Может быть, даже было бы правильно опубликовать словарик — и уж после приступать к диалогу. Ну, например:

Интеграция — ассимиляция.

Диалог — высокомерный монолог, который не подразумевает слушающему высказывать свое мнение.

Народ Латвии — латыши.

Русскоязычный — турок.

Линдерман — плохой человек, враг.

Патриотизм — идентичность.

Ну и так далее, словарик был бы длинным.

Другая тонкость ведения диалога с латышами — это то, что подавляющее их большинство запрограммированы и просто не в состоянии воспринимать мнение, как-то отличающееся от их собственного.

На прошлой неделе двое моих коллег легли грудью на амбразуру межкультурного диалога. Так, Владимир Линдерман поехал в Лимбажи, прихватив с собой для страховки вентспилсчанина Влада Шафранского. Сам Владимир Ильич говорит по-государственному хорошо, Влад — перфектно. Противостояли им две депутатки сейма от ВЛ — ТБ/ДННЛ. Ну и человек сто, собравшихся в зале, в основной массе люди пожилые и горстка молодежи.

Главное впечатление — плотный поток ненависти, идущий из зала. И совершенно стеклянные глаза аудитории. Вот дежурный вопрос: «Почему тогда турецкий язык в Германии не сделают государственным?» Далее следует терпеливое разъяснение. Дескать, турок в Германии — 3,5%, в Латвии русскоязычных — почти 40%. Ну и исторические различия того, как турки появились у немцев, а русские — в Латвии. И при этом в некоторых немецких самоуправлениях турки все же могут обращаться к властям на своем языке.

Затем школьница начинает объяснять Линдерману, что в Швейцарии, например, один язык — швейцарский. И по глазам видно, что объяснение того, что в этой стране три официальных языка, немецкий, французский и итальянский, не доходит — зерно не попало в почву. Девочка останется убежденной в том, что в Швейцарии может быть только один язык — швейцарский, потому что Швейцария — это единственное на земле место, где он может полноценно существовать.

Следующий вопрос: «А почему в Германии турецкому языку не предоставят статус государственного?..»

Ну ладно, провинция. Ксения Загоровская побывала на Латвийском телевидении, где собралась латышская интеллигенция высшей пробы. Например, обер-интегратор Сармите Элерте и сам Райвис Дзинтарс.

Вы не поверите, но одним из аргументов Элерте был следующий: тогда и турецкому в Германии надо дать статус государственного.

— И это вы рассказываете мне, рижанке в седьмом поколении! — не выдерживает Ксения.

Так что, для того чтобы начать полноценный диалог, надо осознать, с каких позиций его начинать. Похоже, что мы для большинства латышей здесь турки. А может, и хуже — незваный гость ведь хуже турка или араба. Ведь даже руководитель арабского культурного центра Хосам Абу Мери призвал всех голосовать на референдуме против русского языка. Правда, до этого его интегрировала Элерте: он был у нее советником, когда она служила министром культуры.

Почему гамбит? В шахматах это ситуация, когда игрок жертвует фигурой, чтобы получить позиционное или иное преимущество. Так вот, идя на референдум, который невозможно выиграть, русские Латвии жертвуют ухудшением позиции, чтобы попытаться донести до латышей: они в Латвии не турки и не гости. И диалог в обществе возможен только после того, как латыши это поймут. Хотя верится в это с трудом. Вчера сопредседатели национального объединения Вису Латвияй! — ТБ/ДННЛ Райвис Дзинтарс и Гайдис Берзиньш выступили с обращением, в котором говорится, что «латышская Латвия должна стать сверхцелью для возможно большего числа людей».

P.S. Автор извиняется перед Турцией и турецким народом за то, что турецкое население в Германии используется в Латвии для неуместных и обидных параллелей.