---

В последнее время редкая встреча с друзьями или знакомыми обходится без упоминания темы образования. «Почему так происходит?», «неужели действительно все так плохо?», «надо ли идти на митинги» и много других вопросов у самых разных людей.

Поскольку процессу начавшегося давления на русские школы (по факту, только русские школы массово используют русский язык в процессе обучения и максимально стараются использовать тот разрешенный процент, который нам в свое время удалось отстоять, и который сейчас решили так мило отобрать для нашего же блага), то, наверное, можно подвести некоторые итоги.
 

---

 

Был человек — стал зомби

Если попытаться понять причины этой реформы образования, то искать их следует в начале девяностых годов уже прошлого столетия. Именно тогда произошла глобальная подмена понятий и был придуман новый мир, новая реальность, в которую всех заставили поверить. И эта реальность — что в Латвии живут только латыши. Живут исторически, многие столетия. То есть Латвия — для латышей, а все остальные могут разделить латышские ценности, и только.

То, что треть населения при этом говорила на другом языке, это воспринималось как проблема, которую надо решать. На уровне государства было решено зажмуриться, и прошептать про себя — «их нет, их нет, их нет». И — вуаля, можно принимать законы как будто их действительно нет.
 

Можно даже жить, будто их нет. В конце концов в государственных учреждениях их действительно не стало очень быстро. Всю политику можно проводить так, будто их нет. Зачем учить латышских детей русскому языку, если русского языка в стране нет? Зачем русские школы? Это все стало ненужным.
 

В этом плане показательны слова, которые я услышал в одной из своих недавних бесед в Министерстве образования, когда предлагал чиновникам обратиться к родителям на понятном для них языке и объяснить им, что же в министерстве хотят реформировать и как. На что в ответ получил: «Да, оно, конечно, надо было бы, но набегут журналисты, начнут спрашивать — почему мероприятие не на государственном, и начнутся разборки».
 

---

 

Ведь выйти к людям и поговорить с ними на их языке — это значит признать, что они существуют. А у нас их официально принято не видеть.

 

---

В новой реальности точно так же стали не нужны государственные СМИ на русском языке. Их довольно резво стали закрывать, тем более что редакционные составы — это не тысячи родителей. Дал расчет — и до свидания. Никаких тебе митингов. Пусть работают на частные фирмы. У нас в стране язык один.

Однако законы жизни сильнее законов от политиков. Если что-то востребовано — оно и будет востребовано. Оно может стать несколько дороже, но не пропадет. В случае с телевещанием — люди просто стали смотреть российское телевидение и те немногие частные местные каналы, которые остались доступны.

Конечно, государство хотело запретить и их, а если не запретить, то хотя бы ограничить вещание на иностранных языках. Но тут уже вмешался Конституционный суд. Все-таки Латвия к тому времени уже вовсю стремилась в Евросоюз, и было необходимо хотя бы изображать, что европейские ценности — это наше все.


Время шло. Государственное телевидение жило отдельно, большинство русскоязычных — отдельно. Результат? Думаю, многие из вас помнят, как еще недавно шел поиск средств на то, чтобы возродить государственный телеканал на русском. Оказалось, русскоязычные слушают неправильные источники информации на понятном и удобном для них языке.

Но ломать — не строить… Собрать потерянную аудиторию непросто. Тем более, когда действовать приходится в рамках все той же парадигмы — «почему мы должны делать передачи на иностранном языке за государственный счет?» Условный Райвис Д. явно не одобряет.
 

А таких Райвисов нынче выросло — чуть ли не все новое поколение. Тех, кто из мира школьных и студенческих грез врывается на рынок местного труда и вдруг обнаруживает в частном секторе требования об обязательном знании русского языка… Как же так? Говорили, что их нет, а они, оказывается, есть…
 

Именно эти оперившиеся птенцы сейчас больше всего и негодуют по поводу атавизма — русского языка в Латвии. И даже то, что выпускники сегодняшних школ прекрасно владеют латышским, их не успокаивает. Они привыкли к упрощенному восприятию истории и политики.
 

---

 

Раз русский, значит — оккупант, приехавший после сороковых годов на сладкие хлеба. Какие права у оккупанта? Пусть возвращаются к своему Путину. На этом и стоит новая политика.
 

---

Шадурскис, говоря о реформе, не говорит о цифрах, фактах, оценке качества образования. То, о чем, кстати, все время пытаются говорить родители, общественные организации, профессионалы. Он говорит о Путине и о руке Кремля, прекрасно понимая, что чем проще объяснение, тем лучше.
 

Латышская пресса не отстает — митинги показываются как шествие зомби. Вот так. Был человек, а вышел на митинг — значит, зомби. Или вошь в шубе. Кому как удобнее. Но общая риторика сводится примерно к одному уровню. Иногда кажется, что если кто даст команду «пора давить», то в ответ будет: «Что, уже можно начинать? Давно пора!»
 

Со школами тоже происходило нечто подобное. На митинги стали собираться люди, которых нет, а в политику шли партии, за которыми, стояли избиратели, которых тоже не существует. В 2004 году «политическая элита» отступила, ограничившись полумерами, и это было подано как разумный компромисс на пути в светлое будущее.

Однако если вы откроете обоснование реформ по выдавливанию русского языка из школ, то прочитаете там, что билингвальные пропорции — это была «временная мера», «переходный период». Этакая фига в кармане, спрятанная до поры.


Этот бой мы проиграли

И вот это время настало! Россия увязла в своих проблемах и ударными темпами строит новый железный занавес. Народ на месте стал пожиже. Кто-то уехал, кого-то все больше хлеб насущный беспокоит.

Пробные камни бросали в 2012 году, когда хотели закрыть детские сады для национальных меньшинств. Но министр оказался не подходящий. Потом расклад сил в Сейме не позволял.

И вот наконец звезды сложились. Партия, которой нечего терять, и министр, который прокладывает дорогу к дальнейшей политической карьере. Да еще президент, вовремя предложивший страшное — давать автоматическое гражданство детям неграждан. Национальное объединение так возмутилось, что в ответ пригрозило полным переводом всех школ на латышский язык!
 

---

Казалось, бы где связь? А связи нет. Наши дети просто заложники в политических играх. Собственно, сами дети их и не интересуют. Ими можно торговать. Чужие же, не свои.
 

---

И вот, как в окнах Овертона, прозвучавшая угроза упала на благодатную почву. И проросла. Артиллерийская подготовка в виде сопровождающих законов и поправок о лояльности учителей закончилась, и пошло наступление.
 

Простите, что буду реален в оценках. Этот бой мы проиграли: уж очень неравны силы. С одной стороны — родители, у которых своих проблем хватает, и политики, которые с защитой тоже не справляются. С другой — весь бюрократический аппарат государства. Плюс общество, взращенное на мифах о новой реальности, в которой Латвия для латышей.
 

Собственно, попытки убедить собеседника часто и заканчиваются фразой: «А что ты хочешь? Мы же в Латвии, значит и школы должны быть на латышском». Простота и примитивность этого посыла компенсируют убогость аргументации. Просто и понятно, и не надо этих всяких ваших заумных «рамочных конвенций», «решений конституционного суда», «мониторинга качества». А то пишут, пишут… Конгресс, русские какие-то… Голова пухнет.

И все же — кто виноват? Конечно, виноваты мы с вами, что подыгрываем современной мифологии о монообщинном обществе. И своим согласием с тем, что нас нет.


Голый король латвийского образования

Так что же все-таки делать? Знаете, в одном мы точно можем быть благодарны Министерству образования. Я вижу, что намного больше родителей стали задумываться — чему учат их детей в школе. Какой результат они хотят на выходе? Для чего вообще нужно образование?

Эти вопросы не так уж тривиальны, если попытаться на них ответить. В поисках ответа можно прийти к ужасным выводам.

Один из них: какую ценность представляет аккредитованная лицензированная министерством образовательная школьная программа? По сути, что она дает выпускнику? Возможность без дополнительных условий поступить в латвийские университеты? А если другая программа, не лицензированная, будет давать знания, помогающие поступать во все известные университеты мира?
 

Если вдруг завтра в центре Риги откроется школа, которая пригласит лучших педагогов; будет иметь практику гостевых лекций; действительно хорошо учить и латышскому языку, и русскому, и английскому; работать по современным методикам (которые нынешнем уровне бюрократии, политиканства и профессионализма, наверное, не будут лицензированы никогда)… А рядом с ней будет обычная школа, реализующая план министерства по какой-то билингвальной модели с каким-то компетентностным подходом, и с педагогами, которые про эти модели-подходы узнали год-два назад… Что вы выберете?
 

Государство сейчас старательно работает над девальвацией собственного образования, своих стандартов. Которые меняются в угоду политикам, а не ради детей и не в соответствии с реалиями окружающего мира. Когда это станет очевидно для многих, окажется, что король-то голый.
 

А ведь появление таких школ — это не фантастика. Это, безусловно, сложно, но над этим можно работать. Над этим даже приятнее работать. Нормы закона об обязательном образовании не принуждают родителя отдавать только в учебное заведение, получившее «благословение» министерства.

Если есть спрос, будет и предложение. А при попытках наложения ограничений на такие школы, которые не принадлежат государству, защищать свои права уже попроще. Тут суды не безнадежны, и история с телевидением, которую я не зря вспомнил выше — тому пример.

В теории я даже не исключаю варианта, что в создании подобных школ может поучаствовать и Россия, когда увидит, что вариантов больше нет. Конечно, очень велика вероятность, что за свои деньги она захочет, чтобы соблюдались некие стандарты, которые ей ближе, и это может стать проблемой, так как смысл самой идеи независимой школы исчезнет. А может и не стать, если директор и педагогический коллектив получат свободу маневра.
 

В наших силах продолжать бороться за качественное обучение для наших детей. Понимать — каким оно должно быть. Надеяться в первую очередь на себя. Стать, наконец, настоящим заказчиком образования.
 

---

Только надо держать в уме, что государство помогать нам не заинтересовано. Зачем помогать тем, кого нет? Поэтому сами-сами. Масштабно не получится, потому что дороже. Зато результат, надеюсь, окупит все вложения.
 

---

Будет забавно, как через десяток лет часть сегодняшних политиков (которые, как мы видим, бегают из партии в партию, но неизменно пролезают в Сейм) начнут бить в колокола и причитать — они уходят учиться в школы, где неправильно рассказывают историю!

Давайте же подумаем, почему родители не отдают детей в наши школы, а выбирают другие? Будут созданы дополнительные комиссии, а в Европе запрошены деньги на изучение этого феномена. История, как известно, любит повторяться…