---

Тезис «украинцы — сугубо европейский народ» не выдерживает сопоставления с историческими и этнографическими реалиями.
 

---

«Украина — это Европа» — это не просто лозунг радикальных националистических движений соседней с нами страны. Это лозунг Евромайдана, следуя которому руководство современной Украины выбрало разрыв с Россией и курс на интеграцию в Евросоюз.

Можно сказать, что это уже часть официальной идеологии современной Украины, нашедшей отражение в школьных и вузовских учебниках, в многочисленных публицистических книгах, статьях, радио- и телевыступлениях, в речах политиков и общественных деятелей.

Более того, многие на Украине твёрдо уверены, что лишь украинцы представляют собой «чистый» славянский восточноевропейский народ, наследника киевских русичей, в то время как великороссы, «москали» — помесь славян и тюрков с угро-финнами, лишь перенявшие славянское наречие и элементы европейской культуры.

Разумеется, всё это приправлено махровым архаичным европоцентризмом, по умолчанию считающим, что только европейские культуры являются цивилизованными и высокоразвитыми, а принадлежность к культурам Востока (к тем же культурам евразийского Турана) означает причастность к дикости и варварству.

В самой Европе, кстати, такого рода умопостроения давно уже отброшены и как раз считаются признаком «неевропейского», варварского дискурса...





С другой стороны, немало уже написано и о том, что тезис «украинцы — сугубо европейский народ» не выдерживает сопоставления с историческими и этнографическими реалиями.

Украинцы, как и русские, имеют наряду с европейскими также и азиатские, тюркские корни и потому вполне достойны названия евразийского народа.

К сожалению, те, кто об этом пишет, часто являются европоцентристами (только из стана не украинских, а русских националистов), поэтому, говоря о евразийских корнях украинцев, они склонны ёрничать и оскорблять представителей этого народа.

Автор этих строк, являясь убеждённым сторонником евразийской теории, полагает, что европоцентризм — глупое и устаревшее заблуждение, что культуры Востока ничем не хуже (а кое в чём даже превосходят культуры Запада) и что ни русским, ни украинцам не нужно стыдиться своего родства с азиатскими народами нашего евразийского пространства.
 

---

Поэтому систематизируя и излагая, в общем-то, известные факты, касающиеся украинской истории и культуры, я, наоборот, хотел бы подчеркнуть, что азиатский, туранский элемент украинской культуры украшает её, делает более сложной и глубокой.
 

---

Хорошо бы, чтобы это поняли и сами украинцы и освободились от гипноза западнического, европоцентрического национализма, про который в гораздо большей степени, чем про евразийскую теорию, можно сказать, что он оскорбляет национальное достоинство соседнего народа.

В конце концов лучше ощущать себя равным среди равных в семье евразийских народов, чем отсталым периферийным народом приграничья Европы и России-Евразии.

Такой пересмотр самими украинцами своей цивилизационной идентичности позволит им вернуться к проекту евразийской интеграции, но уже не на советской, марксистской, а на евразийской теоретической базе.


Взаимодействие славян и тюрков
в Киевской Руси и при этногенезе украинцев
 

Украинско-националистическая версия истории гласит, что украинцы — это тот же народ, что некогда, на рубеже I и II тысячелетий, составлял этнический субстрат государства «Киевская Русь» (или «Украина-Русь», как называют его украинские учебники истории).

Это противоречит той концепции, которая была господствующей в СССР и которой придерживаются до сих пор многие этнологи и историки в России. Согласно ей, киевские русичи были народом, который породил три позднейших восточнославянских народа — великороссов (русских), малороссов (украинцев) и белорусов.
 

Граница, после которой кончается период восточнославянского единства и начинается раздельная история трёх народов, то есть начинается этногенез великороссов, малороссов и белорусов, — XIII—XIV вв. В XIV веке в исторических источниках появляются названия Великая Россия, Белая Русь и Малая Русь (последнее, правда, употреблялось мало и в среде народа заменялось возникшим веком раньше словом «Украина»). В XIX веке все три народа порождают свои собственные национальные (в западном и светском смысле слова) модернистские культуры.
 

---

Что же касается языка и культуры киевских русичей, то они, безусловно, значительно отличались от языка народа, живущего сейчас на этих землях, то есть украинцев.
 

---

 
Но как бы то ни было, любопытно заметить, что и Киевская Русь вовсе не была древнерусским «национальным государством», как изображали её русские дворянские историки, в XIX веке конструировавшие историю России по лекалам, заимствованным у пангерманистов.

Как и все донациональные государства-империи, Киевская Русь была полиэтническим сообществом.

Верхний слой в нём составляли варяги или норманны, которые довольно долго сохраняли свою этническую идентичность и окончательно смешались с местным славянским населением только после принятия христианства (знаменитые слова из договора Олега (Хелги) с Византией вообще указывают, что, возможно, сам этноним «русские» скандинавского происхождения:
 

«Мы от рода русского — Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Кари, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид»). Историк Георгий Вернадский даже называл Киевскую Русь «Варяжско-Славянский каганат».
 

Низы Киевского государства составляли славянские племена, но не только. На его территории проживали и финно-угры, и, наконец, тюрки — берендеи, торки, печенеги, половцы, которые русскими летописями называются «чёрные клобуки». Причём речь идёт не только о пограничных территориях.

Летописи донесли до нас имена помощников киевских князей, имевшие явно тюркское происхождение. Так, в «Повести временных лет» упоминается слуга Владимира Мономаха Байдюк и воин его дружины Ельбех.




Половецкие бабы
 

---

Поскольку эти тюркские народы были к тому времени в значительной степени христианизированы, то нет никаких сомнений в наличии в Киевской Руси смешанных славяно-тюркских браков.
 

---

Итак, даже если бы украинские националисты были правы и современные украинцы были бы тем самым народом, что населял некогда Киевскую Русь, то невозможно было бы отрицать ассимиляцию этим народом различных тюркских племён, то есть наличие у него тюркских корней.
 

---

Но ведь в реальной истории такая ассимиляция была ещё более значительной.

После захвата Киева монголами в 1240 году значительная часть Киевской Руси на 120 лет стала частью Монгольского государства. Причём монголы огнём и мечом прошли по территории будущей Украины.

Историк Михаил Грушевский писал об этом: «Земли нынешней Украины после татарских и половецких погромов были пусты». В одном Киеве были убиты 50 тысяч человек. Многие русичи бежали на север, унеся туда свои обычаи и традиции. Там, вбирая в себя тюркские и финские племена, потомки колонистов из Киевской Руси породили новую культуру нового народа — великороссов, сохранив память о родине предков и об их культуре.

Не случайно, кстати, именно в Великороссии затем будут рассказывать былины об Илье Муромце и киевском князе Владимире (тогда как героем эпоса украинцев станет казак Мамай). Не случайно также имевшийся в Киевской Руси обычай мыться в бане сохранят великороссы, а на Украине он будет утерян.
 

Монголы прошли по всей территории Украины вплоть до Польши. Отсюда и взялись тюркские топонимы на территории Центральной и даже Западной Украины. Ведь их великое множество, вот лишь несколько примеров: село Алтинивка в Черниговской области, Бабайково — в Полтавской, Байбуз — в Черкасской, Бармаки — в Ровенской и даже Баймаки — во Львовской!
 

 

---

Очевидно, перед нами свидетельства компактного проживания тюрков, которые были ассимилированы местным славянским населением.
 

---

Правление монголов вовсе не было столетием непрекращающегося террора. Под властью ханов и баскаков продолжалась жизнь. Наметилось даже сосуществование тюрков-ордынцев со славянским населением (не говоря уже о том, что на этой территории продолжали жить тюрки Киевского периода).

Безусловно, имелись и смешанные браки, потому что часть тюрков охотно принимала христианство (тюркские народы Степи стали мусульманами достаточно поздно).

Так, на территории современной Полтавской области существовало княжество служилых татар, созданное Мансуром — сыном знаменитого темника Мамая. Мансур и был основателем Полтавы. Его сын принял христианство под именем Александр и от него пошли князья Глинские.

Княжество Мансура было не единственным местом компактного поселения татар на Украине, поэтому вряд ли можно считать преувеличением слова публициста Олеся Бузины:
 

---

«Половцы и татары могут считаться предками украинцев в не меньшей, а возможно, даже в большей степени, чем славяне».
 

---

 
 



Особая тема — татарские корни «украинских» казаков. Современная украинская историография считает эпоху существования казачьих сечей одной из славных эпох украинской национальной истории.

Упоминание о казаках имеется даже в государственном гимне Украины:

     І покажем, що ми, браття,
     козацького роду.
 

Фактически Запорожская Сечь была средневековым протоукраинским государством, и в политических традициях современной Украины гораздо больше сходства с сечевой казацкой вольницей (поглядите на украинский парламент, практически манипулирующий президентами и полный горячих страстей, доводящих иногда до драк), чем с монархической княжеской властью Киевской Руси.
 

Но ведь даже само слово «казак» тюркского происхождения, означает в переводе «свободный человек, бродяга, изгнанник, разбойник».

Казаками называли как беглецов из Монгольской империи и её улусов (польские исторические документы ещё с XIV века упоминают «татарских казаков»), которые не хотели подчиняться власти ханов, так и беглецов из Речи Посполитой, а позднее и из Московского царства, не желавших быть крепостными.

Две эти волны скрестились, помимо прочего, и на Украине, в Диком поле. Так появились запорожские казаки — синтетический субэтнос, вобравший в себя славянскую и тюркскую кровь, культуру, языковые элементы.

Недаром же казаки называли свою военную организацию татарским словом «кош», обозначавшим «лагерь», а своих предводителей — атаманами, то есть по-татарски — руководителями.

Вольтер писал про казаков в «Истории Карла XII»:
 

---

«Это шайка русских, поляков и татар, исповедующих нечто вроде христианства и занимающихся разбойничеством».
 

---

Это не говоря уже о том, что среди запорожских казаков, как известно, встречались и... турки-османы, которые были захвачены в плен, принимали христианство и становились полноправными членами казачьего братства (отсюда, кстати, на Украине такие фамилии, как, например, Абдуленко).

Историки культуры указывают, что запорожцы, очевидно, переняли множество элементов культуры от турок-османов — сам их внешний вид и быт напоминали внешний вид и быт турецких янычар. Знаменитые казацкие шаровары ничем не отличаются от турецких шаровар (турецкое «шальвар»), а кривые сабли запорожцев — от кривых сабель турок.

Даже знаменитый украинский танец гопак больше напоминает пляски степняков-кочевников, чем размеренные плавные танцы славян.
 

Некоторые историки вообще считали часть запорожских казаков потомками подданных Османской империи, вероятно, живших в Крыму, отколовшихся от султана, откочевавших из Крыма в Дикое поле, принявших христианство и смешавшихся со славянами.
 
 

    

Наконец, казаки отчасти являются потомками домонгольского тюркского населения Киевской Руси, например, так называемых бродников, а также половцев, не исключено также и влияние кавказских народов — адыгов и черкесов.

Как известно, запорожские казаки сыграли важную роль в этногенезе современных украинцев, которые как отдельный восточнославянский этнос складываются уже в эпоху поздней гетманщины, что ещё раз подтверждает тезис о тюркских евразийских корнях украинцев.
 

После этого вряд ли покажется странным, что фольклорным воплощением украинского народа в XVIII—XIX вв. сами малороссы считали не кого иного, как казака по прозвищу... Мамай, которого ассоциируют с потомком беклярбека Золотой Орды половца Мамая и его сына Мансура.
 

Лишь позднее, на рубеже XIX—XX столетий, историки из стана украинских националистов (такие как М. Грушевский или Н. Костомаров) стали сочинять свою идеологически выверенную европоцентристскую историю Украины, в которой украинцы представлены исключительно как славяне и европейцы, а отношения между казаками и татарами (и вообще с кочевниками-тюрками) рисуются как непримиримая вражда…


Евразийское влияние на язык и культуру украинцев

Пока мы говорили об истории взаимодействия славян и тюрок в эпоху становления украинского этноса. Вместе с тем, кроме исторических фактов, есть и другие — этнографического свойства.
 

---

Украинцы до сих пор остаются евроазиатским этносом. Так, в современном украинском языке около четырёх тысяч слов тюркского происхождения — так называемых тюркизмов.
 

---

Наиболее древние тюркизмы относятся ещё ко временам Киевской Руси и связаны с влиянием хазар, половцев и тюркских народов Киевской Руси. Это такие слова, как болярин, ковёр, колчан, богатир, колимага, сабля, булат, курган, женьчуг.

Период монгольского ига принёс новый пласт лексики: ватага, сарай, базар, бугай. Наконец, много тюркизмов пришло по уже изложенным причинам в украинскую речь в казацкий период (XV—XVIII вв.): чабан, отара, табун, бакай, казан, кобза, канчук, гарбуз, тютюн.
          

Показательно, что тюркское происхождение имеют такие важные для украинской языковой картины мира слова, как майдан, курень, козак, шаровары, хата, бандура, люлька, кош, гайдамак.



     

И это без учёта собственных имён тюркского происхождения, которых у украинцев также немало. Яркий пример — Кучма (фамилия одного из президентов Украины), происходящее от татарского «кучма» — островерхая шапка. Филологи считают, что свойственное для украинских фамилий окончание «ук (юк)» также тюркского происхождения (сравните тюркские Гаюк, Кучук, Паюк).

Мы писали уже о множестве тюркских топонимов на территории Украины; кроме названных деревень, можно указать на Корсунь, Черкассы, Ромодан, Измаил.


Тюркское влияние ощущается и в материальной культуре украинцев. Традиционные жилища русских — деревянная изба с трёхскатной крышей и светёлкой. Любопытно, что такие избы строят именно в ареале жизни великорусского этноса, а на юге России они практически не встречаются.

На Украине мы видим совсем другие дома — «мазанки» с четырёхскатной крышей, которые строятся из смеси соломы, глины и навоза (последний именуется «кизяк», кстати, тоже тюркское слово), что характерно для строительной техники именно степных народов. Из такого же материала строились дома в столице Золотой Орды городе Сарае, что стоял на Волге.

Мы уже говорили о том, что национальная одежда украинцев (не считая выходцев с запада Украины) включает в себя широкие мужские штаны — шаровары, пришедшие из Турции и, собственно, именуемые турецким словом. Сюда ещё можно добавить турецкий пояс — кушак.

Этнографы отмечают обычай украинских мужчин заправлять рубаху в штаны, перенятый у народов Востока (русский национальный костюм требует, чтобы рубаха просто висела поверх штанов).

Некоторые элементы женского национального костюма, равно как и слова, их обозначающие, также имеют тюркское происхождение — плахта, намысто. Украинская национальная обувь — бархатцы (сапожки из сафьяновой кожи) — также напоминает обувь степняков (даже славянские лапти у украинцев зачастую из кожи).
 

В национальной кухне украинцев обращает на себя внимание густой, мясной, жирный бульон — основа для борща. По сути, он напоминает татарскую или казахскую шурпу, только украинцы используют не баранину, а свинину в силу широкого развития у них свиноводства. Вареники с мясом также родственники тюркских блюд, ведь в кухне степняков Евразии широко представлено мясо в тесте.



 

Редко обращают внимание на одну особенность ведения сельского хозяйства у украинцев.

Если в Великороссии крестьяне пахали на лошадях, то на юге России, в казацких областях и на Украине для этого использовали волов (или, как их там называют, быков, ведь вол и есть кастрированный бык). Это объясняют и качеством почвы Украины, и выносливостью волов, но есть и такая точка зрения, что потомки запорожских казаков хранили особое почтительное отношение к лошади (кстати, «лошадь» — тоже тюркское слово, которое сами казаки переняли у степняков-тюрков).

Среди запорожских казаков бытовало искусство джигитовки, которого не знали славянские народы. Зато им славились народы Востока. Не говоря уже о том, что на Украине издревле было развито коневодство, а в ХХ веке даже вывели особую породу лошади — украинская верховая.


Обратившись к политической культуре, мы тоже видим яркие сходства с тюрками и степняками.

Общеизвестны выводы евразийцев 20-х гг. о влиянии ордынских политических институтов на политические традиции Московского царства. Николай Трубецкой в «Наследии Чингисхана» доводит эту мысль до парадокса и прямо пишет, что в XIV веке ханская ставка переехала в Москву.

В московском православном абсолютном монархизме, которого не знала Киевская Русь и который появился после монгольского владычества, он видит преломление ордынской идеи безраздельной власти военного вождя-хана, воплощающего собой религиозную идею.

Это действительно подтверждается историческими фактами. Для русского простонародья свойственны настроения стихийного утопического, но устойчивого, проходящего через века монархизма, способствующие идеализации любого «сильного правителя» — от Ивана Грозного до Владимира Путина.

Трудно отрицать здесь влияние степного ордынского политического мировоззрения.

Интересно, что в среде украинских националистов принято с этим охотно соглашаться (разумеется, резко негативно оценивая монархическое правление) и противопоставлять России Украину как страну изначально демократичную, в которой ещё в сечевой период развивались начала казацкого самоуправления, уходящие корнями в древнерусские вече.

Но евразийский правовед Николай Алексеев в замечательной работе «Русский народ и государство» подробно разбирает «казацкую политическую традицию» и показывает, что никакого отношения «демократия казаков» к современной западной буржуазной демократии не имела. Алексеев пишет:
 

«Это была прямая демократия, но следует прибавить, и демократия первобытная.

Её отличает прежде всего полное отсутствие начала права, которое мы замечаем, скажем, в «общей воле» Руссо. Оттого в казацкой демократии нет признания каких-либо личных прав, ни установленных (как у Руссо), ни естественных (как у Локка). В ней нет также никаких границ, определяющих компетенцию «общей сходки» и выбранных ею властей, в ней нет распределения функций. Оттого «гетманская» власть в ней деспотична, неограниченна, так же как деспотична и власть веча или рады…

«Произвол массы» и «бесправие личности» — вот что характеризует эту демократию в отличие от демократий западных».
 

 



 
Алексеев тоже был не чужд остаточных либеральных взглядов, поэтому отсутствие буржуазных гражданских прав он расценивает как отсутствие прав человека вообще, но в главном он прав. В случае российского монархизма и украинской, казацкой вольницы мы просто имеем две разновидности одного и того же традиционного евразийского авторитаризма — либо одной личности, либо сходки, совета, рады.

Причём и тот и другой восходят к ордынской традиции, ведь Орда имела, так сказать, две разновидности: Орда как централизованное государство, управляющее большими территориями (эту модель воплотила Московия), и Орда окраинная, воинский союз, живущий грабежами и набегами (эту модель воплотили Крымское ханство и… Запорожская Сечь).

Ничего общего Сечь с общинами крестьян или купечески-ремесленническими полисами вроде Новгорода не имела, зато очень напоминала Крым. Собственно, её постоянная борьба против Крыма была лишь подтверждением тезиса диалектики о том, что чем ближе противоположности, тем сильнее они борются друг с другом. Об этом красиво писал Гоголь:
 

«Они (запорожцы. — Р.В.) поворотили против татар их же образ войны — те же азиатские набеги… разгульные холостяки вместе с червонцами, цехинами и лошадьми стали похищать татарских жён и дочерей и жениться на них. От этого смешения черты лица их, вначале разнохарактерные, получили одну общую физиогномию, более азиатскую. И вот составился народ, по вере и месту жительства принадлежавший Европе, но между тем по образу жизни, обычаям, костюму совершенно азиатский, — народ, в котором так странно столкнулись две противоположные части света».
 

 
Причём следы ордынского происхождения политических институтов Запорожской Сечи очевидны. На них уже многократно указывали:
 

«Сaм oбычaй зaпoрoжцев стaнoвиться в круг для сoвещaния (кoлo) нaвернякa прoисхoдил oт oбыкнoвения кoчевническoй aристoкрaтии тaк же рaспoлaгaться вo время курултaя (oргaн нaрoднoгo предстaвительствa у мoнгoльских нaрoдoв)…, ибo кругoвoе рaспoлoжение пoдчёркивaлo рaвенствo сoбрaвшихся».
 

Нетрудно заметить, что эта уходящая корнями в Орду модель казацкой авторитарной неправовой демократии до сих пор лежит в основе государственности Украины. Любой, знакомый с актуальной украинской политикой, может привести различные примеры, доказывающие это утверждение.
 
Евразийцы 20-х гг. (и прежде всего Н. С. Трубецкой) в своих работах акцентировали внимание на том, что у русского народа есть не только европейские, но и азиатские корни и что их тоже нужно изучить, чтобы лучше понять себя и свою связь с азиатскими народами Евразии, с которыми свела русских тысячелетняя историческая судьба.

Они призывали историков и исследователей культуры внести соответствующие коррективы в русское национальное самосознание, и их призыв был услышан — достаточно упомянуть Георгия Вернадского или Льва Гумилёва.

При этом необходимо упомянуть, что евразийцы разделяли официальную теорию имперской России о триедином русском народе.
 

---

Иначе говоря, их тезис о тюркских корнях восточных славян распространялся также и на украинцев.
 

---

Хорошо бы, если бы нашлись украинские историки и вообще специалисты-гуманитарии, которые занялись бы этим вопросом. Возможно, тогда трещина, которая легла между русскими и украинцами стараниями европоцентристов-националистов обоих народов, была бы ликвидирована.