— Первый вопрос: началось все с обысков, арестов. Шлесерс, Шкеле, Лембергс. Кто это начал и зачем?

— Я, в отличие от некоторых авторов, глубинных корней в виде неких интересов неких потенциальных экспортеров сжиженного газа здесь не вижу. Может быть, я не обладаю достаточной информацией.

— И руки «вашингтонского обкома» вы не узрели?

— Вашингтонского обкома я точно не вижу. Я не обладаю собственной разведкой, поэтому предпочитаю судить с точки зрения, кому выгодно. Я думаю, что это [обыски у олигархов] выгодно вообще-то всем в Латвии. Потому что коррупция... И не только в Латвии, но и в России. И в Европейском союзе я постоянно говорю об этом, когда речь заходит о коррупции в России. Это явление очень сильно в постсоветском пространстве.

— Но Центр согласия не выдал Шлесерса под обыск, то есть не всем выгодно.

— Ну естественно, естественно, я говорю в данном случае о большинстве.

— Хорошо. Связано ли сие с президентским указом о роспуске парламента?

— Вот тут я, честно говоря, считаю, что это скорее повод, чем причина. Причина в том, что Затлерс не имел шанса быть избранным на второй срок.

— Мне непонятно, олигархов в нашем Сейме немного, а вы говорите: «У Затлерса не было шанса быть избранным». Почему?

— Я уверена, что эти 40 голосов, то есть Единство и ВЛ-ТБ/ДННЛ, — это все, что было бы за Затлерса.

— А почему?

— А потому что ясно, что крестьяне проголосовали бы против. Понятно, что их ставленник — Берзиньш.  Центр согласия, конечно, торговался. Понятно, что его торговля была за допуск в правительство. Очевидно, Затлерс именно с этим и ходил к Яунайс лайкс и Домбровскису. Но видимо, они ему ответили отрицательно, это потом появилось в прессе. А значит, Центр согласия Затлерсу ничего не мог пообещать.

— Так что, решение о роспуске Сейма Затлерс принял лично, увидев, что при этом Сейме ему ничего не светит?

— Естественно, он принял это лично, естественно — советуясь, естественно — просчитывая. А уж на сколько шагов он просчитал...

— А с кем же он советовался?

— Ну, я думаю, у него хватает советников. Кроме того, в прессе появляется информация о том, что он получил более детальную информацию от генерального прокурора по делу олигархов, начатому KNAB-ом...

— В прессе еще появляются комментарии, что он встречался с президентом Обамой именно по этому поводу…

— По поводу его встречи в Варшаве очень странные комментарии появляются. Например, в литовской прессе появились комментарии о том, что Грибаускайте вернулась в лоно Соединенных Штатов. Но мне представляется, что поведение Медведева на G8 и заявление Обамы в Варшаве, что надо дружить с Россией, сильно связаны между собой. Я думаю, что как раз мессидж был именно этот.

— Если честно, не уловил: дружба с Россией и переизбрание Сейма в Латвии. Разъясните связь.

— Ну вот, инициатива Затлерса после этого и появилась, что Центр согласия надо брать во власть...

— Ага: Медведев, Обама, встреча в Варшаве и Центр согласия в нашем правительстве — это как бы одна цепочка… Не круто ли?

— Это одно из маленьких проявлений. Иначе я не могу объяснить сдачу Медведевым всех позиций. Что-то должно было быть положено на другую чашу весов, что именно — мы увидим.

— Так это Медведев, выходит, пожелал, чтобы наш Центр согласия вошел в правительство?

— Нет, нет, я еще раз повторяю, это маленькая капелька в общем подходе контроля России над постсоветским пространством.

— Выходит, что наш доктор Затлерс выполнил роль миротворца между Россией и США?

— Это был сигнал. В комментариях в СМИ к встрече Обамы с главами государств главный мессидж — необходимость улучшения отношений с Россией.

— Мессидж прозвучал, а что же этот мессидж не услышал Центр согласия? И стал выступать против переизбрания Затлерса...

— Я еще раз повторяю, что, очевидно, Затлерс пытался повлиять на Аболтиню и Домбровскиса с тем, чтобы Центр согласия взяли в правительство. Они, очевидно, ему отказали.

— Ну и что ж теперь-то будет? Затлерс распускает парламент...

— Ну, теперь отношения с Россией... Я очень схематично все это рисую, там есть масса нюансов... Но я хочу разделить интересы России и интересы Газпрома. Я не на стороне тех, кто интересы России подчиняет интересам Газпрома. К сожалению, именно с этими интересами в первую очередь связано лоббирование Центра согласия.

— С интересами Газпрома?

— Да, с интересами Газпрома. Впрочем, там не только Газпром, там есть и нефть, и ЛУКойл, и куча еще всего разного.

— И что же будет дальше? Сейм распустят, будут новые выборы примерно в сентябре-октябре. Какие на этих выборах будут центры влияния?

— Первое: если не будут изменены правила игры, то цель, провозглашенная Затлерсом, не будет достигнута. Более того, может получиться и противоположный результат.

— Какие именно правила игры?

— Правила ведения избирательной кампании. Надо менять Закон о выборах и предвыборной агитации. Надо уменьшить влияние денег. Например, есть такая страна Дания. Так вот, в этой стране полностью запрещена платная предвыборная реклама. И в электронных средствах массовой информации, и в газетах.

— А как же рекламироваться?

— Только через листовки и плакаты, которые тоже очень регламентированы. Только в определенных местах, примерно одинакового размера у всех партий. И раздаточный материал всевозможный, плюс бесплатное присутствие в тех же самых электронных СМИ. Дебаты в большом количестве, но с равным доступом.

— Уравниловка...

— Конечно, только открытая реклама. Человек, покупающий газету, платит деньги не за то, чтобы посмотреть на портреты кандидатов в депутаты. Что касается электронных СМИ — это главный центр влияния на массового избирателя. Сейчас в ЕС готовится даже директива о недопущении монополизации электронных СМИ. А в Латвии, к сожалению, это дело будущего.

— Ну, до этих выборов тут точно ничего не поменяется…

— А может поменяться. Президент, по Сатверсме, когда Сейм распущен, может сам собирать Сейм и предлагать ему законы. И если он действительно хочет добиться того, что он анонсировал в своем выступлении, он должен предложить закон, который уменьшит влияние денег на выборную кампанию.

— Хорошо, а если все-таки пойдет все по-старому, то какой расклад будет в следующем парламенте?

— Ну, я думаю, что все-таки появятся какие-то новые фигуры.

— Кто именно?

— Во-первых, сам Затлерс.

— У Затлерса партии нет...

— Списки должны подаваться где-то в августе, теоретически можно успеть зарегистрировать партию. Еще два месяца для этого есть. Мне бы еще очень хотелось, чтобы участвовала в выборах Судраба. Но как ее мотивировать на это, я не знаю.

— Окей, может быть, она примкнет к Затлерсу, появится новая яркая партия. А кто будет фигурой номер два? Центр согласия?

— Может быть, Центр согласия, а может быть, опять же Единство. Они, видимо, будут идти плечом к плечу.

— А что с олигархами?

— Ну, это все будет зависеть от хода дела, которое раскрутил KNAB.

— А оно будет иметь продолжение?

— Я вот советовалась с юристами... По доступной в СМИ информации, там есть ряд позиций, которые довольно трудно доказать и предъявить в качестве нарушения закона. KNAB запросил информацию в пяти государствах. От того, что они получат, будет многое зависеть.

— Итак, если Затлерс на белом коне въедет с Сейм, возможен ли его союз с Центром согласия?

— В политике нет ничего невозможного, возможны разные варианты. Видите ли, если предположить, что Затлерс пойдет от Единства, а в Единстве...

— Затлерс от Единства?

— А почему бы и нет?

— Вы вроде только что говорили, что он может успеть сделать свою партию.

— Он может, но это же не 100%. Он может свою создавать, а может пойти и в другую партию.

— А он пойдет?

— Возможен вообще раскол Единства. Тогда Гражданский союз перейдет в национальное объединение. В этом случае возможно присоединение Затлерса к одной из частей Единства. Но это все гипотетически.

— ЗаПЧЕЛ будет участвовать в выборах?

— Конечно, у нас 11 июня конференция. Я, конечно, не могу принять решение за всех. Но мы участвовали во всех выборах, даже там, где знали, что у нас шансы практически нулевые. Ну а на этих выборах, я думаю, люди уже кое-что поняли и проголосуют за нас.

— В последний месяц резкую популярность приобрел такой политик, как Линдерман Владимир Ильич. Плюс Осипов, Гапоненко. К себе их не позовете?

— Ну, я думаю, что повторится та же история. Владимир Линдерман перед выборами призовет всех голосовать за Центр согласия с экранов Первого Балтийского канала.

— Но Центр согласия его идею признать русский язык государственным не примет никогда.

— Тем не менее, он [Линдерман] объяснит, как он объяснил тогда, что у них есть шанс войти в правительство. Объяснение он найдет. Он и сейчас находит объяснение, почему он вдруг от призывов голосовать за Центр согласия перешел вдруг к референдуму за русский государственный.

— Вы считаете?

— Тут надо посмотреть, когда они [Линдерман и Осипов] подадут документы в избирательную комиссию. Потому что сбор подписей за русский язык будет проходить одновременно с подготовкой к выборам. Проверим, если Линдерман собирается призывать голосовать за Центр согласия, он отложит подачу документов. Мы все это скоро увидим.