5000 долларов

С 1995 по 1997 год я работал в снабжении инфлота в Вентспилсском порту. Называлось это «кугю апгаде», «шипчандлер», «дьюти-фри» — на выбор, кому как удобнее.

Конкретно я занимался поставками продуктов алкоголя и сигарет на суда.

Так вот, если вы помните, тогда в «обменниках» была такая «штелла» — по-другому это не назвать, разве что «развод» тоже подходит. В общем, малейшая деформация купюры, как-то: излишняя помятость, или оторванный уголок, или, не приведи господь, банковский штамп, или чей-то автограф — и купюра становилась значительно дешевле.

По этой причине, получая на судне деньги за заказ (а тогда платили только наличными), я старался уломать капитана выдать мне деньги поровнее да покрасивше.

И тут заходит в порт индийское судно.


Приятно было, что они хорошо говорили по-английски, ибо все получали лицензии в Лондоне, и работать в этом плане было легко.

Вообще, индийские пароходы стоят особняком, и там есть о чем рассказать, но сегодня не об этом. Этот случай был уникальным в моей практике. Нигде, ничего подобного, ни до, ни после никогда не было.

Продукты у нас тогда были дешевыми и относительно неплохого качества, доевросоюзовские еще. По этой причине многие заказывали продуктов много и надолго.

Этот пароход не стал исключением, и капитан сделал заказ на 5000 долларов (примерно).

К вечеру мы собрали заказ и с шофером-грузчиком повезли «сдаваться». Пока мой коллега занимался разгрузкой, а кок считал соответствие привезенного заказа по качеству и количеству, я пошел к капитану подписывать бумаги и ждать вердикта руководителя камбуза.

Мы попили чайку, покурили, поболтали о том о сем, пришел повар и кивнул головой. Это означало, что можно закрывать каюту на замок и открывать сейф с деньгами (стандартная ситуация).


Капитан открыл сейф, и пред моими очами предстала следующая картина.

Стена из пачек рупий (индийских денег, если кто не знает), и в уголке скромно ютилась зелененькая пачечка до боли знакомых зеленых купюр. Все выглядело вполне пристойно, пока он не вытащил доллары из сейфа.

Я не знаю, что могло заставить капитана сделать такое, может, какая-то личная обида на Америку или аллергия на их деньги, но пачка долларов была прочно скреплена степлером!

Спасибо хоть дыроколом дырок не наделал.

Капитан без каких-либо эмоций взглянул на счет-фактуру, нашел там финальную цифру и начал резко выдергивать доллары из пачки... делая приличную рваную дыру в банкноте.

Пока я, слегка вспотевший, сидел и прикидывал, где и как я буду менять эти деньги, капитан пошел за второй пачкой.

И тут меня облило потом как следует. Пачка состояла из пятидолларовых банкнот!


Мои выпученные глаза меня, наверное, выдали, потому что перед тем как начать считать третью пачку, капитан спросил: «С вами все в порядке, сэр?»

Ничего не оставалось, как мило заулыбаться и сказать, что я себя великолепно чувствую (качественно врать я умел с детства).

Когда он закончил считать, громко и радостно произнеся слово «тысяча» по-английски, я уже был на грани срыва, ведь теперь эту рваную гору нужно было пересчитать и мне.

Предъявить капитану мне было нечего — он получил товар и за него расплатился.

Мы обменялись стандартными любезностями и попрощались.


Я молча ехал в офис и, как человек эмоциональный и впечатлительный, представлял всевозможные варианты выражения лица бухгалтерши — ведь, по сути, и ей мне предъявить было нечего.

Я зашел в кабинет и попросил Галину (бухгалтера) присесть. Она, в предвкушении, естественно, побелела и медленно опустилась в кресло.

После того как я вывалил ей на стол зеленую изодранную гору долларов, мы несколько минут молчали со скорбным видом.

Тишину прервал внезапно зашедший директор.

За все годы работы я не слышал от него ни одного матерного слова. Но тут он произнес, видимо, все что знал.





P.S. Ситуация разрешилась в итоге довольно просто. Ему пришлось ехать в Ригу в банк, где хоть и без восторга, но приняли деньги. Фотографию подобрал не случайно, но об этом — ниже.




Тюрбан

Индийские пароходы стоят особняком и многим отличаются от всего мирового флота.

Ну, во-первых, — это запах карри. Там им пахнет все, от трапа, до каюты капитана, причем сказать пахнет — это ничего не сказать. Карри там просто смердит, до рези в глазах.

Мало того, у многих в каютах стоят ароматические палочки, медленно тлеющие, так они тоже воняют дай боже.

Ну, работа есть работа, со временем привыкаешь и не обращаешь на запахи внимания.

Еще одна интересная особенность, присущая только индийцам — старший комсостав, как правило, берет всю семью с собой в море. Я особо этим не интересовался, но, по-моему, это у них там людям определенной касты нельзя оставлять семью одну. Но это мои досужие домыслы.

Женщины ходят с непременной точкой на лбу, обозначающей принадлежность к той или иной касте, и в традиционной индийской одежде сари. Для меня по сей день остается загадкой, как они в это сари заматываются и как не путаются.

Дети тоже одеты в типично индийские одеяния, в общем, все до пола и все белое. Смотрится на судне это несколько странно, даже как-то экзотически, но уж как есть.


Но главные герои на судне, конечно, мужчины. Более чем колоритные персонажи.

О матросах рассказывать нет смысла, так как они ходят в обычной морской робе и без всяких семей по понятной причине. А вот капитан, старпом и стармех — это три столпа на судне.

Как правило, они щеголяют в белоснежной офицерской форме с погонами, эполетами и прочими интересными атрибутами. Эти трое — обязательно бородачи и почти всегда с чалмой или тюрбаном на голове, и я так до сих пор и не знаю разницы, хотя подозреваю, что она есть.

Они бывают разного цвета и намотаны по разному, думаю, что это тоже зависит от принадлежности к той или иной касте.


Кстати, о кастах — тоже индийский феномен, который играет немалую роль на судне в том числе. Бывают забавные ситуации, когда капитан судна по касте находится на ступень ниже старпома, но при этом выше по морскому званию.

Сами они рассказывают, что это очень неудобно, так как человек с низшей кастой не может ничего приказать человеку из высшей касты, но на судне приходится как-то договариваться, так как тут уже замешана юридическая сторона вопроса, и всю ответственность за происходящее на судне несет капитан — вне зависимости от касты, естественно.

Как я уже упоминал в первой части, весь офицерский состав говорит на прекрасном английском языке, но со своими диалектическими (и не только) особенностями. По говору их можно спутать только с пакистанцами, но пакистанцы никогда не бывают офицерами. По крайней мере, мне не попадались.

Так вот, в паузах мне много доводилось с ними общаться, и они, понимая, что для нас их вид экзотика, охотно рассказывали про свои касты, про их отличия и особенности.

Надо сказать, что это очень интересно и познавательно, тем более из первоисточника. Так, общеизвестный факт, что едят индийцы только правой рукой (она у них называется «чистой»), не используя столовых приборов вообще. Касаемо левой руки — не хотелось бы вдаваться в подробности, но она у них применяется в отхожих местах, так сказать, для омовения. В общем, туалетной бумагой они не пользуются, проще говоря.

Так что если вдруг где-то доведется встретиться с индийцами или побывать в Индии, не вздумайте брать еду левой рукой, и уж тем более здороваться ей, если вы, допустим, левша.


Я работал в инспекторской компании, и так уж повелось во всем мире, что инспекторов «замасливают». На это дело компании-судовладельцы выделяют отдельные средства, и это обычно блок белого Marlboro, в редких случаях к нему еще прилагается бутылочка хорошего алкоголя, как правило — виски, и чаще всего это двенадцатилетний Chivas Regal.

И вот однажды, в канун Рождества, уже окончив всю работу, мы сидели у старпома в каюте и попивали кофеек.

Старпом, был как и положено, при полном параде и в прекрасном расположении духа. Он рассказывал какие-то смешные истории из своей многолетней морской практики, сыпал всевозможными шутками и в один момент удалился в другую комнату.

Я не знаю, как отреагировали бы его собратья по касте, но он вышел к нам в костюме Санта-Клауса с двумя черными мусорными пакетами (по всей видимости, за неимением других), вручил их нам и поздравил с Рождеством. Было очень неожиданно и приятно.

Тем временем на палубе что-то затянулось, и мы продолжили беседовать в еще более приподнятом настроении.


Черт меня дернул спросить его про тюрбан.

Он долго в подробностях рассказывал историю происхождения этого головного убора и о том, как они делятся по кастовому ранжиру... Все было бы ничего, если бы он не прочитал немой, но очевидный вопрос в моих глазах.

Хорошо, говорит, я вам покажу, и начал снимать с себя, а точнее — разматывать свою чалму (или тюрбан?). Ни за что бы не подумал, что там так много ткани. Ну, навскидку, было метров 6-7.

Но и это не стало самым главным удивлением предпраздничного вечера. Когда он полностью «размотался», я увидел, что его волосы собраны в довольно большой тугой пучок.

И тут он вытащил из пучка две деревянные шпильки, и мы просто обомлели.

Волосы скатились вниз — и были они до колен в длину!

Я никогда не видел таких длинных волос даже у женщин, не говоря уже о мужиках. Оказалось, что в их касте строго-настрого запрещено стричь волосы, и вот такой длины они выросли за всю его жизнь.

Не знаю, что на него нашло, почему он все это показал и позволяла ли ему его вера это делать — но что было, то было.

Пока мы прощались, он позвал жену, и она смиренно намотала ему на голову сначала волосы, а потом уже тюрбан.

Ушли мы с судна, конечно, под впечатлением и как русские люди поделились в офисе не только увиденным, но и алкоголем.

Все, как всегда, закончилось под утро — и в соответствующем состоянии и внешнем виде мы встречали новую смену, делясь с ними своими яркими воспоминаниями.