Сто лет назад – в конце июля-начале августа 1919 года – журналисты газеты «Рижское слово» опросили группу политиков, отцов-основателей Латвии, что они думают о предоставлении меньшинствам культурно-национальной автономии. Точку в обсуждении вопроса поставил... германский генерал.

Еще в декабре 1918 года газета «Рижское слово» писала, что во временном законодательном органе Латвии – Народном совете – «специально для выработки законопроектов, гарантирующих права национальных меньшинств в крае, учреждена особая постоянная комиссия, занятая в настоящее время выработкой закона об автономии народностей».

Летом 1919 года журналисты редакции газеты «Рижское слово» опросили ряд членов Народного совета – что они думают об этом законопроекте, и опубликовали их ответы.

Напомним, в то время наиболее влиятельными партиями в Латвийской Республике были социал-демократы и Латышский Крестьянский союз.

Газета «Рижское слово», в частности, привела ответ одного из тогдашних лидеров Крестьянского союза, члена Народного совета Адолфса Кливе:
Схожим оказался и ответ Маргерса Скуениекса, в то время социал-демократа и заместителя председателя Народного совета. По его словам, противников этой автономии и прав местных языков в среде социал-демократов не имелось.

В другом интервью использованное Скуениексом понятие «права местных языков» читателям «Рижского слова» разъяснил Карлис Скалбе – поэт, писатель и политик, в то время один из представителей Латышской Национал-демократической партии в Народном совете. Заметим, что известному латышскому писателю Карлису Скалбе не за что было любить Российскую империю: после революции 1905 года он вынужден был эмигрировать, через несколько лет вернулся, но был арестован и полтора года провел под стражей…

Тем не менее латышский писатель, если верить газете «Рижское слово», так сформулировал свою позицию:
В свою очередь, член Народного совета от существовавшей в то время в Латвии Республиканской партии отметил, что самым существенным в законопроекте он считает автономию школ национальных меньшинств. То есть право нелатышей учиться на родном языке.

Русский член Народного совета Латвии Александр Бочагов был так уверен в том, что автономия будет, что позволил себе в ответе редакции газеты говорить, в основном, о важности участия общественных организаций нацменьшинств в принятии решений, касающихся меньшинств.

Судя по ответам политиков, вопрос был лишь в том, когда именно законопроект станет законом. Некоторые законодатели говорили, что во время войны и разрухи у Народного совета есть более актуальные темы для обсуждения.

А, скажем, заместитель председателя Народного совета Маргерс Скуениекс отметил в интервью:
 
Увы, точку в обсуждении столь актуального вопроса поставил германский генерал Рюдигер фон дер Гольц. Осенью 1919  года его марионетка, полковник Павел Бермондт-Авалов объявил себя представителем государственной власти и начал наступление на Ригу.

Подавляющее большинство солдат его воинства составляли немцы из Германии, а реальным руководителем этого похода был германский генерал фон дер Гольц.

Бои длились до зимы, были упорными, на короткое время правительство Латвийской Республики даже эвакуировалось из Риги, часть которой была занята немцами, в Цесис. В этих условиях Народному совету было не до фундаментальных законопроектов – надо было спасать страну.
 

По сути, германский генерал фон дер Гольц создал условия, при которых разработка законопроекта об автономии меньшинств стала невозможной.

Получилось так: почти сразу же после окончания войны с Бермондтом в Латвии началась подготовка к выборам в латвийское Учредительное собрание, и членам Народного совета опять-таки стало не до фундаментальных законопроектов. Считалось, что ими должен будет заниматься будущий законно избранный парламент.

Народный совет еще успел принять 8 декабря 1919 года законы «Об учреждениях образования Латвии» и «Об устройстве школ национальных меньшинств в Латвии», гарантировавшие возможность получать школьное образование на языках национальных меньшинств.

Их принятие просто нельзя было отложить, ведь шел учебный год, и учителя должны были знать, к примеру, на каком языке они вправе преподавать.

Однако более всеобъемлющий закон о культурно-национальной автономии принят не был.
 

Впрочем, отсутствие такого закона не сильно беспокоило латвийских русских или, скажем, балтийских немцев: на практике применение языков было довольно либеральным, право на образование в школе на языках меньшинств латвийское законодательство гарантировало.

Получается, что в 1919 году германский генерал фон дер Гольц нанес удар не по возможности национальных меньшинств учиться на родном языке в то время, а по такой возможности в будущем.

Ведь, очевидно, если бы в первый же год существования Латвийской Республики права нелатышей оказались бы четко прописаны в законе, а затем попали бы в Конституцию, то впоследствии изменить ситуацию и ограничить, к примеру, возможности национальных меньшинств учиться на родном языке было бы значительно сложнее.
 

---