Окончание. Начало — здесь


О, Господи!
 
Заметила особую закономерность своей жизни — за любой удачей или радостью неизменно следовала расплата. Вот и по возвращении тоже.
 
Едва приступила к своей будничной работе, как начались странные визиты незнакомых людей в мой салон, особенно к концу рабочего дня. Не просто в салон, а именно ко мне. И почти ежедневно. Внешне — никакие, словно моли, я даже не различала их лица.
 
Поначалу интересовались, не нужна ли мне материальная или другая помощь, не хочу ли выступить... на НТВ, не желаю ли иметь собственную площадку для выступлений.
 
Не понимала, чем обязана заманчивым предложениям и вниманию незнакомцев к своей персоне. Дошло, когда они проявили осведомленность о телевизионной передаче с сюжетом о «независимости Латвии» и прочем: где живу, возраст мамы, мужа, сестры, дочки и адрес ее школы. Сопровождали меня до самого дома, изводя наводящими вопросами. Их интересовало, о чем говорят мои клиентки, жены офицеров (а я вообще не в курсе семейного положения посетительниц, и тем более статуса их мужей). Визиты, сродни психической атаке, не прекращались, а вопросы, все больше похожие на допрос, становились настойчивее. Дошло до намеков на возможное ухудшение здоровья моих близких и условия сохранять все разговоры в тайне.
 
Меня охватил ужас, который еще и подогревала мама, пережившая с семьей 37-й год.
 
 
Эмиграция
 
На семейном совете постановили: бежать. Куда — в Израиль. Тем более очень туда звали уже поселившиеся там знакомые. Подали документы в ОВИР, дважды отказывали.
 
Чудом попала на прием к министру МВД Штейнбрику, обрисовала свою ситуацию, и он на отказном постановлении ОВИРа написал свое «Разрешить». От неожиданности подпрыгнула (он высоченного роста) и... поцеловала внявшего моим слезам министра.
 
Как бы здорово ни сложилось в эмиграции, это одна из горчайших драм в жизни человека. Доказано, ностальгия приравнивается к высшей точке физической боли, особенно у почвенников.
 
Я это испытала, к тому же через год потеряла там мужа, который скучал по Латвии не меньше моего и умер от инфаркта. Наше переселение на «землю обетованную» совпало еще и с разразившейся там войной, пришлось познать, что значит вой предупреждающих о химической атаке сирен и лихорадочное натягивание противогазов. Впрочем, война закончилась быстро.
 

И в противогазах весело, если рядом друзья
 

Я точно знала, что не стану убирать чужие квартиры и подъезды, нянчить чужих детей или мыть посуду в едалищах, чем занимались поначалу даже такие очаровательные переселенки, как известные дикторы Центрального телевидения Марина Бурцева и Валерия Рижская. С обеими там познакомилась.
 
Решила сколотить танцующий коллективчик и подготовить что-нибудь похожее на то, что уже делала в Риге. Костюмы и аксессуары привезла с собой — и не зря! Репетиции шли опять-таки в моей квартире, а значит — снова забота о кормежке.
 
Однажды случился казус — я не успела приготовить что-то основательное и предложила перекусить хрустящим белым хлебом со сметаной. Все проголодавшиеся, и я в том числе, жадно набросились на яство и, умяв литровую банку сметаны, уловили наконец ее странный вкус. Оказалось, я просто забыла, что накануне сварила косметический крем и в емкости из-под сметаны поставила в холодильник. Все смеялись, а мне было бр-р как мерзко от послевкусия «деликатеса», в состав которого входил ланолин (кашалотовый жир). Да и самого съеденного крема было жаль.
 
По рекомендации новоявленной подруги нам удалось выступить на симпозиуме в престижном месте, где ведущие косметологи-визажисты делились своим мастерством.
 

В отеле Hilton. Представляю свою программу
 

Мое выступление показалось зрителям «бомбой» — коллеги предрекали большое будущее в Израиле, представители местной прессы фотографировали, а вечером вместе с ребятами показали в новостях по ТВ.
 
Утром «проснулась знаменитой». Посыпались предложения работы. Решилась на преподавание в известном центре «Гарбо», несмотря на отсутствие языка, а месяца через три уже сносно объяснялась со студентами
 
Потом двое совладельцев большого магазина оборудовали для меня кабинет. Прекрасно зарабатывала не только на основной работе — меня постоянно приглашали «оформить» невест для бракосочетания, а значит и целую ораву родственниц. Профессиональный макияж, особенно невесты, стоит везде дорого, поэтому, «обработав» 8-10 дам, возвращалась домой с едва разогнутой спиной, но с немалыми деньгами. Уж не говорю о ежегодном веселом празднике Пурим — в этот день в стране «от малого до старого» все ходят разукрашенными.
 
Моя подруга служила в МВД Израиля, поэтому она и ее коллеги были моими главными клиентами в день праздника — я начинала в 5-6 утра, чтобы те успели к началу работы. Именно в МВД и именно в таком виде!
 

Служащая МВД
 

Дома тоже подрабатывала, косметическое оборудование удалось приобрести довольно быстро, хотя стоило огромных денег. Заработков хватало и на съем хорошей квартиры за 800 долларов в месяц. В такую не стыдно было пригласить актеров из России, которые постоянно гастролировали в Израиле, и я очень старалась залучить их в гости. Повезло пообщаться с Иннокентием Смоктуновским, Леонидом Филатовым, поэтом-пародистом Александром Ивановым и почти рижанином Михаилом Задорновым.
 
С появлением средств начала кататься в Ригу, без конца отпрашиваясь с работы. И докаталась — Лайма Вайкуле пригласила меня на работу в свой новенький рижский салон.
 

Возвращение
 
Конец 1993-го — начало 1994 года. Возвращение в родные края было не менее трудным, чем отъезд на чужбину.
 
Чиновники буйствовали. От меня потребовали справку, что за рубежом я не болела СПИДом. Полетела обратно и добыла таковую, медики аж глаза выпучили от моей просьбы. Предъявила справку здесь, однако теперь в ней отсутствовало важное дополнение «...и другими инфекционными заболеваниями». «Дополнение» исхитрились получить и переслать мне тамошние друзья. На сей раз не хватало бумаги о том, что я не совершала преступлений на территории Израиля. Пришлось снова полетать туда и обратно. Еще чиновники просили доказать, что не совершала преступлений на территории Латвии и что за мной не числились приводы в полицию.
 
Надо сказать, что все эти выкрутасы воспринимала без особого трагизма, радость возвращения на родину перевесила. Только удивлялась иронии судьбы — отсутствовала в Латвии во время самых знаковых событий 91-го и последующих годов, но все новостные сообщения по ТВ о получении Латвией независимости шли на фоне той самой моей работы — Милды с красно-бело-красным флагом на лице и воздетыми над ее головой тремя звездами.
 
Но и это еще не все. Надо было где-то жить, приобрести квартиру по ценам 1993 года оказалось совсем не трудно. Еще была жива мама, на имя которой и купила двушку в Пурвциемсе, ибо ее прежнее жилье в центре, как я понимала, могли и отобрать. Обеим нужно было прописаться. Вот тут-то и случилось самое забавное.
 
Набегавшись в жилищный отдел, которым тогда заведовал г-н Ручс (помните, арестовавшего двух российских генералов?) в надежде оформить нужные документы, получила отказ в прописке. На том основании, что... «негражданам запрещено селиться в некоторых районах Риги, в том числе и в Пурвциемсе, а приобретение квартиры в частную собственность никакого значения не имеет». Получив этот вердикт, впала в ступор. Ревела. Меня просили покинуть помещение, но сил даже на это не хватало.
 
Вдруг ко мне вышла какая-то женщина (возможно, секретарь) и тихо спросила, не найдется ли у меня «долларов 300, чтобы уладить проблему». Господи, да они у меня есть, но дома! И силы вернулись! Договорились о встрече, на следующий день передала сумму и получила другую, заветную бумагу: «В связи с тем, что г-жа такая-то прожила в Латвии около 50 лет и является... потенциальной гражданкой, выдать разрешение на прописку». Я-то эти метаморфозы с разницей в один день пережила, а мама — нет. В тот же день попала в больницу, где и умерла от инсульта.
 
...Через пару месяцев открылся салон, начала работать. Народ постепенно оживал от сумасшедших 90-х и валом валил за красотой.
 
Кроме основной работы я преподавала в международном косметологическом колледже, вела курсы визажистов у себя в салоне, судила в составе жюри конкурсы косметологов, публиковала статьи на профессиональные темы в журналах-газетах, случилось даже — рекламировала эксклюзивные препараты, которые использовались только в нашем салоне.
 

 
 
По приглашению корифея Бруно Бирманиса участвовала в его «Ассамблее неукрощенной моды», куда приехал и французский кутюрье Пако Рабанн, а я готовила к дефиле его манекенщиц. На заключительном вечере мэтр шепнул на ушко: Vous avez mon groupe sanguin («У нас одна группа крови») и приклеил мне чуть ниже щеки вензель со своими инициалами.
 
Сотрудничала и с модельным агентством Natalie, директором которого была Наталья Мейсане. Многие, наверно, помнят кошмарную историю гибели этой на редкость красивой женщины — она была застрелена киллерами вместе со своим другом-бизнесменом Валерием Мачугиным.
 

С Пако Рабанном
 

Манекенщицы готовы к демонстрации, справа от меня — Наташа Мейсане
 
 
«Уча других, учусь сама»
 
Профессия косметолога-визажиста меня «выдрессировала». Через мои руки прошло немало трудных судеб, да и самой жизнь тоже надавала по башке, поэтому научилась сопереживать и оказывать поддержку тем, кто в ней нуждался или был не в силах выкарабкаться из ощущения безнадеги. Постепенно это стало частью моей работы, а наградой — преображение бывшего «ходячего несчастья» в жизнерадостное привлекательное создание и слезы благодарности. Что-что, а уж превращать «лягушку» в царевну-красавицу намастырилась.
 
И еще считала своей заслугой, когда после завершения репетиций или очередных курсов, которые вела, слышала признания своих ребят или взрослых выпускниц: «я стал/стала другой/другая, лучше, чем прежде». И эти слова были нередкими.
 

С моими выпускницами
 

Как говорится, просыпалась счастливой и на работу летела на крыльях. В клиентах недостатка не было, интерьер роскошный, коллектив — знакомый с прежних времен. И речь родная — на обоих языках. После четырех лет, проведенных за границей, хорошо понимаешь, что значит «все свои», с которыми можно пошутить, поплакать и даже поприкалываться под всеобщее одобрение.
 
Не покидало ощущение какого-то подъема, не только работали с удовольствием, но и отдыхали весело и заводно, устраивали совместные вечеринки, праздновали дни рождения сотрудников, Рождество, Новый год и всегда придумывали что-нибудь тематическое: чествования, конкурсы, капустники. Ну и я, разумеется, оттягивалась — всегда в «образе», чего от меня и ждали!
 

Уборщица
 

Музыкант
 

Языковой инспектор под видом Милды
 

Шура мне особенно удался


Моисеев, «Голубая луна»


Я тоже «вышла на Пикадилли»...
 

Урок для Мирдзы Мартинсоне
 

Однажды салон постигла беда — неожиданно от нас ушла известный мастер-парикмахер, открыла собственное предприятие и увела с собой половину умельцев. Владельцы впали в отчаяние, пытались остановить хотя бы некоторых, ведь с мастерами уходили и клиенты, но безрезультатно.
 
Я предложила идею, как привлечь взамен ушедших новых способных работников. Организовала прямо в салоне большое представление по типу моих прежних показов, в котором были задействованы все оставшиеся мастера, вплоть до маникюрш.
 
Получился настоящий праздник, собралось много зрителей, прессы, приехал даже известный московский стилист Александр Шевчук, помог причесать и подкрасить модели, а я подготовила номер к юбилейной дате Паулса. В его честь и под его очаровательную музыку «Скрипач на крыше» на спине модели «разместила» и скрипку, и рояль.
 

 

Весь этот «шум» сняли для телевидения, реклама сделала свое дело, вновь потянулись желающие работать и обслуживаться у нас.
 
Я и сама радовалась, что провернула почти невероятное. Более двух месяцев ушло на подготовку «сценария», переговоры, репетиции, приглашения. Времени на прием собственных клиентов не хватало, запись постоянно отменяла и, хотя хозяев выручила, сама за это время заработала что-то около 50 латов.
 
Конечно, ожидала не компенсации, но хотя бы какого-то словесного поощрения или обычного «спасибо». Благодарили за шоу только коллеги и посетители. Ну и еще стильный Шевчук сказал: «Если бы надумал жениться, то только на Оле».
 

С Шевчуком. Пришел в восторг, но жениться не надумал
 

За время независимости у нас открылись косметологические школы, появились новые мастера, возобновились конкурсы, показы, фестивали. Правда, теперь все желающие поучаствовать могли это сделать только за свой счет, никаких тебе творческих отпусков с оплатой по среднему, как было прежде.
 
 
«Помолимся за родителей...»
 
Почувствовала, что пора и мне «сразиться» и напомнить о себе чем-то новеньким. Взяла отпуск за свой счет, уехала в санаторий «Яункемери» на 10 дней, отключила телефон и набросала сценарий под названием «Семейный альбом. Осенние страницы». В память о родителях.
 

С папой, мамой и старшей сестрой
 
 
О детстве, молодости, поворотах судьбы и осени жизни могла рассказать, конечно, лишь в аллегорической форме.
 
Задумка была в том, чтобы сам альбом, его обложка и фотки были живыми. И снимки персонажей в разные периоды их жизни тоже должны оживать, как бы выскальзывая из коллекции.
 
Подготовила эскизы костюмов и рисунков, наметила исполнителей, хореографов, музыкальное сопровождение. Кое-что из задуманного попробовала начирикать на собственных ляжках и на волонтерах, которые отдыхали в этом же санатории.
 



Потренировалась
 

Вернувшись домой, собрала участников, с которыми три месяца оттачивали движения. Ужасно нервничала из-за огромной ответственности — на билетах в Дом конгрессов было написано «В программе шоу Ольги Шапаровской».
 
Места для репетиций даже в моей вместительной квартире не хватало. Пришлось арендовать зал, что было очень даже накладно. За сутки до выступления заболела исполнительница хореографического номера на пуантах, выручил художественный руководитель Рижского хореографического училища Харалд Ритенбергс, который порекомендовал свою талантливую ученицу. За одну ночь она отрепетировала роль и первой выпорхнула из «альбома» на подиум.


 

Обложка альбома с моими инициалами...
 

«Школьные годы чудесные...»
 









Персонажи из «альбома»
 

А жилетка-то нарисованная!
 

Костюмы я заказывала у мастерицы, которая когда-то обшивала варьете «Юрас перле», а вот шляпки и аксессуары, как обычно, мастерила сама — никто другой не мог сообразить, что мне нужно. Занималась этим по ночам, потому что днем шли репетиции, а вечерами нужно было и самой потренироваться над исполнением своих же эскизов.
 
В образ родителей чудесно вписались артисты театра Русской драмы Родион Гордиенко и Людмила Голубева. Этой паре пришлось особенно трудно: в их более чем элегантном возрасте вдруг пришлось учиться танцевать, а «родителю» Родику еще и с тросточкой — на меньшее я не соглашалась.
 
Их театрализованный этюд сопровождал каскад сменяющихся мелодий в исполнении Ф.Синатры, Э.Пресли, Б.Стрейзанд, Л.Утесова, О.Погудина, Р.Паулса, Н.Бумбиере. Зрителю было понятно — немолодые люди вспоминают прожитые вместе годы, а «Гори, гори, моя звезда» в конце сюжета — это признание друг другу в конце пути. Артистов принимали таким шквалом аплодисментов, какого, по их признанию, «не было за всю их долгую театральную карьеру».
 

Родители, «вы самые хорошие, вы такие классные»!
 

Спектакль окончен, зрители не отпускают
 
 
Отмечали успех всем коллективом и абсолютно счастливые «гудели» до утра, хотя это была уже вторая бессонная ночь.
 
Я сознавала, что «Семейный альбом» — мое последнее выступление при капитализме. На свою блажь потратила собственных 10 000 долларов, 500 пожертвовала одна из состоятельных клиенток нашего салона и 1000 спонсорских латов подарила мне косметическая фирма «Ланкастер», с условием — я должна обучить двух ее мастеров искусству макияжа.
 
 
Не в деньгах счастье?
 
За все это время пребывания на этих добровольных галерах я не заработала ни копейки, разве что адовыми усилиями потешила самолюбие и подтвердила — «жив курилка». Ну и на работе, конечно, считалась не рядовым мастером у кресла, а с погонами — «косметолог, визажист, стилист».
 
Моральные дивиденды тоже были, мне присвоили звание «заслуженного косметолога Латвии», а чуть позже вручили латвийского «Оскара», сняли телефильмик «Мир женщины по имени Оля», сделали несколько телепередач, в том числе для «Шок-шоу» Натальи Аболы, и взяли уйму интервью.
 
Правда, мои откровения казались журналистам парадоксальными — я утверждала, что терпеть не могу боди-арт, вошедший вскоре в моду, и что сама использую элементы этого искусства лишь в качестве штриха для дополнения образа, наравне с костюмом и всем остальным.
 
Не лукавила и не кокетничала, считая бессмысленным малевать тела ради самого рисунка — истинные живописцы пишут картины лучше нас, визажистов, на более удобном для творчества полотне, которое живет не один денек-вечерок, а веками.
 
Еще честно признавалась, что на самом-то деле вообще не умею рисовать: мои бумажные эскизы к будущим образам — это детские каракули. В работе по живому «холсту» меня выручает чувство цвета и фантазия, а «выпуклости-неровности-бугорки» лишь подсказывают линию рисунка и как бы сами ведут кисточку или карандаш.
 
Мне повезло с этим последним показом в Доме конгрессов. Для меня он был последним не только из-за невозможности подобных трат. Самое главное, уже никогда не повторилось столь уважительного подхода к организации самого мероприятия и его участникам — специально оформленный зал и подиум, праздничная обстановка и никакой торговли шмотьем и чем угодно, как это происходит сейчас.
 
 
«Даже если станешь бабушкой...»
 
А сейчас я просто свободный художник. Продолжаю наводить красоту своим знакомым, помогаю желающим стильно одеться или обставить жилье, себе построила «домик гномика» и собираю приятных мне людей из прошлой и настоящей жизни.
 
Но даже с возрастом не отказываю себе в удовольствии «похулиганить» на воображаемой сцене, втягивая в «мероприятие» оказавшихся рядом со мной.
 

«Восток — дело тонкое». С директором Театра русской драмы Э.Цеховалом
 
 
Свой день рождения праздную в образе «СаРРочки»
 

В роли полицейского
 

«Борьба с алкоголизмом»
 
 
Роль мамы и бабушки удается мне нечасто — единую когда-то семью жизнь разбросала по разным континентам. Но, когда видимся, хором впадаем в детство, потому что и мои потомки тоже любят приколоться. Больше, оказывается, не с кем.
 

«Веселые ребята»...
 

С дочей иногда бываю серьезнее
 

У внучки Катерины, кажется, взыграли мои гены, и ей светит исполнение моей детской мечты — попасть на подиум. В 13 лет при росте 1,78 и 42-м (!) размере «ножки» ее уже пасет известное французское агентство. Конечно, не хочется, чтобы она стала просто ходячей «вешалкой» на дефиле, да ведь я и сама когда-то начинала вертихвосткой без определенных жизненных планов.
 



Страсть как хочется в манекенщицы
 

Ребятня считает мини-бабушку вполне современной, а авторитета в их глазах добавила и татуировка, сделанная мною пару лет назад аккурат в том же месте, где когда-то оставил свои инициалы кутюрье Пако Рабанн, только вместо венчика там — мое кредо. Оно краткое: «всё возможно».
   
Ну и для чего я все это понаписала-вспомнила? А накатило.
 
Хотелось сказать, что и при полном отсутствии какой-либо генеральной цели в жизни, про которую так часто и назидательно говорят, может все же что-то получиться. У меня — благодаря банальной, оставшейся с детства потребности во внимании, которая переросла в черту характера и позволила по-своему прикоснуться к тому, что восхищало: театр, хореография, живопись, стиль и, главное, встречи с людьми, перед дарованием и умением которых преклоняюсь. Филологическое образование всему этому не помешало.
 
Сейчас длинные праздники — может, вдруг кому-то еще глянутся мои «фишки», захочется что-то позаимствовать, приложить ручки и сделать веселье нестандартным. Сама я часто нарушала принятые «правила», устраивая развлекаловки прежде всего для себя, но вовлекала и радовала-то многих. И никогда не пожалела об этом.
 
 
 
Нашей одноклубнице Марине Феттер особая благодарность за компьютерную помощь в оформлении фотографий из моего архива.