---

Завтра, 14 декабря, Штаб защиты русских школ вновь приглашает всех неравнодушных на акцию против уничтожения русского образования.
 

---

Мы встретимся в 16:30 на привычном месте — возле Министерства образования — и пройдем сначала к Сейму, потом к Президентскому замку, а оттуда через Домскую площадь и улицу Калькю вернемся к Пороховой башне. К тому времени будет уже темно, но у нас снова будут фонарики и смартфоны — и мы замкнем «Кольцо Света» вокруг важнейших государственных зданий в Старой Риге.

Главным нашим требованием на этот раз будет «За русскую школьную автономию». И вот что это значит.

Ровно 98 лет назад, 8 декабря 1919 года, на заседании Народного совета Латвии (действовал в качестве временного парламента с 1918 по 1920 гг.) был принят «Закон об устройстве школ национальных меньшинств», который и объявил школьную автономию.

В соответствии с законом в Министерстве образования был создан Департамент школ нацменьшинств. Отделы этого Департамента и управляли школами каждой национальности — русскими (236 школ), еврейскими (100), немецкими (88), польскими (35) и белорусскими (23).

По сути, если исходить из сегодняшних терминов, положение и полномочия начальника национального отдела Департамента школ нацменьшинств выходили за рамки только школьных вопросов и больше соответствовали уровню национально-культурной автономии.
 

На это, в частности, указывает и его обязанность «…представлять свою национальность во всех вопросах культуры… а также участия в заседаниях кабинета министров с правом совещательного голоса в вопросах, касающихся культурной жизни представляемой им национальности».
 

Аналогия, разумеется, не полная. Но если учесть, что в провинции школа зачастую была единственным очагом культуры, вполне можно считать начальника отдела главой всей национально-культурной автономии.

Подчинялись начальники таких отделов напрямую министру образования. Сам начальник и все чиновники соответствующего национального отдела набирались исключительно из кандидатур, представленных самими меньшинствами.

При каждом национальном отделе работал Совет школ соответствующей национальности, куда входили не только чиновники этого отдела, но и выборные представители национального меньшинства, а также представители учителей этого меньшинства — по три человека. Совет этот собирался по требованию минимум четырех его членов, но не реже четырех раз в год. И именно он принимал решения, где надо открыть, преобразовать или закрыть школы соответствующей национальности.
 

Финансирование же происходило очень просто — из общего бюджета, выделяемого на школы, «…школам национальных меньшинств причитается соразмерная количеству их жителей часть».
 

Роль же государства в работе школ нацменьшинств сводилась к выработке стандартов и контролю. Оно должно было определить, каким объемом знаний должны владеть школьники к определенному классу и контролировать это безотносительно языка обучения — требования к школам нацменьшинств не должны были быть меньшими, чем к аналогичным латышским школам.

«Закон об устройстве школ национальных меньшинств» был подписан Янисом Чаксте и благополучно проработал все те пятнадцать лет, что история отвела демократической Латвии. И все пятнадцать лет этот закон чрезвычайно раздражал латышских националистов — поэтому вполне логично, что после национал-фашистского переворота 15 мая 1934 года он был радостно отменен одним из первых.


События последних месяцев ясно показали нам, что правящие с русским образованием не справились. Что совсем неудивительно — ведь идеалом отношения к нацменьшинствам для них является не демократическая Латвия Яниса Чаксте, а националистическая диктатура Карлиса Улманиса, чего особенно никто и не скрывает.
 

Отсюда все эти постоянные попытки русское образование ограничить, облатышить и в конце концов полностью закрыть. И вообще — ситуация, когда латышские чиновники обсуждают между собой по-латышски судьбу русского образования, выглядит слегка сюрреалистичной.
 

Жизнь доказала нам, что латышских политиков следует держать от русского образования как можно дальше. Именно поэтому мы требуем восстановить «Закон об устройстве школ национальных меньшинств» или принять его современный аналог.

Отдайте нам нашу долю бюджета школьного образования (а нас в Латвии по разным данным 36-38-40%), и мы сами разберемся, как, чему и на каком языке учить наших детей — при этом за государством останется функция контроля конечного результата.

А свой педагогическо-реформаторский пыл латышские чиновники смогут сосредоточить на своих латышских школах. И поверьте, нам будет абсолютно все равно, какие эксперименты с би-, три-, четырелингвальным образованием, прославлением эсэсовцев или однополым просвещением они будут ставить над своими детьми — главное, чтобы не над нашими.


Безусловно, добиться этого будет непросто. Право издеваться над нами, да еще на наши деньги, правящие без сопротивления не отдадут — и в этом деле они готовы прибегнуть к любым методам, в том числе к самым идиотским.

Так, евродепутата от «Согласия» Андрея Мамыкина, статус которого позволяет присутствовать на всех несекретных заседаниях, выставили с заседания Консультативного совета по школам нацменьшинств. Забавно, что совет этот был создан как раз для вовлечения общественности в обсуждение политики образования. Надо сказать, что Мамыкину вообще не везет — прямо сейчас его пытаются выставить и из партии «Согласие» из-за слишком активной борьбы за русское образование.
 

Сопредседатель Русского союза Латвии Мирослав Митрофанов попытался опубликовать петицию о школьной автономии на портале Manabalss.lv еще в октябре. После месяца (!) раздумий владельцы портала отказали с формулировкой «оставляем за собой право не поддерживать сомнительные инициативы, которые могут повредить государственной безопасности, покушаются на ядро Сатверсме и находятся в противоречии с принципом содействия сплочению общества».
 

Точно такая же судьба постигла петицию «За свободный выбор языков обучения» Игоря Пименова — единственного депутата Сейма от «Согласия», который однажды (хотя бы!) был замечен в акциях за сохранение русского образования. Эту петицию после трехнедельных раздумий вроде бы опубликовали, — и она даже успела собрать более шестисот подписей, — но вскоре передумали. Вначале ее сняли с главной страницы, потом приостановили, а после окончательно аннулировали.

Как выяснилось, в обоих случаях на «независимый» портал повлияли два латышских политика от националистов, оба бывшие министры юстиции Эгилс Левит и Янис Борданс.

Формулировку о неконституционности автономии русских школ позднее повторил и сам Шадурскис. Это может показаться странным, но и у латышских владельцев портала, и у знатных латышских национал-юристов, и у латышского министра образования сложилось убеждение, что закон, подписанный Янисом Чаксте, каким-то образом противоречит конституции, подписанной… Янисом Чаксте.

Возникает впечатление, что все они за что-то недолюбливают латыша Ивана Христофоровича Чаксте. Видимо, за то же, за что очень любят другого латыша — своего родного диктатора Карла Индриковича Улманиса, который отменил разом и эту конституцию, и этот закон.


На этих примерах можно убедиться — правящие и их пособники не дадут нам легкого пути для спасения русских школ. Петиции, опросы, референдумы, письма, статьи, соцсети — все это можно и нужно делать. Но результат будет только в том случае, если все эти полезные и правильные вещи будут подкреплены массовыми акциями протеста, тысячами людей, которые выходят на улицы.

Мы должны показать и другим, а главное — сами себе, насколько нас много и насколько мы решительно настроены.
 

Поэтому в этот четверг мы встречаемся у Пороховой башни в 16:30. Одеваемся потеплее и берем с собой фонарики, смартфоны и аккумуляторы. Возьмем Старую Ригу с ее министерствами и дворцами в плотное кольцо света. Отступать некуда, позади наши дети.