На следующей неделе начинается театральный фестиваль «Золотая Маска в Латвии». В этом году он празднует 10-летний юбилей. Целиком программу можно посмотреть на сайте goldenmask.lv, а нам захотелось узнать кое-что о кухне фестиваля. Из первых рук, от пресс-агента фестиваля, театрального критика Маши Насардиновой.

 


Мой предел — два спектакля в день
 
— Маша, расскажи, что тебя на самом деле связывает с театром? Вроде бы ты журналист, завотделом культуры в разных редакциях. И при этом всегда же при каких-то театральных делах, кажется и в жюри, теперь вот — пресс-агент театрального фестиваля?
 
— С театром меня связывает то, что у меня папа — режиссер и муж — драматург. Тут бы я поставила дурацкий смайлик.

В «прошлой жизни» я музыковед, и у меня до сих пор не пропало чувство, что каждый человек, не согласный с моей рецензией, имеет полное право воскликнуть: «Да кто она такая?!» И отвечать, что я, мол, с детства журнал «Театр» разве что наизусть не учила, перелопатила кучу книг и мемуаров о театре, ездила на московскую «Любимовку», изнутри наблюдала, как рождаются пьесы и спектакли (хорошо, пьеса и спектакль) в The Royal Court Theatre, этой великой кузнице кадров мировой драматургии...

Да, наверное, я могла бы сказать все это в свое оправдание, но я все равно немножечко подпрыгиваю и чувствую себя самозванкой, когда меня представляют как театрального критика.
 
Про жюри. Я уже несколько лет в жюри международного драматургического конкурса «Свободный театр». С галер не выгоняют. На конкурс приходит 400 пьес как минимум. Хорошо еще, что раз в два года, а не каждый год, как раньше.

Надо, чтобы кто-то их читал. Я — читаю.  




Сэр Вантес. Донкий Хот

 
— А «Золотая Маска в Латвии»? Ты входишь в какую-то отборочную комиссию?
 
— Нет. У фестиваля «Золотая Маска в Латвии» есть консультационный совет, туда входят замечательные и важные люди вроде директоров театров, и, кажется, в первый год существования фестиваля меня позвали вместе со всей этой компанией посетить Russian Case в Москве.

Russian Case — это одна из специальных программ российской «Золотой Маски», в нее спрессованы спектакли, которые, по мнению экспертов, могут быть особенно интересны для иностранных критиков и продюсеров.

График сумасшедший, 3-4 показа в день, обсуждения, дискуссии, круглые столы. Сказать по правде, больше двух спектаклей в день я не выдерживаю, «нюх» притупляется. Как у отборщиков хватает пороху еще и на общение друг с другом в конце дня, я даже вообразить себе не могу.

Ну да это действительно отдельная профессия. Я же вижу по «Фейсбуку» — вчера всей толпой в Вильнюсе на Sirenos, завтра — на «Контакте» в Торуни.

В Риге примерно та же команда собирается, когда наш Институт нового театра проводит Latvian Case.

А я — что я? У меня семья, у меня газета, а потом уже все остальное. Я только сравнительно недавно, пару лет назад, после долгого перерыва вновь позволила себе эту роскошь — Москву на пике театрального сезона, во время фестиваля «Золотая Маска».
 

 

Справка
 
«Золотая  Маска»
 goldenmask.ru
 
Российская Национальная театральная премия «Золотая Маска» учреждена в 1993 году Союзом театральных деятелей РФ и вручается спектаклям всех жанров театрального искусства: драма, опера, балет, современный танец, оперетта и мюзикл, кукольный театр.
 
«Золотая Маска» — российский театральный фестиваль, весной каждого года представляющий в Москве наиболее значительные спектакли из городов России.
 
Организаторы Российской Национальной театральной Премии и Фестиваля «Золотая Маска» — Союз театральных деятелей РФ, Министерство культуры РФ, Правительство Москвы, Дирекция Фестиваля «Золотая Маска». С 2002 года генеральный спонсор «Золотой Маски» — Сбербанк России. Президент Премии и Фестиваля «Золотая Маска» — народный артист России Георгий Тараторкин.

 

Спектакль должен банально «встать» на сцену
 
— Почему заявляется, что те спектакли, которые мы имеем возможность смотреть в Риге (а некоторые еще и в Лиепае и в Вентспилсе) в рамках фестиваля «Золотая Маска в Латвии», в ином случае к нам из России не привезут никогда?
 
— Потому что без мощной государственной поддержки, без помощи партнеров и меценатов это невозможно.

Возьмем гастроли музыкальных театров. Ты представляешь, что это такое — привезти целый оркестр в другую страну? И солистов, и хор, и миманс? Разместить их всех в гостинице? Визами обеспечить, суточные заплатить?..
 
За примером далеко ходить не надо. В прошлом сезоне в Латвийской Национальной опере очень удачно поставили «Ромео и Джульетту».

Так вот, Айвар Лейманис, наш главный балетмейстер, мне рассказывал, что продюсеры из Нидерландов предлагали театру большое турне, 12 спектаклей, но вот хотели непременно с оркестром — оркестр у нас хороший.

Ресурса спонсорского там никакого не было, рассчитывать можно было только на билетные продажи. Подсчитали и прослезились. Без оркестра еще кое-как. С оркестром — сплошные убытки.

В результате «Ромео и Джульетта» остались дома сидеть.
 
Другая тема — детские спектакли. Их привезти стоит столько же, сколько взрослые, но «взрослых» цен на них не поставишь.
 
— Но опять-таки. Возят же сюда детские спектакли просто для того, чтобы заработать с продажи билетов...
 
— Да, возят. Но не репертуарные спектакли столичных театров, как «Золотая Маска в Латвии», а антрепризные проекты, рассчитанные на большие залы.




О-й. Поздняя любовь

 
— По каким критериям выбираются спектакли для привоза их в Латвию? Это же, как понимаю, не обязательно те, что получили российскую национальную премию в текущем сезоне?
 
— Не обязательно эти. Некоторые удостоились «Золотой Маски» или номинированы на нее (что уже огромное достижение) в предыдущие годы, некоторые были показаны у нас еще до того, как стали лауреатами: публике повезло. По-всякому случается.  
 
Но вообще здесь очень много разных обстоятельств. Я тоже подробно об этом расспрашивала когда-то Юлию Лочмеле, которая руководит фестивалем «Золотая Маска в Латвии».  

Должны совпасть интересы обеих сторон, российской и латвийской. Должны совпасть гастрольные графики театров и их внутренние планы: труппа не может выезжать куда-либо, если готовит важную премьеру.

Финансовые возможности — тоже сильный аргумент.

Ну и чисто технические требования. Спектакль ведь должен «встать» на другую площадку. Банально параметры должны совпасть — по коробке сцены, по оснащению, по машинерии.

Скажем, почему Лабораторию Дмитрия Крымова ни разу не привозили в Латвию? Да просто потому что некуда было.

В конце концов решили специально для Крымова выгородить пространство в выставочном зале «Кипсала». Предствляешь? Юбилей. Четыре московских театра в трех городах, все это за десять дней фестиваля. И под занавес, в самом конце, внутри «Кипсалы» это чудо — два спектакля Крымова в «Школе драматического искусства»...
 
Я, если честно, абсолютно не понимаю, каким образом все это происходит. Потому что вся компания Art Forte, которая делает «Золотую Маску в Латвии», — это четыре человека. Еще двое, включая меня, — на «сезонных работах».

Конечно, полно прекрасных людей, готовых прийти на выручку, спасибо им, но подумай только: такой фестиваль — и вчетвером. Невероятно.
 

 

Справка

«Золотая Маска в Латвии»
 goldenmask.lv
 
Театральный фестиваль. Проводится с 2006 года. Показывает лучшие российские спектакли последних сезонов, ставшие номинантами и лауреатами российского Фестиваля «Золотая Маска». Все спектакли идут с синхронным переводом на латышский язык. В рамках фестиваля проходят семинары, мастер-классы, лекции, творческие встречи.
 
Фестиваль «Золотая Маска в Латвии» инициировал подписание Межгосударственного соглашения о долгосрочном сотрудничестве между Министерствами культуры Латвийской Республики и Российской Федерации в 2006 году и его пролонгирование в 2009 и 2012 годах.
 
Фестиваль «Золотая Маска в Латвии» познакомил жителей нашей страны с работами таких мастеров, как хореографы Татьяна Баганова, Начо Дуато, Сергей Землянский, Джон Ноймайер, Анжелика Холина, Борис Эйфман,  режиссеры Василий Бархатов, Владимир Богатырев, Константин Богомолов, Анджей Бубень, Юрий Бутусов, Никита Гриншпун, Лев Додин, Сергей Женовач, Евгений Каменькович, Миндаугас Карбаускис, Борис Константинов, Дмитрий Крымов, Руслан Кудашов, Александр Максимычев, Евгений Марчелли, Жак Матиссен, Александр Назаров, Владислав Пази, Сигрид Стрем Рейбо, Кирилл Серебренников, Александр Титель, Римас Туминас, Сергей Федотов, Валерий Фокин, Петр Фоменко, Денис Шадрин, Алексей Шишов, Темур Чхеидзе, Лев Эренбург.
 
Генеральными партнерами «Золотой Маски в Латвии» традиционно являются ПАО «Северсталь» и Rietumu Banka.

С чистого листа
 
— Как при отборе спектаклей для Латвии учитывается их известность? Есть ли какое-то обязательное для «Маски» соотношение между проверенной классикой, вроде постановок Петра Фоменко, и работами неизвестных, по крайней мере, для латвийской публики, мастеров? Так понимаю, что организаторы стараются везти и то, и то?
 
— Если говорить про спектакль «Волки и овцы» в постановке Петра Наумовича Фоменко, то действительно — это классика. Но очень живая и теплая классика.

Там сидишь и раздваиваешься просто: одна половина восхищается тем, как виртуозно актерские кружева сплетены, какой ансамбль фантастический, как все мизансцены, все реакции выстроены, а вторая половина отмахивается: отстань, не мешай, дай посмотреть спокойно.

Я вообще-то боюсь пересматривать любимые спектакли, но сейчас пойду. Никто ведь не знает, какой век спектаклям отмерен.

Это как с людьми. Все кажется, что они рядом навсегда. Нет. И Петра Наумовича уже нет. А «Волки и овцы» — вот они.   




Волки и овцы

 
Рассуждать об известных и неизвестных именах сложно. Мне очень, очень нравится латвийские зрители как класс, они умные, ироничные, понимающие, насмотренные, однако я сильно подозреваю, что до нынешнего фестиваля большинство из них не сталкивалось напрямую ни с Килианом, ни с Крымовым.

Это не грех. Это, скажем так,  проблема  — в первую очередь  для устроителей фестиваля (англичане  непременно ввернули бы слово challenge), но и для самих зрителей тоже.

По сути, они покупают билеты, доверяя «Золотой Маске в Латвии» на слово. И не обманутся. Потому что Килиан — великий хореограф, а Крымов — удивительный режиссер. 
 
А со «Шведской спичкой» Театра Наций еще интересней.

Если про Килиана с Крымовым написано столько, что на целую библиотеку хватит, то тут все другое, молодое, почти студенческое. Олег Кудряшов, фантастический педагог, выпустил в 2006 году курс в ГИТИСе, курс из тех, что редко бывают, готовый театр, а не курс, вроде «фоменок» или «женовачей». 

Евгений Миронов взял к себе в Театр Наций их дипломный спектакль «Снегири», а «Шведскую спичку» они придумали потом сами. То есть сначала сделали своими силами, репетировали по квартирам, Никита Гриншпун ставил (у Никиты такая генеалогия, что закачаешься: дедушка — первый главреж Одесской оперетты, папа — главреж Хабаровского театра музкомедии), и только потом Миронову показали. И вперед, за славой!

Там еще ни одного медийного лица не было, а играли при сплошных аншлагах!




Шведская спичка

 
— А бывало так, что местная публика просто не поняла тот или иной спектакль?
 
— Публика — это сотни людей сразу. И все разные.

У меня крестная — бывшая актриса, главный администратор в театре. Мы с ней совпадаем по восприятию в 99 случаях из ста. А сотый пришелся на «Контрабас» с Райкиным: я после него неделю очухаться не могла, а Наталья Ивановна моя осталась равнодушной. Хотя я смотрела гастрольный  вариант, а она — оригинальный, на сцене «Сатирикона».
 
Опять же по себе знаю, что иногда люди просто не считывают контекст. (Это, кстати, еще один критерий отбора спектаклей для латвийской «Маски». Контекст должен быть понятен и не россиянину тоже.)

Сколько было разговоров вокруг «Карамазовых» Богомолова в МХТ! Сколько скандалов! Почему — до сих пор недоумеваю. Я приставала ко всем знакомым московским критикам: что вы все так носитесь с этим спектаклем?! «Ты что, не понимаешь? —  говорят. — Смердякова и старца Зосиму играет один и тот же актер!» 

Я понимаю, что Смердякова и старца Зосиму играет один и тот же актер. Я не понимаю, из-за чего тут нести свиные головы и складывать их к ногам Табакова. Воображения не хватает. Впервые действительно почувствовала себя иностранкой, для которой загадка русской души неразрешима.   
 
А Дмитрий Крымов рассказывал, как показывал со своей Лабораторией спектакль «Опус номер 7» — про Шостаковича, про Холокост — в Бразилии. Приняли с восторгом, кричали, как нигде и никогда.

А потом оказалось, что они ничего не знали про Шостаковича и что-то краем уха слышали про Холокост. Ничего не знали, смотрели с чистого листа — и все поняли. Представляешь, какая радость для режиссера?
 

Вопросы задавала Оксана Мигунова