Вроде бы интуитивно понятно, где добро, а где зло. Однако когда речь заходит о новых явлениях в обществе, таких как движение геев, эвтаназия, политический активизм или донорство органов, традиционных стандартных решений не достаточно. Приходится искать новые ходы. Коммунистической морали уже нет, религия кажется старомодной. И вот очи всех обращены опять на Запад, с надеждой на импорт современной европейской морали.

Когда я впервые узнал о том, что американский радикальный пастор Фред Фелпс создал сайт с названием «Бог ненавидит Швецию!», я был в шоке. Потом задумался о том, почему, собственно, Швеция, а не, скажем, Германия или Камбоджа? Этот полубезумный пастор является ярым противником геев и в Швеции (которая толерантнее всех к этому относится) видит источник всемирного морального зла.

Да, все мы слышали, что в Скандинавии священников заставляют венчать геев, семья геев признана нормальной семьей, слова «мама-папа» заменяют на «партнер 1 и партнер 2», в детских садах отказываются от половых различий детей, для того чтобы ребенок сам мог выбрать свой пол.

Мы слышали о скандинавской ювенальной юстиции и скандинавской модели воспитания (Эллен Кей), в которой ребенок ставится в центр всего мироздания. Да, мы слышали, поахали, и на этом все закончилось, — мы-то уверены, что у нас в стране этого не будет. Наверное, шведские христиане в 60-х годах тоже так думали.

Без всякого сомнения можно сказать, что Швеция идет в авангарде Европы в вопросах новой современной морали, с которой нам рано или поздно придется столкнуться. Для простоты назовем этот феномен шведской моралью.

Нужно признать, что Скандинавия действительно на шаг впереди всех нас в постановке моральных проблем. Пока Восточная Европа привыкает к политическим свободам, Скандинавия уже перешла к практической реализации свобод в области общественной морали. Основной вопрос для них сейчас — это моральный аспект проблемы свободы личности. Суть вот в чем.

Пока мы понимаем свободу личности в политическом контексте, вроде бы проблем нет. Освобождение от любой кабалы всеми только приветствуется. Но если эту идею освобождения продолжить в область семейной или общественной морали, то получаются интересные вещи.

Освобождение личности от эксплуатации теперь трактуется очень широко — это не только экономическое угнетение, это также социальное, половое, моральное и психическое угнетение. Логика тотального угнетения может работать на любом материале. Геев угнетают натуралы, женщин угнетают мужчины, детей угнетают взрослые, животных угнетают люди, также люди все вместе угнетают планету, Бог угнетает людей. А начиналось все с вполне справедливых и обоснованных либеральных идей и концепции классовой эксплуатации Маркса.

Со всей уверенностью можно сказать, что вся современная европейская мораль является причудливым синтезом либерализма и неомарксизма. Проще говоря, шведская мораль — это смесь либеральных ценностей и неомарксизма.

Неомарксисты сделали коктейль из идей Маркса и Фрейда и обобщили идею классовой борьбы до вселенских масштабов. Борьба за освобождение теперь ведется на всех фронтах: люди борются за свободу своего народа, за свободу геев, за свободу животных, за свободу детей и женщин, за свободу от платного ПО, за свободу от своего пола. Любое естественное ограничение человека, которое накладывает на него реальность (будь то природа или общество), считается злом.

Такую моральную идеологию можно назвать марксо-либерализмом. Либерализм здесь — это стремление к свободе, а марксизм — это диалектика борьбы. Если мы соединим эти две идеи, получится, что в своем стремлении к тотальной свободе мы должны постоянно бороться с каким-то врагом. Всегда присутствует тот, кто хочет быть свободным, и обязательно должен фигурировать кто-то, кто ему в этом мешает, с которым нужно бороться. Присутствие врага обязательно. Врагом может быть социальный класс, национальность, другой пол, взрослые, мясоеды или веганы, церковь или государство, либералы или националисты и даже человечество в целом.

Сегодня правительства почти всех европейских государств либо являются социалистическими, либо испытывают большое влияние левых. Неудивительно, что новая мораль успешно закрепляется в законодательствах большинства стран ЕС, что становится примером для стран третьего мира. Спорить с научной значимостью Маркса и социальными достижениями марксизма глупо — они очевидны. Однако моральные претензии марксо-либерализма стоит обсудить.

Шведская мораль, желая освободиться от тоталитаризма, которым в XX веке все были напуганы, и сохранить свободу в любой ситуации, — эта мораль стремится устранить само понятие нормы как таковое. Норма — это практическая сторона истины. Очевидно, что истина по сути может быть только одна. Людей в мире много, поэтому нужно согласиться с тем, что либо каждый имеет свою истину, либо кто-то имеет истину, а кто-то ее не имеет, то есть существуют неправые.

Понятие нормы и истины ведет к одному правильному ответу, а один правильный ответ угнетает того, кто думает иначе. Вот эту дилемму призвана разрешить шведская мораль. На данном историческом отрезке решением является ликвидация понятия «нормы», а заодно и «истины».

Марксо-либерализм действует безотказно. Опять берется известное понятие из словаря политического либерализма. На этот раз это «плюрализм». Плюрализм переносится в моральную сферу. Получается, что все имеют правильное мнение. Ошибок не существует. Однако если все имеют верное мнение, значит, это мнение ничего не стоит. В условиях шведской морали существует только одно неправильное суждение — считать, что истина одна.

В действительности плюрализма истин не существует. Изречение «правда у каждого своя» говорит о том, что каждый себя считает правым и стремится доказать свою правоту. Я считаю себя правым, и доказываю тебе свою правоту. Это значит, что я хочу, чтобы ты тоже знал истину. Эти первичные побуждения лежат в основе любого общения и познания.

Однако приверженцев новой морали этот факт оскорбляет. Они полагают, что человек не имеет права считать свое мнение истинным. Конечно, политический плюрализм, как следствие развития демократии, — это великое достижение. Но идею плюрализма нельзя механически переносить в моральную сферу. Между тем, это происходит.

Изначальное стремление было верным — найти свободу и гарантию от любой формы тоталитаризма. Но привело это к тому, что люди просто потеряли свое мнение. Такое положение дел в европейском умонастроении Папа Римский назвал релятивистским умонастроением.

В интеллектуальном смысле это значит, что нам с тобой не о чем спорить, потому что у тебя своя истина, а у меня — своя. Результатом становится — крайний индивидуализм и тотальное одиночество. Если нам с тобой не о чем спорить, значит, нет повода для общения. Если нет такого общего предмета, который вовлекает нас в общение, который взаимно нас интересует, то нет смысла общаться. Общий интерес становится интересным от того, что одну и ту же вещь мы видим по-разному и можем об этом говорить. Если «разность мнений» становится препятствием, если я не могу высказать и защитить свое мнение, значит, разговор теряет смысл.

Стало быть, общение между людьми становится формой купли-продажи мимолетных эмоций.