ИСТОРИИ РИЖАН
14.08.2021
Марк Козыренко
Мебельщик
Волки себе другие ягоды найдут!
Понемногу о разном
-
Участники дискуссии:
929 -
Последняя реплика:
больше месяца назад
Сергей Рудченко,
Марк Козыренко,
Константин Рудаков,
Леонид Радченко,
Олег Озернов,
Савва Парафин,
Юрий Васильевич Мартинович,
Элла Журавлёва,
Александр Гильман
1986.
Когда-то, страшно уже подумать, тридцать два с половиной года назад, в конце зимы восемьдесят шестого года на базе в Иерики происходили мероприятия во имя закрытия зимнего сезона. Участвовало несколько команд, команды соревновались, набирали в различных конкурсах очки, и среди них была и наша команда, под кодовым названием "Дюймовочка"...
Прикольное название, скажет каждый, но тот же каждый заметит, что странноватое какое-то название. Требуется пояснение: если все прочие команды имели преимущественно мужской состав, ну там типа — из Славиков Озолиньшей или из Ген Гордейко, то наша состояла из пяти юных леди и меня, их, так сказать — тогдашнего капитана. А на что я ещё гожусь?
Ну вот, конкурсы начались с изготовления снежных скульптур. Мои девчонки довольно споро создали крупное изображение девочки в середине цветка, настолько узнаваемую, что вышеупомянутый Слава Озолиньш, когда заметил, подошёл и "остроумно" спросил:"Это дерьмовочка, что ли?". Ну вот...
Всех конкурсов я не помню, в них почти во всех все не наши эти самые "преимущественно мужские" команды нас побеждали за явным преимуществом, но тут вдруг произошло вот что. Одним из следующих конкурсов было такое: требовалось связанной паре взобраться на лыжах на бугор среди сосенок. Пару связывали следующим образом: левую ногу одного участника плотно привязывали к правой ноге другого участника, после чего они с надетыми на ноги лыжами, старательно упираясь палками, забирались на бугор.
Все мужские команды, видимо в силу излишней самоуверенности, затратили на это задание очень много времени и сил. Страшно ругаясь друг на друга, мужики падали, поднимались, съезжали вниз с середины пути, в общем ни у кого толком ничего не получалось.
И тут случилось чудо: две мои дюймовочки, связанные парой, сами себе скомандовали: "раз-два, раз-два!", и взлетели на злосчастный для всех прочих бугор ну просто-таки в мгновение ока, тут же выведя нашу команду в лидеры всего комплекса конкурсов.
Краем уха услышал, как кто-то у организаторов спросил: "А кто победил?" и ответ: "Дюймовочки"... Но награждения почему-то не произошло. Вот такие дела. Потом я женился на этих своих обеих дюймовочках. Сначала — на одной. Потом, разведясь с первой (ну так сложилось) — на второй, с которой живу вот уже тридцать три (в декабре дата) лет.
1981
Первые мои два спортивных похода были совершены в 81-ом под руководством Ивана Петрова. Весной Тартак, летом Уба, что в рудном Алтае, это северо-восточный Казахстан.
Весенний поход был такой... Обыкновенный, что ли. Нас обучали всяким походными примочкам сам Иван, Валера Иванов, Витя Кочубей, Женя Дубин и Валера Якушин. Учёба происходила так планомерно и размеренно, что собственно походной романтики как-то и не ощущалось.
Зато в летнем походе её было, ИМХО, с избытком. Четыре дня в поезде до Лениногорска, потом в кузове крутого грузовика до реки. Как сейчас помню: когда грузовик выбрался из котловины, в которой находился город, открылся обалденный вид на покрытый густым туманом город внизу.
Группа была тогда довольно большая, сильно больше двух десятков участников, руководителей формально было трое. Когда дошли по реке до слияния Белой и Чёрной Уб, пошли вверх по долине Чёрной в пеший радиальный выход. План, насколько я помню, был такой. День туда, затем подъём на какую-то выдающуюся вершину, затем движение по какому-то хребту в обратную сторону и спуск к реке где-то поблизости от базового лагеря, в котором, к слову, оставалось несколько участников.
Однако в этот раз что-то пошло не так. Нет, до места подъёма в гору мы все добрались более чем благополучно и на следующий день полезли наверх. Довольно долго двигались плотной группой, однако с какого-то момента группа на восхождении стала растягиваться. Отдельные части группы сами останавливались на отдых, сами продолжали движение и в какой-то момент я остался на склоне совершенно один.
Ни сверху, ни снизу на склоне не было ни души и на вопли взволнованного начинающего туриста никто не откликался. Я продолжил восхождение и, взобравшись таки на вершину, и там никого не обнаружил! Побегав по вершине туда-сюда, не найдя никаких следов пребывания на ней своих одногруппников, я понял — надо брать себя в руки и возвращаться в базовый лагерь самому, ну — раз уж вокруг никого не осталось!
В соответствии с тем первоначальным планом, с которым я был знаком весьма поверхностно, я действовать не мог, мне не хватало надёжных ориентиров, а вот спустившись к реке и пройдя вдоль неё, я довольно легко мог вернуться в базовый лагерь, а там еда, одежда и всё прочее. Итак, решено, иду вниз.
Спустившись уже довольно низко, я вдруг обнаружил с противоположной стороны распадка и значительно выше меня Андрея Тимошкина и Сашу Морева, они бегали там по склону и судя по выкрикам, искали именно меня! Маленько покричал, меня никто не услышал, лезть через тот распадок мне даже тогда показалось полнейшим сумасшествием, и я поплёлся вниз, уже до самой реки.
Спустившись к реке, я вышел как раз к месту кучкования всей группы, и тут Иван так, как он это хорошо умеет, произнёс своим ледяным тоном: "Что же ты, молодой человек, один гуляешь? Неделю будешь мыть посуду!" Батя (Витя Кочубей) удивлённо спросил: "Иван, за что ты его наказываешь? Заблудился, вышел к реке", однако вопрос повис в воздухе. В общем, хорошо то, что хорошо кончается! )) Чувствую, что что-то недосказал, но это уж как-нибудь в следующий раз.
1987
Тимофеева Светлана Ивановна. Светочка. Впервые мы познакомились в походе выходного дня осенью восемьдесят шестого, когда пошли пешком (что для нас было странно, но любопытно) по Курземе в окрестностях озера Усма. Мы — это я, Андрей Титов, Таня Поденкова и Андрей Грищенко — наш тогдашний руководитель. К нам клуб прикрепил троих новичков — Арманда с Эдвардом, двух первокурсников, и Светочку, обладательницу пышной копны очень светлых волос.
Несколько дней мы все вместе тогда шарахались по полям и лесам к востоку от озера, я сжёг любимые брезентовые штаны, пытаясь их высушить, ловя поток горячего воздуха от костра...
Но через год, когда собралась группа заняться прохождением Южного Буга на байдарках, а Андрюха Титов, который планировался руководить этим походом вдруг не смог, народ попросил меня возглавить группу — ну не пропадать же отпуску, в конце концов!
У меня была сложная в тот момент финансовая ситуация: я на работе натворил пару аварий, контора за меня заплатила, но я должен был всё это выплатить, и в тот момент я был фактически полностью на мели. Группа решила: нам надо пойти, а без руководителя — никак, а значит возьмём оплату участия руководителя на всех, а он потом как-нибудь рассчитается.
Так я и оказался в тот раз в третий раз на реке Южный Буг, при этом второй раз в качестве руководителя. И надо сказать, Светочка оказалась в одном со мной экипаже первым номером.
Ну вот, поход уже практически заканчивается, какая-то шивера в окрестностях порога Гард, группа разбрелась кто куда. Кто — просматривает грядущие препятствия в каньоне, кто — мирно пасётся в кустах, поедая всяческую местную ягодную флору... И вот подходит ко мне заботливая Светочка, протягивая ладошку: "скушай ягодки, капитан!" Я ей говорю: "Они же волчьи, Светочка!" Светлана Ивановна, вмиг преобразившись, ничтоже сумняшеся заявляет хорошо поставленным командирским голосом: "Бери, бери! Волки себе другие ягоды найдут!"
1980
...Пришла моя очередь грести — такая полуторачасовая вахта. Мы идём по Гауе, наш корабль — надувная лодка Айгуль, двухместная лодка уфимского завода. Мы — это я и мой друг Мишка, нам по семнадцать, это наш первый поход не просто самостоятельный, а вообще первый поход в нашей с ним не очень длинной жизни.
С Мишкой мы подружились, когда учились в семнадцатой Рижской школе — я переехал из Керчи в Ригу в конце третьей четверти восьмого класса. Вот три последних месяца восьмого класса мы с Мишкой, подружившись практически мгновенно, участвовали во всех возможных заварушках, обычных в то время среди молодых людей того возраста, разве что только не напивались.
Так вот, я мерно гребу, сидя спиной вперёд, Мишка тихо дремлет на корме нашего корабля, Гауя вполне себе стремительно течёт, время — второе мая года Московской олимпиады, примерно середина дня. Гауя, как и положено всякой равнинной реке, спокойно так себе петляет, я стараюсь срезать углы, перегребая от одного берега к другому, чтобы держаться ближе к выпуклому, а не делать длинную дугу у вогнутого.
И вот, обходя очередной поворот, я вижу: Мишка резко возбудился, глаза его округлились, лицо вытянулось и нижняя челюсть упала вниз и через раскрытый рот из глубины его груди на меня упал его дикий вопль — "ГРЕБИ!"
Я ничего не понял, но учтя его жуткий внешний облик, не стал разбираться и рассуждать. Навалился на вёсла, сделал три или четыре гребка, и, наблюдая на глазах ухудшающийся внешний вид товарища, вдруг ощутил мощнейший удар по шее и через долю секунды понял, что я уже весь в воде, по самую маковку.
Вынырнув, я первым делом определил, в каком направлении находится лодка, сделав пару гребков, нагнал её, и деловито сопя, взобрался обратно на борт. Причиной моего незапланированного купания оказалось бревно, торчащее практически параллельно воде метров на семь или на восемь с берега в сторону воды.
Промок, как и положено в таких случаях абсолютно весь, но на спине штормовки осталось сухое пятно: брезент не очень хотел выпускать воздух, надулся эдакий пузырь, что меня, практически не умеющего плавать, очевидно, тогда и спасло. Мы быстренько остановились, на солнце, внезапно вышедшем из-за постоянных туч, высушили всё мокрое барахло, и продолжили путь.
А завтра, третьего мая, когда мы финишировали в Сигулде, пошёл снег.
На фото: Дюймовочка со Светочкой
Когда-то, страшно уже подумать, тридцать два с половиной года назад, в конце зимы восемьдесят шестого года на базе в Иерики происходили мероприятия во имя закрытия зимнего сезона. Участвовало несколько команд, команды соревновались, набирали в различных конкурсах очки, и среди них была и наша команда, под кодовым названием "Дюймовочка"...
Прикольное название, скажет каждый, но тот же каждый заметит, что странноватое какое-то название. Требуется пояснение: если все прочие команды имели преимущественно мужской состав, ну там типа — из Славиков Озолиньшей или из Ген Гордейко, то наша состояла из пяти юных леди и меня, их, так сказать — тогдашнего капитана. А на что я ещё гожусь?
Ну вот, конкурсы начались с изготовления снежных скульптур. Мои девчонки довольно споро создали крупное изображение девочки в середине цветка, настолько узнаваемую, что вышеупомянутый Слава Озолиньш, когда заметил, подошёл и "остроумно" спросил:"Это дерьмовочка, что ли?". Ну вот...
Всех конкурсов я не помню, в них почти во всех все не наши эти самые "преимущественно мужские" команды нас побеждали за явным преимуществом, но тут вдруг произошло вот что. Одним из следующих конкурсов было такое: требовалось связанной паре взобраться на лыжах на бугор среди сосенок. Пару связывали следующим образом: левую ногу одного участника плотно привязывали к правой ноге другого участника, после чего они с надетыми на ноги лыжами, старательно упираясь палками, забирались на бугор.
Все мужские команды, видимо в силу излишней самоуверенности, затратили на это задание очень много времени и сил. Страшно ругаясь друг на друга, мужики падали, поднимались, съезжали вниз с середины пути, в общем ни у кого толком ничего не получалось.
И тут случилось чудо: две мои дюймовочки, связанные парой, сами себе скомандовали: "раз-два, раз-два!", и взлетели на злосчастный для всех прочих бугор ну просто-таки в мгновение ока, тут же выведя нашу команду в лидеры всего комплекса конкурсов.
Краем уха услышал, как кто-то у организаторов спросил: "А кто победил?" и ответ: "Дюймовочки"... Но награждения почему-то не произошло. Вот такие дела. Потом я женился на этих своих обеих дюймовочках. Сначала — на одной. Потом, разведясь с первой (ну так сложилось) — на второй, с которой живу вот уже тридцать три (в декабре дата) лет.
1981
Первые мои два спортивных похода были совершены в 81-ом под руководством Ивана Петрова. Весной Тартак, летом Уба, что в рудном Алтае, это северо-восточный Казахстан.
Весенний поход был такой... Обыкновенный, что ли. Нас обучали всяким походными примочкам сам Иван, Валера Иванов, Витя Кочубей, Женя Дубин и Валера Якушин. Учёба происходила так планомерно и размеренно, что собственно походной романтики как-то и не ощущалось.
Зато в летнем походе её было, ИМХО, с избытком. Четыре дня в поезде до Лениногорска, потом в кузове крутого грузовика до реки. Как сейчас помню: когда грузовик выбрался из котловины, в которой находился город, открылся обалденный вид на покрытый густым туманом город внизу.
Группа была тогда довольно большая, сильно больше двух десятков участников, руководителей формально было трое. Когда дошли по реке до слияния Белой и Чёрной Уб, пошли вверх по долине Чёрной в пеший радиальный выход. План, насколько я помню, был такой. День туда, затем подъём на какую-то выдающуюся вершину, затем движение по какому-то хребту в обратную сторону и спуск к реке где-то поблизости от базового лагеря, в котором, к слову, оставалось несколько участников.
Однако в этот раз что-то пошло не так. Нет, до места подъёма в гору мы все добрались более чем благополучно и на следующий день полезли наверх. Довольно долго двигались плотной группой, однако с какого-то момента группа на восхождении стала растягиваться. Отдельные части группы сами останавливались на отдых, сами продолжали движение и в какой-то момент я остался на склоне совершенно один.
Ни сверху, ни снизу на склоне не было ни души и на вопли взволнованного начинающего туриста никто не откликался. Я продолжил восхождение и, взобравшись таки на вершину, и там никого не обнаружил! Побегав по вершине туда-сюда, не найдя никаких следов пребывания на ней своих одногруппников, я понял — надо брать себя в руки и возвращаться в базовый лагерь самому, ну — раз уж вокруг никого не осталось!
В соответствии с тем первоначальным планом, с которым я был знаком весьма поверхностно, я действовать не мог, мне не хватало надёжных ориентиров, а вот спустившись к реке и пройдя вдоль неё, я довольно легко мог вернуться в базовый лагерь, а там еда, одежда и всё прочее. Итак, решено, иду вниз.
Спустившись уже довольно низко, я вдруг обнаружил с противоположной стороны распадка и значительно выше меня Андрея Тимошкина и Сашу Морева, они бегали там по склону и судя по выкрикам, искали именно меня! Маленько покричал, меня никто не услышал, лезть через тот распадок мне даже тогда показалось полнейшим сумасшествием, и я поплёлся вниз, уже до самой реки.
Спустившись к реке, я вышел как раз к месту кучкования всей группы, и тут Иван так, как он это хорошо умеет, произнёс своим ледяным тоном: "Что же ты, молодой человек, один гуляешь? Неделю будешь мыть посуду!" Батя (Витя Кочубей) удивлённо спросил: "Иван, за что ты его наказываешь? Заблудился, вышел к реке", однако вопрос повис в воздухе. В общем, хорошо то, что хорошо кончается! )) Чувствую, что что-то недосказал, но это уж как-нибудь в следующий раз.
1987
Тимофеева Светлана Ивановна. Светочка. Впервые мы познакомились в походе выходного дня осенью восемьдесят шестого, когда пошли пешком (что для нас было странно, но любопытно) по Курземе в окрестностях озера Усма. Мы — это я, Андрей Титов, Таня Поденкова и Андрей Грищенко — наш тогдашний руководитель. К нам клуб прикрепил троих новичков — Арманда с Эдвардом, двух первокурсников, и Светочку, обладательницу пышной копны очень светлых волос.
Несколько дней мы все вместе тогда шарахались по полям и лесам к востоку от озера, я сжёг любимые брезентовые штаны, пытаясь их высушить, ловя поток горячего воздуха от костра...
Но через год, когда собралась группа заняться прохождением Южного Буга на байдарках, а Андрюха Титов, который планировался руководить этим походом вдруг не смог, народ попросил меня возглавить группу — ну не пропадать же отпуску, в конце концов!
У меня была сложная в тот момент финансовая ситуация: я на работе натворил пару аварий, контора за меня заплатила, но я должен был всё это выплатить, и в тот момент я был фактически полностью на мели. Группа решила: нам надо пойти, а без руководителя — никак, а значит возьмём оплату участия руководителя на всех, а он потом как-нибудь рассчитается.
Так я и оказался в тот раз в третий раз на реке Южный Буг, при этом второй раз в качестве руководителя. И надо сказать, Светочка оказалась в одном со мной экипаже первым номером.
Ну вот, поход уже практически заканчивается, какая-то шивера в окрестностях порога Гард, группа разбрелась кто куда. Кто — просматривает грядущие препятствия в каньоне, кто — мирно пасётся в кустах, поедая всяческую местную ягодную флору... И вот подходит ко мне заботливая Светочка, протягивая ладошку: "скушай ягодки, капитан!" Я ей говорю: "Они же волчьи, Светочка!" Светлана Ивановна, вмиг преобразившись, ничтоже сумняшеся заявляет хорошо поставленным командирским голосом: "Бери, бери! Волки себе другие ягоды найдут!"
1980
...Пришла моя очередь грести — такая полуторачасовая вахта. Мы идём по Гауе, наш корабль — надувная лодка Айгуль, двухместная лодка уфимского завода. Мы — это я и мой друг Мишка, нам по семнадцать, это наш первый поход не просто самостоятельный, а вообще первый поход в нашей с ним не очень длинной жизни.
С Мишкой мы подружились, когда учились в семнадцатой Рижской школе — я переехал из Керчи в Ригу в конце третьей четверти восьмого класса. Вот три последних месяца восьмого класса мы с Мишкой, подружившись практически мгновенно, участвовали во всех возможных заварушках, обычных в то время среди молодых людей того возраста, разве что только не напивались.
Так вот, я мерно гребу, сидя спиной вперёд, Мишка тихо дремлет на корме нашего корабля, Гауя вполне себе стремительно течёт, время — второе мая года Московской олимпиады, примерно середина дня. Гауя, как и положено всякой равнинной реке, спокойно так себе петляет, я стараюсь срезать углы, перегребая от одного берега к другому, чтобы держаться ближе к выпуклому, а не делать длинную дугу у вогнутого.
И вот, обходя очередной поворот, я вижу: Мишка резко возбудился, глаза его округлились, лицо вытянулось и нижняя челюсть упала вниз и через раскрытый рот из глубины его груди на меня упал его дикий вопль — "ГРЕБИ!"
Я ничего не понял, но учтя его жуткий внешний облик, не стал разбираться и рассуждать. Навалился на вёсла, сделал три или четыре гребка, и, наблюдая на глазах ухудшающийся внешний вид товарища, вдруг ощутил мощнейший удар по шее и через долю секунды понял, что я уже весь в воде, по самую маковку.
Вынырнув, я первым делом определил, в каком направлении находится лодка, сделав пару гребков, нагнал её, и деловито сопя, взобрался обратно на борт. Причиной моего незапланированного купания оказалось бревно, торчащее практически параллельно воде метров на семь или на восемь с берега в сторону воды.
Промок, как и положено в таких случаях абсолютно весь, но на спине штормовки осталось сухое пятно: брезент не очень хотел выпускать воздух, надулся эдакий пузырь, что меня, практически не умеющего плавать, очевидно, тогда и спасло. Мы быстренько остановились, на солнце, внезапно вышедшем из-за постоянных туч, высушили всё мокрое барахло, и продолжили путь.
А завтра, третьего мая, когда мы финишировали в Сигулде, пошёл снег.
На фото: Дюймовочка со Светочкой
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Марк Козыренко
Мебельщик
ОХТА ТРЕТЬЕЙ КАТЕГОРИИ
своими глазами
Эдуард Говорушко
Журналист
ОПТИМИСТА МОГИЛА ИСПРАВИТ
Этюды из моей американской жизни
Сергей Васильев
Бизнесмен, кризисный управляющий
Не было бы Ленина - не было бы и Латвии...
Ольга Шапаровская
Философ, косметолог
«И все-таки она вертится!»
По-пластунски