Замешательство абхазского общества в вопросе кризиса отношений Москвы и Анкары показывает, что под боком у России строится «турецкий мир».

Инцидент со сбитым турецкими ВВС российским бомбардировщиком Су-24 и последовавшая за ним угроза торговой войны вызвали неоднозначную реакцию среди многих государств, в том числе и на постсоветском пространстве. Тем не менее традиционно считающаяся абсолютно пророссийской Абхазия также не выразила стопроцентной поддержки действиям России.

Безусловно, и президент Абхазии Рауль Хаджимба, и депутаты парламента, включая оппозиционный блок, всецело высказались за солидарность с Россией. В ходе официальных выступлений чиновники и депутаты республики подчеркнули приверженность стратегическим обязательствам перед Российской Федерацией и необходимость совместной борьбы с международным терроризмом.

Позиция Сухума очевидна, ведь в таком непростом регионе, как Кавказ, экономическая и военная помощь России является единственной гарантией не только от испытывающего комплекс неполноценности грузинского империализма, но и от возможного появления непрошеных любителей «мирового халифата».

Однако абхазское общество не столь однозначно в своих оценках кризиса отношений России и Турции.

В частности, председатель международного фонда «Апсны», герой войны с Грузией 1992−1993 годов, Сонер Гогуа выразил сомнение относительно полного разрыва отношений с Турецкой Республикой. Он также подчеркнул, что большая часть инвестиций в абхазскую экономику — турецкие, а не российские, а прекращение торговли с турками приведет и без того бедную республику к крайней нищете.

Помимо того, он отметил и опасность разрыва отношений с диаспорой и предложил задуматься о столь радикальных действиях в отношении с Турцией, выразив тем самым мнение очень многих представителей абхазского общества.


Исторически сложилось так, что в Турции проживает многочисленная абхазская диаспора.

После Кавказской войны в XIX веке на территорию Османской империи переселилось значительное количество автохтонного кавказского населения, среди которого были и абхазы, где они осели и по сей день спокойно живут.

На настоящий момент численность этнических абхазов в Турции, по разным оценкам, составляет от 400 до 800 тысяч человек, что в несколько раз превышает все население Республики Абхазия.

Конечно, ассимиляционная политика, начатая еще Ататюрком, способствовала утрате многих национальных традиций и забыванию новыми поколениями родного языка. Тем не менее многие из турецких абхазов продолжают ассоциировать себя со своей исторической родиной, переживая за нее не только словом, но и делом.

Распад СССР и последовавшие попытки самоутверждения маленького, но гордого грузинского империализма пробудили национальное самосознание абхазов и на территории Турецкой Республики.


Протесты и многочисленные требования диаспоры осудить действия Грузии и как-то повлиять на буйство национализма ее руководства заставили Турцию искать свой подход к грузино-абхазскому узлу противоречий, преследуя в первую очередь государственные интересы.

Так, официально признавая территориальную целостность Грузии, Анкара начала выстраивать отношения с тогда еще никем не признанной Республикой Абхазией на ниве экономического развития.

Двусмысленная позиция официальной Москвы, не желающей предавать своих соотечественников, признавая при этом официальные притязания Грузии на абхазскую территорию в 90-е годы и первой половине нулевых, заставила Сухум, в свою очередь, искать альтернативные источники выживания, важнейшим из которых как раз и стал турецкий бизнес. Так, до 2008 года турецкие деньги формировали свыше 30% республиканского бюджета.

Пятидневная война 08.08.08 и последующее признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии на некоторое время изменили соотношение сил. Несомненно, широкомасштабная военная поддержка и официальное признание стоят гораздо больше интересов бизнеса.

Однако Москва, по-видимому, решила, что дело сделано и уж теперь Абхазия точно никуда не уйдет.


Тем не менее со временем экономическое влияние Турции начинает сильно расти в уже «частично признанном» государстве.

На 2015 год примерно половина внешней торговли Абхазии приходится на Турцию, большая часть гостиничного бизнеса также в руках турецких бизнесменов. Горнодобывающая компания «Тамсаш», являющаяся стратегически важным для абхазской экономики предприятием, развивается, по сути, благодаря инвестициям из Турции.

Особо стоит отметить роль турецкого торгового флота. Благодаря грамотной дипломатии, Анкаре удалось добиться у официального Тбилиси разрешения на проходы турецких судов в порты Абхазии без отчисления каких-либо процентов от сделок в грузинский госбюджет.

Разумеется, доходы для турецкой экономики от торговли с Абхазией — капля в море, но для небогатой республики — это залог выживания.

Основой абхазско-турецкой торговли и совместных бизнес-проектов является главным образом энтузиазм абхазской диаспоры. Этот энтузиазм был очень умело использован турецким государством для расширения не только своего экономического, но и политического влияния.

Стоит отметить, что паспорта «частично признанного» государства печатаются как раз на территории Турции, что тоже можно отнести к неофициальной народной дипломатии абхазской диаспоры. И ее деятельность вовсе не идет вразрез с политическим курсом государства.


Летом 2014 года Сухум посетила официальная делегация Турецкой Республики. На возмущение Тбилиси турецкие парламентарии заверили грузинских коллег, что визит носил исключительно культурно-туристические характер, не имея целью вмешательство в политику.

Однако последующие политические события в Абхазии заставляют усомниться в словах Анкары. Руководством Абхазии накануне президентских выборов был сделан нетривиальный ход: права избирателей вдруг получили не только граждане республики, но и абхазы, проживающие в других странах. Так, избирательные участки были созданы не только в некоторых регионах России, но и в Стамбуле. Победителем стал Рауль Хаджимба, приемлемый не только для Кремля, но и для турецкого бизнеса.

И если тот же Хаджимба, руководствуясь глобальной повесткой дня, выразил полную солидарность как с военными, так и с экономическими действиями России, то значительная часть абхазов оказалась слишком глубоко интегрирована во взаимоотношения с Турцией на бытовом уровне, и перспектива полного разрыва отношений Москвы и Анкары вызвала определенный шок в обществе.

К счастью, длился подобный кризис мысли недолго, и большинство высказалось за Россию, хотя определенные недовольства все еще продолжают высказываться.


На примере Абхазии Российскому государству дается понять, что свято место пусто не бывает, а «заклятые друзья» и «вероломные партнеры» из числа региональных держав отнюдь не являются основой стабильного и безопасного существования Российской Федерации в мире.

Если Турция смогла выстроить крепкие связи с «навечно пророссийской» Абхазией, не говоря уже об устойчивых взаимовыгодных отношениях с Азербайджаном, Казахстаном и Средней Азией, солидарность которых с российским внешнеполитическим курсом вызывает много вопросов, то впору говорить об опасной конкуренции «русского мира» с турецким (или османским) в непосредственной близости российской границы.

Система взаимодействия России с окружающим миром, в котором не было возвращения Крыма домой, войны в Донбассе, открытой агрессивной политики Запада и прямых угроз со стороны исламистов, не работает в новых условиях.

Игнорирование интересов других государств и региональных блоков, а тем более невнимательность, граничащая с безразличием, к осуществляемой ими политике в ближнем зарубежье может дорого обойтись России, тем более в столь нестабильной и взрывоопасно меняющейся международной обстановке.