довериться меньшей части и быть уверенной, что эта меньшая часть этот параграф не использует ни себе, ни государству во вред.

Если же произойдет так, что высокое собрание отвергнет наше дополнение к 115 статье, то мне придется напомнить, что в Латгалии это будет воспринято очень болезненно, и в будущем мы сами об этом глубоко пожалеем.
(Предложение не принято большинством голосов.)

(Прим. Ю.А.: Вот так начиналось латышское «демократическое» государство. В стенограмме не записаны интонации выступающих, но по словам латгальского депутата можно почувствовать, как он униженно просит старших братьев-«балтийцев» его услышать – ну, пожалуйста, ну что вам стоит разрешить нам наш язык… Не разрешили. Большинством голосов самодовольное быдло отменило целый язык. И что же мы после этого от них ждем?)


Возражение №6 – «и еще раз: латгальский язык – не язык!»

116. У национальных меньшинств свои автономные публично-правовые организации по национально-культурным делам. Какие национальные меньшинства к таковым причисляются, их органы, а также компетенция этих органов и порядок выбора определяет особый закон.

Предложение от Трасунса, Кемпса, Озолиньша (депутаты из Латгалии): «также в Латгалии латгальский диалект во всех учреждениях обладает правами государственного языка».
(Предложение не было принято большинством голосов.)



Возражение №7 – «если завтра война».

117. В случае, предусмотренном 60 статьей Сатверсме, у Кабинета министров есть право на время чрезвычайного положения приостановить или ограничить применение статей Сатверсме номер 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98 и 104 в предусмотренных законом объемах.

Предложение социал-демократов: “Во время войны Сейм имеет право в порядке, предусмотренным особым законом, приостановить или ограничить применение статей Сатверсме номер 90, 92, 93, 94. и 97.”
(Предложение не принято большинством голосов.)


Прим. Ю.А.: Вот в этот момент и была заложена возможность установления в Латвии личной диктатуры. Права ограничить Конституцию дали Кабмину, а не Сейму. Впрочем, вторая часть Сатверсме 1922 года вообще принята не была. Так что, говорить не о чем.


В заключение. Для сравнения с проектом 1922 года приведу текст нынешней Сатверсме, в том числе и ее восьмой части, которая посвящена основным правам человека.

Как видите, ее составители так не вспомнили про статьи проекта 1922 года – ни про права нацменьшинств на язык, ни про особый статус Латгалии. Зато добавили туда ОЧЕНЬ ВАЖНУЮ СТРОКУ: «Каждый имеет право свободно покинуть Латвию.» Именно этим правом за 21 год второй независимости и воспользовалась почти треть латвийского народа. Спасибо, дорогие законодатели!

С праздником Сатверсме вас, дорогие соотечественники!