Между тем, хотелось бы напомнить, что примеры дезурбанизации в мировой истории вполне есть, и ее причины порой отнюдь не носят военно-катастрофического характера (скажем, как чернобыльское событие), а вполне приземлены и имеют экономическую природу. И ярчайшей картинкой такого поворота истории является город Детройт.



Вот опущу исторические подробности основания и более старой истории Детройта ("Википедия" — вещь доступная для всех) и перейду непосредственно к причинам исхода жителей.

Детройт развивался во многом как моноориентированный на отдельный, автомобильный сектор промышленности город моторов. "Форд", "Дженерал моторс" и "Крайслер" до сих пор имеют здесь штаб-квартиры. К исходу Второй мировой Детройт недаром называли арсеналом демократии: промышленный выпуск (в том числе и военный) был колоссальным. Именно в послевоенном отрезке город достиг своих пиковых высот: там проживало около 1,85 млн. жителей.

Впрочем, наличие скоростных магистралей (одна из первых в Америке — М-8) и ценовая доступность авто сыграли со столицей Мичигана злую шутку: уже с конца 50-х город попал под пресс субурбанизации.

Субурбанизация — рост городской среды через окраины. В основе своей несет идею более приспособленной к проживанию человека пригородной среды, основанной на децентрализации плотности населения и малоэтажном строительстве. Впрочем, не буду лукавить, в вопросе миграции жителей помимо чистой субурбанизации, конечно же, поучаствовала и политика.





С развитием промышленности Детройт привлек немало чернокожего рабочего населения (на конец 50-х — 16,5% населения). На 60-е годы пришелся пик борьбы с расовой дискриминацией в США. В 1967 году в Детройте произошли серьезные волнения-стычки между белым и черным населением, известные как "волнения на 12-й улице". Понятно, что такой фон лишь ускорил миграцию белого населения на окраины.

Но заключительный аккорд прозвучал в 1973 году, когда разразился мировой нефтяной кризис. Очень быстро выяснилось, что американские автомобили весьма неконкурентны из-за своей топливной прожорливости. Понадобилось срочно менять не только выпускаемые модели автомобилей, но и модернизировать само их производство.

Предприятия посредством электрических поточных линий стали предпочтительно одноэтажными, но главное — концентрация в одном месте сборочных и логистических цепочек потребовала больших территориальных площадей, которые, в свою очередь, принципиально дешевле было приобретать за городом.

Таким образом, субурбанизации подверглась сама экономическая основа жителей Детройта — автопроизводство. Когда уезжает местоприложение труда — уезжают и люди. Покидаемая инфраструктура требует постоянных абсолютных издержек на свое поддержание, что вызывает повышенные относительные издержки для оставшихся жителей. Высокая коммуналка, высокие налоги, высокие цены на услуги общественного транспорта по спирали вызывают новый отток жителей. Образуется эффект самозатягивающейся петли.

Да и стоит добавить, что деклассированная, маргинальная часть общества (в данном случае преимущественно черное население), на удивление, никуда не исчезает. Наоборот, вследствие удешевления (порой полного) недвижимости она разрастается за счет приехавших маргиналов со всей страны.

Как итог — повышенный уровень преступности и прочие высокие рекорды социальных болезней. Все это наглядно продемонстрировала новейшая история Детройта. И что в итоге? По переписи 2010 года в городе зарегистрировано 714 тысяч жителей (сократилось на 61%). Конечно, история Детройта пока не закончена. Власти стараются, ищут пути выхода — обновления города. Получается пока неважно.



А вот теперь стоит перейти к нашей ситуации. За 6 лет после вступления в ЕС и мы потеряли достаточно много населения в виде утечки трудовой миграции. Темпы вполне сопоставимы с миграцией Детройта. И тут не стоит питать иллюзии: наша миграция давно не сезонна, и в ближайшие годы (пока наши уехавшие мигранты не выйдут на пенсию в своих новых странах) никто не вернется.

Демографический взрыв невозможен хотя бы просто потому, что количество женщин фертильного возраста резко снизилось. Тут даже деньгами не зальешь (которых, кстати, особо и нет). Так что остаются только текущая экономика и мудрая госполитика, чтобы хотя бы снизить темпы отъезда. Других вариантов нет. Вот на свой вкус озвучу:

1. Облегчить процедуры ведения бизнеса, провести налоговую реформу, провести реформу судебных процедур, настроить четкую работу госмашины на запросы-сигналы собственной экономики.

2. Иметь перспективные планы и отраслевое видение. (Чтобы ситуация с "Эйрболтиком" — иду туда-не-знаю-куда, получу то-не-знаю-что — не повторилась.) Нужна максимальная диверсификация экономики.

3. Расширить перечень бесплатных медицинских услуг. (Да, затратно, но нужны хоть какие-то якоря для оставшихся здесь людей.) Нужна реформа образования, и в первую очередь — высшей школы.

4. Пенсионная реформа. Людям надо понимать перспективы своих налоговых отчислений. Работать на авось-в-старости-будет-пенсия никому не хочется.

5. В любом случае необходимо открывать свой рынок для иностранной рабочей силы. Это, пожалуй, четко увязывается с национальным вопросом у нас. Но это неизбежно придется делать.

Время неумолимо. Естественно, точку невозврата мы еще не прошли, но за последние три года мы к ней здорово приблизились. Думать, что все настроится само по себе — наивно и глупо. В противном случае мы будем обязательно любоваться на похожие сюрреалистические пейзажи, но уже Латвии…


 

Фото взяты с сайта.

Вдогонку. Член клуба Илья Кельман прислал соответствующий видеоролик.