От Председателя: ИМХОклуб продолжает публиковать записки бесстрашной рижанки, уроженки Донецка, лично привозящей гуманитарную помощь — лекарства — защитникам ДНР. На войну…

По понятным причинам имя автора не публикую. Но заверяю Клуб, что знаю автора с детства и честность гарантирую.
 

---

Предыдущие публикации:

Как я ездила в Донбасс
Ночные разговоры о войне
Я опять хочу в Париж!
Я не волонтёр!
Бензин в Донецке — есть!
Кусок угля на память
 

 

...В отсутствии заглавной фотки прошу винить Мишку Толстых, который запретил мне сфотографировать плакат над главным входом в расположение «Сомали».

А какая была задумка!

Но я подчинилась. Порядок есть порядок.

И не надо меня упрекать за фамильярность в адрес героя ДНР. Я-то его помню восьмилетним шилопопым шкодником, с мамой которого мы поделили обязанности — день я выпасаю, макаю в море и бегаю следом за двумя пацанами, ее и моим, а она при кухне и стирке. Другой день — она.

Но давайте все по порядку.


23 августа. День первый

Еду на чужой машине, которую просто должна перегнать в Донецк.

Как обычно — дождь, дождь, гром, град... Ночь.

М9. Нелидово.

Почему-то именно там со мной и происходят всякие ужасности.

Под капотом стук!

300 км до границы, 300 км до Москвы. Эх, была не была! Еду в Москву!

Хе-хе, таки доехала!


24 августа

Друзья-циркачи из Вернадского на гастролях, дома только Таня.

Давно не виделись, соскучились... Для меня приготовлено три огромных сумки.

Проговорили полночи, а утром-то нужно что-то срочно решать со стуком под капотом...

Кто спасет?

Конечно, Trishhh.

Она привезла с собой грамотного парня, который моментально определил, что страшного ничего не произошло, просто стучит что-то разболтавшееся в тормозах. Ничо се — это я, получается, практически без тормозов ехала?

— Так ты по жизни без тормозов, — смеется Trishhh.

Машинку поставили лечить в сервис. Вылечили!

Спасибо, Женя!


Я выезжаю с парковки. Это ж просто аттракцион! Четвертый день с механикой после 17 лет езды с автоматом.

Рядом — дорогущий джип. Водитель на месте. Внимательно смотрит на мои экзерсисы.

— Дяденька, я 17 лет ездила с автоматической коробкой!

— Понял! Отъезжаю!

Но и я тоже поняла, что с такой ездой в московские пробки мне соваться даже не нужно пытаться.

Значит, опять — Trishhh, спасай!

Конечно, спасла.

Целый вечер катала меня по Москве за моими сумками, коробками, медикаментами...

Каким-то чудом всё успели.

К полуночи, когда пробки рассосались, рискнула сесть за руль сама и поехала к Пухе.

Хочется поговорить, но нужно скорее спать, в шесть утра подъем — и на трассу.

От Пухи 10 комплектов для первоклашек и три коробки L-лизина. Царский подарок!


25 августа

Ну, М4, встречай!

Без приключений.

Напротив Белгорода, как обычно, остановилась купить сгущенку.

— И такая есть, и сякая, и вареная, и с какао...

— Вы мне дайте обычной, но той, что качеством получше.

— А сливки вот с какао?

— Нет смысла. Я буду брать много, для Донецка.

— Ой... а я с Шахтерска. Как там? Мы бежали прямо под обстрелами... Сейчас там как? Страшно?

— Да нет, получше. В Шахтерске сейчас вроде спокойно.

— А вы прямо туда?

— Нет, я там буду проездом, на минутку. Как обычно — передам детские одежки-обувки, первоклашкам канцелярку, и в Донецк.

— Храни вас Бог... Давайте я вам хоть скидочку...

— Да какую скидочку? А то вам здесь прямо мёд с патокой, я же понимаю!

— Ну хоть одну банку возьмите от меня...

19.00.

До Ростова — 70 км. Отлично! Хоть раз в жизни приеду прилично, а не ночью.

Телефонка что-то бздынькает... Что там? А там внезапных 10 тысяч рублей.

Значит, надо заехать в Ростов и потратить в аптеке.

Заехала, чо...

Купила, конечно, много всякого.

И два с половиной часа искала выезд из Ростова!

Всё! Больше я туда ни ногой! Как будто меня там черт по болоту водит!

А с границы уже звонят, что ждут.


В этот раз меня встречали Офицер, Ванечка, заместитель Абхаза, и Юля.

Встретились на бензоколонке в Матвеев Кургане, переложили часть моих коробок в их машину — и...

Юля сказала: «Ну, поехали потихоньку». И влупила 110 км.

— Это еще Абхаз ей запретил быстро ездить, — ехидничает Офицер.

На границе были к полуночи.

В Харцызск добрались в двум часам ночи.

Наташа наготовила вкусного — и баклажаны, и кабачки, и борщ...

Ну и я налопалась баклажан, кабачков, борща, помидоров, слив...


26 августа

С утра приехала Светлана, неутомимая добрая фея Зугрэса, забрала одежки-обувки и канцелярку.





— Я вам обязательно пришлю фотоотчеты!

— Да зачем они мне...

— Все равно пришлю!

Прислала. Вот несколько:













Теперь — к Абхазу, делить и сортировать медикаменты.

Приехала аккурат к обеду.

В «Пятнашке» — новый начмед, очень толковый мальчик-доктор из Калининки.

По тому, как делили — вежливо, но крайне заинтересованно, — поняла, что он ориентирован на максимально эффективную первую, окопную помощь.

Правильный мальчик!

В обеденном зале вкусно пахнет.

— Пообедайте с нами!

Подавальщица приносит даже с виду вкусный и красивый суп.

— У нас не общепит, у нас как дома!

Верю. И даже есть хочу. Но тут взбунтовались вчерашние баклажаны-помидоры-кабачки-сливы...

— Спасибо, но мне бы лучше чего попить и скорее домой.

Хе, до дому, к Офицеру, доехала исключительно на выдержке.

И слегла на сутки с печеночной коликой. Ощущения — просто небо в алмазах!


28 августа

Сегодня День Шахтера.

Главный праздник Донецка.

С утра договорилась к Боне.

Открыла Илонкина мама, Таня.

Оказывается, Илона вернулась под утро, предупредила маму, что я должна приехать, и совершенно измотанная уснула.

Ей уже две недели как разрешили ходить. Ну и она, ясно дело, понеслась на службу и тут же взялась за стрелковую подготовку новобранцев.

— Илона спит. Разбудить?

— Ни в коем случае! Еще увидимся!

Посидели-поболтали часок с мамой Таней.


Дальше у меня по плану путешествие с любимым начмедом Леной — к куме в некую деревню Рассыпное, которую фиг на карте найдешь и в которую автобусы ходят раз в день. Но кума и день рождения крестницы — это святое, потому вперед! Но, Ленка, ответственность за навигацию несешь ты!

По дороге заехали в Енакиево познакомиться с новым, пяти дней от роду, гражданином ДНР Димкой.

Ай, молодец его мама!

Несмотря ни на что, получился у нее образцово-показательный мужичок, здоровенький     и красивый.

Счастья тебе, малыш!

И поехали в Рассыпное. Чудом вовремя остановилась спросить дорогу. Мне объяснили, что ехать надо не по навигатору, а вот так, туда, и потом еще туда.

По навигатору получится — к украм.

Уф-ф-ф... вот к украм нам точно не надо!

Поехали вкругаля.

И почти доехали!

За километр до Рассыпного машинка умерла.

Начали звонить куме, через 15 минут за нами приехал ее сосед, взял на трос, дотащил.

Кума тут же начала поиски трезвого механика, который машинку вылечит.


Почувствуйте ситуацию: воскресенье, пять часов вечера, День Шахтера в шахтерском поселке.

Но тем не менее.

— А-а-а! Это у тебя сцепление!

Немудрено. Конечно, я без навыка езды с механической коробкой сцепление сожгла!

Первый мехник сказал, что у него нет ключей для иностранной машины.

У второго механика есть ключи, но нет ямы.

Третий:

— Точно, это сцепление. Но я сегодня пьян и в иностранную машину не полезу. Давай завтра.

Вот так судьба распорядилась, чтоб я осталась на сутки в деревне Рассыпное.

И я не жалею.

Потому что познакомилась с двумя чудесными женщинами — Леной и ее мамой Таней.





Лена — провизор в местной аптеке. Таня — телефонистка на шахте.

Живут трудно. Но меня поразила их сила духа. При всех сложностях и бедах они не выживают. Они — живут!

Когда Таня рассказывала, как она переживала первый обстрел «градами» — я хохотала до слез!

Абсурд, скажете? Может быть...


Рассыпное был тишайший поселок без намека на какие-то «воруженные сепаратистские» отряды. Люди просто жили и работали.

До тех пор, пока около поселка не упал «Боинг».
 

— Лену с детьми я на лето в Россию выперла сразу, на всякий случай. А сама осталась. А как иначе? Дом, огород, хозяйство, работа...

Отож я жопой кверху на огороде, Юрка на соседской крыше сидит, сайдинг кладет... Вдруг — бабах!

Мы вообще ничего не поняли, пока на нас не начало с неба валиться...

Страшно. Это было страшно.

Не успели опомниться — как к вечеру уже на нас пошла укроармия.

Боженька, что началось!

Нас и «градами» обстреливали, и танками... Та я ж дура была, я про «Град» вообще ничего не понимала. Мне сказали — стой в лутке, я и стою, деловая такая, в одной руке портфель с документами, в другой — пакет с тормозком, бо на работу пора.

А сколько можно стоять? У меня смена через 35 минут, мне идти надо.

Ну я и пошла.

Титьегомать! Над головой снаряды летают, по подсолнухам украинские танки прут, кругом грохот, аж земля трясется, а я на работу иду, во ненормальная была!

А тут наши подтянулись, стали по украм из минометов пулять.

Так больше недели продолжалось, укры били по месту падения «Боинга», ну и по нам заодно, пока наши их не отодвинули.

А ополченцы потом пошли собирать по дворам где что упало, всё до мелких кусочков в коробочки складывали, коробочки подписывали... У одного дядьки со скандалом забрали кусок крыла, он собирался на металлолом сдать.

Самое страшное, конечно, досталось соседней деревне, куда тела людские падали... Не хочу об этом.
 

Нет, не получилось у меня написать...

Жуткий Танин рассказ перемежался какими-то совершенно комичными моментами. Мы то плакали, то смеялись до слез...

Странно? Возможно... Но иначе, видимо, не выжить...


29 августа

Я же подгадывала приезд в Донбасс на этот день, чтобы провести его вместе с моими любимчиками в Иловайске, на праздновании годовщины освобождения.

И не получилось. Сидим с начмедом Леной в деревне Рассыпное, ждем, когда кто-нибудь за нами приедет.

Они-то все в Иловайске, на празднике... хнык-хнык...

Ближе к вечеру приехал Арик.

Привез флешку. Фотографировала сестра Пулеметчика, и специально для меня сделала копию.

Были торжества на площади, возложение венков на братскую могилу защитников Иловайска в Великую Отечественную и в эту войну.





 


Торжественный марш со знаменами по городу.



Концерт в восстановленном Доме культуры.


30 августа

9.00

— Это Рахман, механик. Ты где?

— В Донецке, жду распоряжений.

— Там сцепление накрылось, надо менять весь комплект.

— Хорошо, сейчас куплю и привезем.

Нашла нужное. 9 тыщ рублей, эх... Ну, надо так надо.

Дождусь Арика и поедем...

9.20

— Ты где?

— Еще пока дома.

— Не надо весь комплект, купи только диск.

— Хорошо.

10.45

— Ты где?

— Та дома я, дома!

— Ничего не надо покупать. На твою «мазду» идеально подошел диск с «девятки», уже поставил и покатался. Так что можешь приезжать. 550 рублей за диск и за работу сколько не жалко.

Я решила, что мне не жалко 50 евро.

Ребята, Рахман этот — ну святой же человек! Он же мог глазом не моргнув взять с меня 10 тыщ, и я бы все равно была благодарна за то, что вылечил машинку.

Поехали с Ариком в Рассыпное забирать железного коня.

Там нас щедро нагрузили кабачками, арбузами, помидорами, взяли слово, что в следующий раз обязательно приеду в гости.


31 августа

Иловайских ребят попросила собраться для интервью московская журналистка Ирина Гамаюн.

Я напросилась вместе с ними.

Пока Ирина работала, я просто слушала...

Пулеметчик:
 

— Бардак у них там в отчетности! Я пошел собирать справки о ранениях, так не могут найти запись о первом, ага...

Тогда нас с Гариком обоих накрыло. Гарика тяжело, черепно-мозговое, проникающее, а у меня просто в плече осколок торчит.

Гарик в отключке, я его уложил в машину, и поехали в больничку в Зугрэс.

Железяку мне вытащили, обработали, перевязали, я жду, когда закончат обрабатывать Гарика, чтоб отвезти его в Донецк, в госпиталь.

А тут приходит машина бортовая, с нее кровь капает...

Это привезли всех вместе — и раненых, и убитых, — с пляжа, с авиабомбежки.

Откидывают борт, и спускается мужик с девочкой лет пяти на руках. Глаза у него бешеные... А у девочки череп расколот, мозги наружу... Девочка мертва. Непонятно, мужик фиксирует реальность или нет...

Ну и у меня тут тоже шторку перемкнуло.

Подошел к Гарику, лекаря сказали, что вроде должен выкарабкаться...

— Давай, дружище, выбирайся сам, а я поехал обратно.

Ну и уехал.

А запись об этом ранении не сохранилась. Бардак же, говорю!

Пацаны, вы видели? Меня в сайт «Миротворец» записали, мол, матерый террорист.

Еще и фотку выложили со старого паспорта, где я сопляк сопляком.

Не, ну разве так можно?

Меня же девушки любить не будут!

Так я в их «Миротворец» фоточек отправил, где я — весь такой красавец, со своим любимчиком-пулеметом.




 
Ира, а чего это ты написала, что у меня пулемет заклинило? Не, ну кругом один бардак... Не клинит у меня пулемет, я его в порядке содержу! Мне его тогда разбили...
 


Пулеметчик и Гарик у памятного камня в Степано-Крынке.
 

А мне пора в госпиталь, то есть в Калининку, отдать сумку с полезностями в нейрохирургию.

Доктора Коровко изловить не так просто, но у меня получилось. Все отдала, все привезенное оказалось к месту и очень нужным.


На площади Ленина сегодня митинг памяти тех, кто никогда уже 1-го сентября не пойдет в школу, поминальный митинг по убитым детям.

Начнется через 10 минут. Площадь уже полна народу...





Пытаюсь найти место, откуда будет удобно фотографировать.

И натыкаюсь на...





— Эдуард Александрович, есть пара минуток? Можно с вами поговорить?

Ребята, и тут я поняла, что пропала.

Это же реальное воплощение моей мечты об идеальном мужчине!

Внешность, стать, выправка, голос!

В недолгой, не более десяти минут, беседе я была очарована сразу и навсегда!

Ощущение, что рядом скала-мужик, так еще и настолько интересно думает.

Логические цепочки нетривиальные, речь грамотнейшая.

Конечно, мне бы хотелось поговорить с Басуриным дольше... Но...

Пожалуй, не буду я писать, я просто покажу вам репортаж ДАН.




Вот так...


1 сентября

15 первоклашек пошли в школу, полностью экипированные вами, мои дорогие Пуха и Гвардеец!

А когда я уже все раздала, Офицеру позвонил Урал, ему стыдно перед дочкой, которую не получилось собрать по-людски...

— Офицер, ну что же ты, балбес, не сказал!

— Да я забыл, что там малявке будет семь лет...

Урала еще весной ранили. Пострадали рука и нога.

Он был еще в госпитале, когда его жена сообщила, что у нее возникла большая и светлая любовь, поэтому она уезжает на Украину к любимому, и дети — сын четырех лет и шестилетняя дочка — ей будут только мешать, поэтому она их оставляет.

Нет, я все понимаю.

Любофф — дело такое... Но бросить двоих малышей с отцом, еще не встающим с коляски, да в обстреливаемой Ясиноватой...

...А может быть, так и лучше. Зачем детям такая мать?


Урал уже потихонечку начинает ходить.

Однополчане помогают.

Ничего, вырастим!

Едем с Офицером по всяким скучным бумажным делам.

По дороге заезжаем поздороваться к Воробью и Мэйсону. Ждем, пока закончится построение.

В большом вестибюле — стенды с фотографиями и списками награждений, всё солидно и красиво. Порядок! А как же — это тебе не кот чихнул, это «Сомали»!

Воробей воюет с астмой. Привозила ему ингалятор, уже почти закончился, надо будет привезти еще.

Мэйсон — улыбчивый, быстрый как ящерка, несмотря на то, что достаточно крупный.

Без руки. Руку оторвало еще в боях за аэропорт.

Восстановился, переучился, вернулся в армию.

Фотографировать их нельзя, у них родня под украми.

Звонит телефон...

— Да? Да, братик, я знаю, у вас там было жарко... Сколько?.. Ну хоть все живы? Повезло... Ничего, братишка, поделимся у кого что есть, без обмундирования не останетесь...

Звонок был от Кота. Ночью их обстреляли укры, сгорела вещевая палатка, раненых около полусотни, в основном контузии, осколочных немного, слава Богу, все живы...

Быстренько сворачиваем покатушки за бумажками, Офицер начинает обзвон «у кого что есть поделиться».


3 сентября

Загостилась я. Пора и честь знать. Немножко страшновато — как я доеду до Москвы автобусом, с моей-то поломанной спиной...

Ничего! Нормально доехала. Автобус вполне комфортабельный, водитель делал остановки раз в три часа в благоустроенных местах.

Ну и напоследок — пара фотографий из окна автобуса, чтобы было представление о донецких дорогах, два года назад разбитых обстрелами.



Дорога на Амвросиевку.

 

Школьники-опоздальщики возвращаются из Крыма.


Ну вот, через 10 минут — граница.

Донецк мой любимый, я скоро вернусь!