Удивляет только цинизм, с которым решение о запрете советской символики, фактически приравнивающий фашизм и коммунизм, принимается накануне 22 июня. Я не хотел бы акцентировать внимание на моральных качествах людей, связанных с принятием данного решения и действующих в рамках элитного консенсуса, достигнутого, по-видимому, еще до выборов в самоуправления.

«Центр согласия» уверенно идет во власть. Результаты выборов в самоуправления дают основание думать, что его доля латышских избирателей медленно, но верно растет. Одновременно латвийские русские выдержали поверку кампанией ЗаРЯ, тем самым еще более упрочив позиции ЦС на предстоящих выборах в 12-й Сейм. Провал «партии власти», в свою очередь, четко дает понять об усталости как «либеральной» латышской элиты, так и ее электората.

Налицо поляризация политического поля Латвии, в которой «либералы» уступают откровенно профашистским силам, а конформисты собираются вокруг «прорусской силы» ЦС. С учетом 20-летней истории раскола народа такое разделение вполне естественно, за исключением того обстоятельства, что мнимые «националисты» совершенно не желают отказываться от своих откровенно профашистских идеологических установок, в то время как «прорусская партия» ЦС последовательно исключает идеологию из своей риторики (не говоря уже о политической программе).

Культивация конформизма в той части общественно-политического поля, которая должна бы противостоять профашистским силам, уже в недалеком будущем делает реальной возможность радикальной смены политической элиты в стране (в качестве частного случая общеевропейского процесса). Все это будет происходить при условиях ухудшающейся социально-экономической обстановки, во время которой народные массы куда более склонны к отчаянным шагам, о последствиях которых, как это уже было в истории Латвии, мучительно приходится оправдываться последующим поколениям потомков.

И поведут эти массы на завоевание нового порядка отнюдь не аполитичные соглашатели, не способные дать цельной картины будущего, двигающиеся в фарватере «общеевропейского развития» по пути к идиллической мещанской жизни, невозможной в Латвии по определению.

Массы, в отсутствии альтернативной силы, поведут те самые неофашисты, готовые к кризисам в латвийском обществе не просто идеологически, но и организационно. В военно-спортивных лагерях, организуемых для заряженной латышской молодежи и работающих в нашей стране уже не первое десятилетие, готовится реальная сила, способная в нужный момент подставить крепкое плечо политическому крылу неофашистов.

Времена, когда общественный протест вместе с его наиболее активной частью – молодежью удавалось слить за границу, времена, когда оставшиеся прямо и опосредованно получали подачки в зависимости от степени приближенности к элите из перераспределяемых ею финансовых потоков, завершаются. Ресурсы для поддержания общественной стабильности заканчиваются уже в самом ядре капиталистического мира, и внутренние противоречия системы уже невозможно решить за чужой счет, потому как система стала всеобъемлющей, то есть глобальной.

Новый политический дискурс будет задаваться элитами, находящимися в тени – «отверженными и оскорбленными» обществом нацистами, имеющими четкую идеологическую базу и готовую программу действий. Нынешние группы властей предержащих дискредитировали себя по всем фронтам.

Европейские социалисты развратили общество иждивенчеством, одновременно активно работая на разрушение основы любого стабильного социума – семьи. Пропаганда и навязывание половых извращений, ювенальные технологии – все это совершенно не те европейские ценности, к которым собирались приобщиться люди, жаждущие перемен к лучшему. Уже сейчас понятно, что то, к чему стремятся ЦС и мелкопоместные либералы, недостижимо и ложно, перед обществом встанет совершенно другой выбор.

В этом контексте совершенно очевидно, что советский период представляет угрозу всем участникам элитного консенсуса. Советский эксперимент по сути – альтернативный проект западного развития, в котором заложены принципы свободы, подлинного равенства и братства между людьми. Источник благосостояния в советском проекте – труд, равенство – всеобщий доступ к общественным фондам, братство же культивировалось не на ненависти, но на осознании себя частью коллективного исторического творца. При этом советское государство, в отличие от европейских социалистов, придерживалось противоположных взглядов на семью, межполовые отношения, выстраивая ясные установки в отношении нравственности.

Потенциал, заложенный в советский проект, прямо угрожает позициям неофашистов, заявляющих свою приверженность традиционным ценностям.

Недопущение возврата народа к богатейшему опыту великого советского эксперимента является главной целью законодательных запретов, которые принимаются отнюдь не только латвийскими законодателями.

22 июня 1941 года нацистская Германия, собрав в кулак силы континентальной Европы, напала на СССР с целью порабощения народов, населявших советское государство. Война на уничтожение была развязана не просто за ресурсы, нацисты преследовали цель уничтожения «унтерменшей», прекращение их исторического восхождения. Под знаменами советского государства наши предки повергли величайшего врага. Сегодня символы наших предков оказываются под запретом.

От какого наследия мы отказываемся — и во имя какого будущего?