В плане образования на разных языках в масштабах ЕС и мира Латвия существенно отстаёт, находясь фактически в одиночестве. Между тем существует множество примеров положительного решения вопросов национально-культурного характера, которым Латвия могла бы последовать.

Пока далеко ходить не будем. Рассмотрим ситуацию с соблюдением образовательно-лингвистических прав в странах, где межэтнические отношения между народами, их населяющими, были сложными на разных этапах истории. И к чему эти страны в итоге пришли. И до чего Латвия докатилась на их фоне.

В Финляндии финских граждан, говорящих на шведском как на родном, примерно 300 000 человек, то есть около 5,5% населения. Шведский язык при этом пользуется всеми правами государственного языка, и это значит, что всё образование в Финляндии на шведском языке (от детских садов до университете) финансируется правительственными структурами.

В основном шведское население живёт на Аландских островах и пользуется масштабной культурно-языковой автономией.

Более того, в последнее время имеется тенденция к увеличению преподавания русского языка в финских школах, поскольку количество русских в Финляндии устойчиво растёт.
 

С 2012 года активно действует программа поддержки русской культуры в стране, а некоторые приграничные муниципалитеты настаивают на включении русского языка в школьную программу вместо шведского.

Жители Южного Тироля в составе Италии, говорящие на немецком, сполна пользуются культурно-образовательными правами и посещают свои автономные школы, где получают образование на родном языке.

Конечно, такие преференции были завоёваны в результате долгой и напряжённой политической борьбы. Местные группировки общественных активистов в послевоенное время, недовольные ущемлением языковых и политических прав, высказывали сепаратистские настроения.

Правительство Италии 1950-х годов взяло курс на принудительную ассимиляцию немецкого населения Больцано, что привело к силовой борьбе, кульминацией которой стала «Огненная ночь». Во время Notte dei fuochi тирольские манифестанты вывели из строя 34 линии электропередач, взорвав их. В результате этого революционного фейерверка итальянские власти стали чутче прислушиваться к нуждам и потребностям немецкого населения. Сегодня права немцев Южного Тироля неукоснительно соблюдаются.

Более того, всё государственное управление в Тироле является двуязычным; все общественные услуги традиционно предлагаются на двух языках. Число говорящих на немецком тирольцев растёт и достигает уже почти 70% населения.

В Дании права немецких жителей Шлезвига тоже находятся под надёжной защитой. В 1955 году Дания и Германия заключили Боннско-Копенгагенское соглашение, регулирующее отношения между датчанами и немцами в пограничных регионах. Этот исторический документ считается одним из успешных примеров решения межэтнических проблем в наиболее уязвимых зонах.
 

Датское нацменьшинство в Германии (50000 человек) и немецкое меньшинство в Дании (15000 человек) получают всестороннюю поддержку со стороны государственных структур: соблюдение их культурных и языковых прав гарантировано на самом высоком уровне.

А поначалу всё было не так гладко. Дании после 1945 года настойчиво предлагали оккупировать те территории бывшего Третьего Рейха, которые были аннексированы ещё Бисмарком. Дания благородно отказалась, хотя бесправное положение послевоенной Германии предполагало свободу действия стран, пострадавших от нацистской военной агрессии.

Ещё в конце 1940-х годов датское правительство вело себя хитро: немецким семьям, проживавшим в северной части Германии, платился продовольственный паёк за то, что они отдавали детей в датские школы. Эта политика пряника оказывала раздражающее воздействие на федерального канцлера Адэнауэра. В итоге стороны сели за стол переговоров. Итог: в сегодняшних Дании и Германии свободно и полноправно действуют школы на родном языке национальных меньшинств. Система работает безупречно.

Наконец, привет из Испании, в которой сорок лет свирепствовала жёсткая фашистская диктатура, которая напрочь исключало право наций на культурное и языковое самоопределение. Басков и каталонцев во времена Франко за публичное использование родного языка подвергали пыткам и тюремному заключению. Много пришлось вытерпеть национальным сообществам Испании в годы фалангистского режима.

Однако каталонцы и баски не стали мстить своим притеснителям. В современных школах Каталонии обучение происходит полностью на каталонском, однако официальная Барселона обеспечивает образование для ребёнка на родном испанском по официальному заявлению родителей.
 

Если же по каким-то причинам в государственной школе Каталонии такой возможности нет, то правительство полностью оплачивает обучение ученика из испанской семье (или, используя каталонскую политтерминологию, из семьи, говорящей на кастильском) в частной школе.

Дети иностранцев, приезжающих в Каталонию, поступают в местные школы, но в отношении них действует закон адаптации — в течение первых двух-трёх лет языковая нагрузка для них существенно ниже и отсутствует какой-либо намёк на принуждение к изучению каталонского. Каталонский ими изучается легко и в игровой форме. Это оправдано как с дидактической, так и с эмоциональной точки зрения.

Это лишь некоторые примеры. Как видите, четыре варианта решений вечной проблемы национальных прав на язык и образование, вполне подошли бы и Латвии. Но самым классическим примером является многоязычная Швейцария, представляющая собой подлинное содружество наций в миниатюре. Латвия, впрочем, ведёт себя как необитаемый остров посреди цивилизованного мира и усиленно делает вид, что это её не касается.
 

---

---